размышлял о том, что за долгое пребывание на одной и той же работе чего только не насмотришься.

Уиппл с Остером прибыли рано. Согласно одному из многочисленных установленных Вулфом неписаных правил, если клиент приходит к Вулфу со своим адвокатом, то красное кожаное кресло занимает клиент. Однако на сей раз правило было нарушено. Войдя в кабинет, Остер огляделся по сторонам и направился прямиком к этому креслу. Адвокат был высоким, широкоплечим, с кожей цвета темного меда, именно того, что предпочитает Вулф, — я имею в виду мед, — с начальственными повадками. Интересно посмотреть, чья возьмет, если Вулф попытается пересадить Остера в желтое кресло.

Впрочем, Вулф даже глазом не моргнул. Мы услышали дребезжание спускающегося лифта, и в кабинете появился Вулф, в руках он держал «Газетт». Кивнув налево и направо, он направился к своему письменному столу, однако Остер, поспешно вскочив с кресла, уже успел протянуть руку. Вулф остановился, покачал головой и отчетливо произнес:

— Мое запястье, — и прошел к своему креслу.

Сев на место, Остер спросил:

— Вы что, ушибли запястье?

— Давным-давно. — Вулф посмотрел на клиента. — Мистер Уиппл, вы виделись с сыном? — И, получив утвердительный ответ, уточнил: — Он принял мое предложение?

— Я принял ваше предложение. — У Остера был глубокий баритон, эхом разносившийся по комнате. — Я его адвокат и принимаю решения.

Вулф, проигнорировав замечание адвоката, снова обратился к Уипплу:

— Я хочу быть уверенным, что ваш сын знает, что я на него работаю, и полностью одобряет это. Так вы ему сказали…

— Это недопустимо! — вмешался в разговор Остер. — Вулф, вам чертовски хорошо известно, что адвокат выступает от имени своего клиента! А если вы этого не знаете, значит вы куда более невежественны, чем положено такому человеку, как вы. Я удивлен. Я потрясен и, возможно, даже пересмотрю свое согласие на ваше предложение.

Вулф наградил его пристальным взглядом:

— Мистер Остер, вы закончили?

— Я сказал, что, возможно, пересмотрю свое согласие.

— Я спрашивал, закончили ли вы говорить?

— Пока закончил.

— Хорошо. Я намеренно вас провоцировал. Я отлично знаю, что такое статус адвоката. Меня больше беспокоит мой собственный статус. Для того чтобы приемлемо выполнить работу для мистера Уиппла, я должен начать с предположения, которое вы почти наверняка отвергнете. Зная, что мы непременно начнем конфликтовать, я решил с ходу продемонстрировать вам свою категоричность и своенравность. Если уж нам суждено вступить в конфликт, давайте не будем медлить и посмотрим, что получится. Мое изначальное предположение состоит в том, что Данбар Уиппл не убивал Сьюзан Брук, но ее убил кто-то, кто работает на Комитет по защите гражданских прав или в самом комитете. Это…

— Вы были чертовски правы! Я отвергаю ваше предположение. — Остер повернулся к Уипплу. — Он просто невыносим. Вы только послушайте, что он говорит! Невыносим!

— Вы халтурщик и дилетант. — Вулф не вступал в конфликт, а лишь констатировал факт. Остер от такой наглости буквально потерял дар речи, Вулф между тем продолжил: — Даже если вы и отвергнете мое предположение, то вас, как защитника Данбара Уиппла, должно заинтересовать, на каком основании я его сделал. Все это крайне умозрительно. Не знаю, с чего и начать. И все же начну. Итак, убийца наверняка знал о квартире и о том, что мисс Брук в тот момент там находилась или, вероятно, находилась. Поскольку деньги и украшения оказались нетронутыми, это был не случайный грабитель, более того, он даже не пытался имитировать ограбление, взяв ценности. Сомневаюсь, что о существовании той квартиры знало много людей. Судя по отчетам и намекам в газетах, таких было считаное число. И чтобы найти этих людей, необходимо проверить в первую очередь их наиболее вероятное местонахождение. У меня вопрос. Данбар Уиппл — ваш клиент. Если его невиновность можно доказать, лишь предъявив правосудию истинного преступника, если этот преступник как-то связан с организацией, которую вы представляете в качестве юрисконсульта, и если вы сможете разоблачить его, вы готовы это сделать?

Остеру ничего не оставалось, как сказать «да». Впрочем, он тут же добавил:

— Но мы имеем три «если».

— За исключением первого постулата, хотя я и сказал «если». Бросьте, мистер Остер! Давайте будем реалистами. Вчера в это же самое время в вашем кресле сидел инспектор полиции, и у нас состоялся долгий разговор. Насколько я понимаю, вашему клиенту грозят крупные неприятности, если мы не представим настоящего убийцу. Согласны?

— Это был Кремер?

— Да.

— Проклятый казак!

— Не по определению, — отмахнулся Вулф. — Я не стану давить на вас, чтобы получить ответ. Ваша репутация проницательного человека говорит сама за себя. — (Сперва уксус, потом масло.) — Данбар Уиппл вошел в ту квартиру вскоре после девяти вечера и оставался там до приезда полиции примерно сорок минут спустя. По крайней мере, по его утверждению. Единственный доступный способ доказать, что Сьюзан Брук умерла до его прихода, — предъявить полиции убившего ее человека. Давайте его найдем. И КЗГП определенно то место, где стоит поискать. Арчи, твой отчет!

Я вынул из ящика отчет.

— У тебя есть лишняя копия?

— Я напечатал в трех экземплярах, — ответил я.

— Отдай мистеру Остеру. Сэр, это полный отчет, включая все, что, вероятно, может относиться к делу, о расследовании подноготной Сьюзан Брук. Отчет подготовлен по просьбе мистера Пола Уиппла. Я еще не читал, но прочту обязательно. Предлагаю вам прочитать отчет. Любой намек, который там найдется, даже самый легкий, естественно, будет изучен. Но я должен как можно раньше увидеть… — Вулф внезапно осекся и хлопнул рукой по столу. — Проклятье! Какой же я идиот! Ведь я не спросил вас, готов ли у вас надежный план защиты.

Остер, перелистывавший отчет, поднял голову:

— Нет… Я бы не сказал… Не готов… Нет.

— А у вас есть хотя бы смутное представление о личности убийцы?

— Нет.

— А у вас, мистер Уиппл?

— Нет, — ответил Уиппл. — Ни малейшего. Но у меня есть вопрос. Я спрашиваю не из праздного любопытства. Мой сын хочет знать одну вещь, и я обещал ему спросить у вас. Адвокат будет защищать человека, даже если считает его виновным. А вы — нет. Следовательно, вы должны быть абсолютно уверены, что мой сын невиновен. Он хочет знать почему.

— А разве это имеет значение?

— Для него — да.

— Пф! Потому что он черный, а Сьюзан Брук была белой девушкой. Так и передайте ему. Такой ответ должен его вполне удовлетворить. А чтобы удовлетворить вас, я скажу: отчасти из-за отсутствия мотива, а в основном из-за его поведения в моем кабинете во вторник днем. Или он специально устроил это представление, или он действительно невиновен, хотя я сомневаюсь,