– Они посадили Скиццо в клетку за ее убийство.

– А кто такой Скиццо?

– Один из наших, он живет с нами в общаге на улице Монтеверди. – Это был дом в северной части города, где обитали панки. – Он и Алиса были вместе.

– А с чего взяли, что убийца – именно он?

– Адвокат сказал, что полиция нашла отпечатки его пальцев на пистолете и мотоцикле. Скиццо занесен в полицейское досье, и они знали, что он живет с нами. Они заявились вчера после обеда и устроили облаву.

– О'кей, вас они отпустили, а его оставили. А вы что хотите? Убивать людей пока считается преступлением.

– Мы уверены, что Скиццо невиновен.

– Я очень рад за него. Но вам нужно убедить в этом судью и полицию, а не меня.

– Судья не хочет выслушать нас, – вмешалась Патти, с укоризной глядя на меня. В ее голосе слышались слезы.

– Поговорите об этом с адвокатом, – вздохнул я. – Ребята, а что вы от меня ожидали услышать? Это же ясно, для судейских вы не самые надежные свидетели.

– Скиццо не мог убить Алике. Он очень ее любил. И Алике хотела уйти жить с нами в наше логово, – горячо возразила Патти.

– Может, они собирались расстаться и… Послушай, девочка, я видел столько гадостей, которые сотворили нормальные люди, что ты себе и представить не сможешь.

– Скиццо не делал этого. Он, конечно, горячий парень, но не из тех, которые любят играться со стволами, – вновь взял слово Фриккио. – И потом, он не умеет ездить на мотоцикле. Он его как огня боится. Все время с него падает, не может держать равновесие.

Хороший аргумент, но в суде продержится минут пять, не больше.

– Послушайте, я допускаю, что это правда и это доказуемо, но у Скиццо мог быть сообщник, который вел мотоцикл и привез к нему девушку.

– Но для этого нужно было сговориться. А они не виделись почти две недели, он и Алике. Скиццо прямо с ума сходил, из-за того что ему не удается поговорить с ней даже по телефону. Когда он звонил, ее старики бросали трубку.

– Ладно, это тоже интересно. Но судьи обращают мало внимания на мелочи, и нет аргументированных доводов, объясняющих, что кто-то другой мог убить Алике. Она была еще девчонкой, к тому же домашней, понимаете? – объяснил я терпеливым тоном.

– Здесь ты ошибаешься. До того как два года назад сойтись со Скиццо, она встречалась с одним типом, который заставлял ее заниматься проституцией. И когда она его бросила, он пообещал, что она ему за это заплатит. Однажды он даже попытался сбить ее машиной.

– Алиса занималась проституцией?! Да она была дочерью одного из самых богатых людей в Милане. Что могло заставить ее?

– Ее достали предки, – вступила Патти. – Она не хотела брать у них ни одной лиры. К тому же она была влюблена в Раффаэле и была готова сделать для него все, что угодно. Речь, разумеется, не шла о панели, ей было всего пятнадцать лет. Он просто знакомил ее с друзьями.

– Хорошенькие друзья. Вы рассказали об этом в полиции?

– Конечно, и они велели нам заткнуться и не лезть не в свои дела, если мы не желаем, чтоб нас обвинили в клевете.

Неудивительно: в руках у полицейских уже был кандидат в убийцы – не имело смысла пачкать грязью почтенную семью.

– Согласен, может, эта история более сложная, чем кажется. Но остались отпечатки пальцев Скиццо на оружии, и эту улику очень трудно опровергнуть. Сам-то он как это объясняет?

– Он ничего не помнит. Он исчез пару дней назад, и мы были уверены, что он решил нас покинуть. Когда же он вновь появился, он был чем-то расстроен. И на голове у него была глубокая рана. Он сказал об этом судье.

– Представляю, какое глубокое доверие вызвали его слова. В общем, поговорите об этом с адвокатом и постарайтесь быть рядом с вашим другом. Может быть, что-нибудь прояснится. В любом случае, я не понимаю, какое отношение вся эта история имеет ко мне. Я – второстепенный свидетель и вряд ли смогу помочь вам чем-то существенным.

– Неправда. – Голос Патти набирал уверенность. – Напротив, ты можешь очень помочь.

– Ну и чем же, интересно?

– Мы прочли в газете, что ты частный детектив. Мы хотим нанять тебя, чтобы ты нашел доказательства, которые помогли бы Скиццо.

Я на мгновение остолбенел. Затем вскочил на ноги:

– Ребятишки, во-первых, прекратите верить тому, что пишут газеты. Я работаю гориллой, а не полицейским. Во-вторых, смотрите поменьше телевизор, потому что мы – в Италии, где частными детективами могут быть только полицейские на пенсии, и занимаются они тем, что фотографируют граждан, наставляющих рога другим гражданам. И никогда не встревают в дела, связанные с убийствами.

– Ты единственный, кто может нам помочь. Ты знаешь, с кем говорить, какие доказательства нужно принести адвокату. В этих делах ты разбираешься, а мы нет.

Я взбесился. Меня затрясло. Я плюхнулся на стул.

– А с какой стати я вам должен помогать? И из каких доходов вы собираетесь мне заплатить? – спросил я мерзким тоном.

Минуту они сидели молча, затем впервые открыл рот Фанго. У него был красивый голос, а дикция – ни к черту по причине почти полного отсутствия зубов и металлического колечка в языке.

– У нас нет ни лиры. Но нам сказали, что ты из наших, что ты тоже жил в захваченных домах. Что ты – брат.

– Брат? – возмутился я. – Когда я иду за покупками, брат булочник хочет братьев денег, ему недостаточно приветствия сжатым кулаком. Не все живут, побираясь, даже будучи бедными!

Я смотрел на них не дыша.

– Ты не можешь оставаться в стороне. И не можешь позволить измазать нас дерьмом.

– Это еще почему?

– Потому что сам будешь чувствовать себя дерьмом. Потому что Скиццо будет осужден, а это несправедливо. Ему только двадцать два года, а его приговорят к пожизненному заключению.

Вердикт «пожизненное заключение» означал пытку «высшей мерой» – навсегда. На всю жизнь в каменную дыру! Я подумал, какой же длинной жизнь может стать для Скиццо, и внезапно ощутил острое чувство вины. Я не смог бы объяснить почему, может, всего лишь из-за сломанного холодильника. Но спустя минуту напряженной тишины мои губы, к моему величайшему ужасу, задвигались сами по себе.

– Послушайте, мне очень жаль, что парень пойдет в тюрьму, особенно если есть хоть малейшее доказательство его невиновности. Первое, что вы должны сделать, это найти ему хорошего адвоката. Не знаете, семья Скиццо в состоянии оплатить его?

Они дружно покачали головами.

– Он сбежал из дома четыре года назад, а мать очень бедная, – добавила Патти.

– Н-да… – Я длинно вздохнул. – Дайте-ка я сделаю один звонок.