— Я не знал. Вы не поверите, но я просто обходил район, знакомясь с добрыми жителями Хармони, и случайно постучал в дверь вашей… вашей… — Стейплз, естественно, не знал, что за все эти годы Брэйди всего во второй раз оказался в доме Сьюзи. Может, парень подумал… Да кого волнует, что он подумал?

— Моей помощницы, — твердо сказал Брэйди. Даррел подмигнул Брэйди.

— Полагаю, вырабатывали стратегию выборов. — (Не твое собачье дело, подумал Брэйди.) Даррел самодовольно ухмыльнулся. — Хочу по-дружески предупредить: вам придется поднапрячься.

— Благодарю, — процедил Брэйди, глядя вслед наконец-то направившемуся к выходу конкуренту, а когда Сьюзи закрыла дверь, с отвращением покачал головой. Этот проходимец нарушил его жизнь, заставив бороться за место, принадлежавшее ему по праву. И что гораздо хуже — ворвался в самый неподходящий момент. — Самоуверенный сукин сын… Так на чем мы остановились?

Сьюзи прислонилась спиной к парадной двери, глядя на Брэйди затуманенными глазами. Он не мог понять, о чем она думает. Если хочет его так же сильно, как он — ее, она намекнет… Не намекнула. После паузы, показавшейся Брэйди бесконечной, Сьюзи выпрямилась, вздохнула всей грудью, щелкнула выключателем и пожелала ему спокойной ночи.

Спокойной? Брэйди отвратительно спал в ту ночь. Может, виноват был слишком узкий диван. Может, сломанный палец… Кого он обманывает? Ему мешала Сьюзи, вторгавшаяся в его сны — в футболке с его именем и роскошными грудями под футболкой. Брэйди вертелся и елозил и просыпался в холодном поту и мучениях от неудовлетворенных желаний. Он знал, что не должен ночевать здесь. Знал, что его ждет пытка.

Так легко было представить Сьюзи в спальне чуть дальше по коридору. Мечется ли она в своей кровати под балдахином так же, как он? Так же ли разочарована, как он? Или мирно мечтает о будущем муже, этом безликом и безымянном завсегдатае закусочной, который займет место отца Тревиса?

Перед самым рассветом Брэйди доковылял до кухни и позвонил одному из своих помощников. Необходимо как можно скорее выбраться отсюда. Необходимо вернуться домой. Необходимо снова почувствовать себя нормально.

Что значит — нормально? Так, как было до всех этих осложнений со Сьюзи. Когда это началось, черт побери? Почему началось? Эти и множество других вопросов задавал себе Брэйди после того, как Харрис довез его до дома, предусмотрительно снабдив парой костылей, и помог подняться на высокое крыльцо.

Брэйди не мог вспомнить, когда, и почему, и как все началось. Он просто знал, что Сьюзи всегда рядом. Он принимал Сьюзи как должное. Он принимал как должное ее спокойную деловитость, ее улыбчивость, ее длинные ноги и летящие белокурые волосы. Он никогда не думал о ней как о соблазнительной женщине. Вероятно, оттого, что поклялся не поддаваться соблазнам. И шериф напомнил себе, почему дал такую клятву.

Он еле-еле сбежал от безысходности прежней жизни. Нашел мир и покой в Хармони. И счастье тоже. У него есть дом, друзья, отличная работа. Он не хочет ничего менять, не хочет рисковать, не хочет нарушать счастливое равновесие. Не хочет омрачать свою жизнь ничем, тем более романом с собственной помощницей. Это было бы верхом идиотизма. Он знает. Он выучил свой урок.

Но Брэйди не мог не представлять, какими были бы пробуждения в доме Сьюзи. Представлял, что упустил, трусливо сбежав ранним утром. Запах бекона и яичницы, доносящийся из кухни. Тонкий аромат духов, детский плач.

Брэйди уверял себя, что для полного счастья ему нужна лишь его замечательная работа. Эта работа обеспечит ему безоблачную жизнь до конца дней или до тех пор, пока кто-нибудь снова не бросит ему вызов, что маловероятно. Его предшественник прослужил двадцать семь лет и мирно удалился в отставку. Поверить в свою правоту было не слишком сложно, потому что он знал: Сьюзи думает так же. Она не желает связывать свою жизнь с человеком, из которого не получится ни муж, ни отец.

Он вернется к своей работе, как только проглотит болеутоляющую таблетку и выпьет кружку кофе. Он будет жить так, словно ничего не случилось. Нужно только сохранять самообладание.

Сьюзи проснулась довольно рано и удивилась, не обнаружив в доме Брэйди. В уголке дивана на аккуратно сложенном одеяле лежала подушка. Словно никто и не спал здесь. Сьюзи сама почти не спала в эту ночь. Все время представляла себе широкие плечи Брэйди, его плоский, как доска, живот и длинные мускулистые ноги. Она волновалась из-за его сломанного пальца, из-за боли, которую Брэйди испытывает. А когда не волновалась, то размышляла, что случилось бы, если бы не явился Даррел Стейплз. Она не могла ошибиться: в глазах Брэйди горело желание.

Он хотел ее, но явно боролся с собой. Он знал, что она ищет мужа, и знал, что сам для этой роли не годится. Правда, Сьюзи была уверена, что он ошибается. Брэйди был бы чудесным мужем и потрясающим отцом. Однако она не представляла, как убедить его в этом, и не собиралась пытаться. Ей необходим человек, которого не придется убеждать в том, что она, именно она, нужна ему как воздух. Ей необходим человек, который избавит нее и Тревиса от всех тревог.

Если бы не явился Стейплз, что сделал бы Брэйди? Что победило бы в его внутренней борьбе? Мозг или тело? Упала бы она вместе с Брэйди на пол? Погрузила бы снова пальцы в его волосы? Целовала бы его щедрые губы? Смотрел бы он в ее глаза, словно она — единственная на всем свете? Нет, потому что она для него не единственная. И потому что он слишком честен, чтобы притворяться.

Желание ворвалось в нее как порыв осеннего ветра. Обхватив себя руками, Сьюзи взглянула на качающиеся за окном деревья, только начинающие терять листву, и сморгнула слезу. Раннее утро обычно было для нее самым тяжелым. В это время, когда весь мир еще спал, она острее чувствовала груз одиночества. Ей не с кем разделить свою жизнь… по крайней мере она не боится это признать. И сейчас намерена все изменить.

Зря она тратила сочувствие на Брэйди. Он не нуждается в ее сочувствии. Он любит свою жизнь. Наверное, еле дождался рассвета. Он так стремился избежать утренней встречи с ней, что нашел способ добраться домой без ее помощи. Значит, так тому и быть. Пусть уходит. Он слишком высоко ценит свою независимость и не хочет ни на кого опираться. Особенно на нее. Это очевидно.

Сьюзи оделась, отвезла Тревиса к маме и отправилась в контору.

В тот день и во все последующие, вплоть до выборов, и она и Брэйди притворялись, будто между ними ничего не произошло. Брэйди работал в своем кабинете, Сьюзи — в своем. Иногда она оставляла дверь открытой и бесстыдно прислушивалась к его разговорам, но не узнала ничего, чего бы не знала прежде. Он жил своей работой и готов был на что угодно, лишь бы сохранить ее.

Как ни старались они вернуться к прежним отношениям, напряжение не исчезало и каменной стеной разделяло их. Они больше не могли по-дружески болтать, как прежде, как за ужином в ее доме.

Сьюзи притворялась, что равнодушна к нему, и притворство изнуряло ее. Изредка, бросая на Брэйди взгляд украдкой, она видела его напряженное лицо, хотя, судя по предварительным опросам, он побеждал в избирательной гонке. В глубине его глаз, глаз, которые могли разбудить самого вялого избирателя, затаилась тоска. Что же с ним происходит, черт побери?