– Вы знаете миссис Арлингтон?

Гости изумились: оказывается, мужик не немой! По равнодушной реакции соседа Пэт решил, что тот республиканец (как и миссис Арлингтон), и не стал продолжать.

Джерри все рассказал жене за завтраком, на следующий день та встала пораньше и отправилась делиться сенсацией – «У молодого Арлингтона совесть была нечиста» – с тремя торговцами и пятью случайно встреченными приятельницами. Вернувшись домой после прогулки по кварталу, она сделала с десяток телефонных звонков и восемь раз ввернула «анекдот» в разговор. В последующие дни жена Джерри переключилась на новые сплетни.

5 июля 1964

Посольский квартал, Вашингтон

Алиса терпеливо ждала в гостиной миссис Арлингтон, куда ее провела Мария, чья ласковая улыбка выглядела неуместной в холодном убранстве сенаторского дома. Чтобы попасть в салон, пришлось миновать огромные холлы с полами из искусственного мрамора, подняться и спуститься по скользким белым лестницам в несколько ступенек, ведущим из коридора в сад, а из сада на внутреннюю галерею. С практической точки зрения смысла в них не было никакого. Вода с тихим журчанием обтекала камешки альпийской горки, струилась по затейливым растениям. Все было белым или зеленым, гладким, чистым, сверкающим. Старина без изношенности, функциональный антиквариат. Это архитектурное двуличие портило Алисе общее впечатление от Вашингтона.

Стены гостиной сияли белизной, зеленую бархатную обивку кресел подобрали в тон экзотическим цветам. На скромных граждан, явившихся в дом, чтобы умолять сенатора о помощи, взирали с портретов герои американской истории в париках и военной форме, пешие и конные.

Из двадцати деятелей Алиса опознала Вашингтона, Адамса и Джефферсона, но ее это мало волновало. Она почти месяц пыталась встретиться с Оскаром Арлингтоном, звонила каждый день, по нескольку раз. Впустую. Нужно было действовать через его мать, но пробиться к Эмилии оказалось еще труднее.

Алиса навела справки об Арлингтонах – имя ассоциировалось у нее исключительно с Национальным кладбищем – и выяснила, что речь идет об одной из старейших семей Вирджинии. Уже сто пятьдесят лет Арлингтоны делали деньги на хлопке и занимались политикой – поочередно, а то и одновременно. Клан послал в Конгресс семь сенаторов от родного штата, но со знаменитым Арлингтонским домом[9], что к юго-западу от Вашингтона, семья не имела ничего общего. Фамилия стала знаменитой в 1868 году, когда генерал Монтгомери решил превратить небольшой Арлингтонский холм в одноименное Национальное кладбище. В сознании средних американцев навечно поселилась убежденность, что кладбище и сенаторы одной, так сказать, породы. Что же касается славы, фамилия связывалась с соратником Джорджа Вашингтона и героем Первой мировой войны Джонатаном Арлингтоном. Он был гордостью династии. Ему не суждено было стать генералом до вступления Америки в Великую войну, но он храбро воевал и вернулся из Европы, кашляя, как рудокоп, и остаток жизни провел в халате, мучительно отхаркиваясь с утра до ночи. Ему было трудно разговаривать, его собеседникам – слушать. Очень скоро мистер Арлингтон перестал выходить из своей комнаты. Несколько месяцев пытался писать – не хватило увлеченности, а может, таланта. Тогда он заказал несколько ящиков книг по американской истории и принялся их читать, сидя в широком кожаном кресле. В этом кресле он и умер некоторое время спустя, не закончив первый из трехсот пятидесяти восьми научных трактатов. Иприт убил его за пять лет и три месяца. Так Джонатан Арлингтон и стал героем войны.

Эмилия Арлингтон повесила портрет супруга в гостиной, между Джорджем Вашингтоном и Бенджамином Франклином, и посетители, не знавшие покойного в лицо, терялись в догадках, кто этот прославленный деятель американской истории. Долгое умирание мужа наделило Эмилию неограниченными правами и полномочиями. Она подчинила своей тиранической власти сначала дом, потом вирджинское поместье Тайсонс-Корнер и с головой ушла в политику – на редкость храбро и успешно. Эмилия, не стесняясь, эксплуатировала имя усопшего и даже приняла участие в избирательной кампании в коммуне Арлингтон, которая была расположена идеально: в Вирджинии, но напротив Вашингтона, на правом берегу Потомака. Никто не захотел вступить в борьбу с кандидаткой, которая могла позволить себе обойтись без рекламы. Фамилия Арлингтон была повсюду: Арлингтонский Мемориальный мост, Арлингтонское национальное кладбище, Арлингтонский бульвар, Арлингтонский дом. Эмилия не была хозяйкой этих мест, но среднего избирателя впечатлить сумела.

Она стала третьей женщиной, избранной в конгресс. Политическую карьеру младшей дочери судовладельца из Балтимора с трудно выговариваемой польской фамилией, тайком въехавшего в Америку, часто приводили как пример равноправия, главенствующего в избирательной системе страны. Семья Эмилии было довольно богата, но не имела славного прошлого. Она превратилась в Эмилию Арлингтон и вскоре переехала в Вашингтон, а поместье посещала шесть раз в год, в первое воскресенье нечетных месяцев.

С миссис Арлингтон не так-то просто было связаться. Ее одолевали телефонными звонками журналисты, коллеги-конгрессмены, порученцы, ходатаи по разным делам, рядовые граждане – приставалы и зануды всех сортов – и… Алиса, звонившая по серьезному поводу, но не желавшая объяснять суть дела по телефону.

Она не хотела, чтобы миссис Арлингтон успела выстроить защиту, а секретари не желали беспокоить свою работодательницу, считая звонок дурацким розыгрышем.

«Будьте более конкретны, пожалуйста. У миссис Арлингтон очень плотное расписание».

Несколько раз Алиса писала сенаторше, прося о встрече. В конце концов в секретариате решили, что тратят слишком много времени на бессмысленные переговоры, и нашли для нее четверть часа драгоценного времени миссис Арлингтон.

Две недели назад Алиса узнала дату встречи, а через девять дней прочла в газетах объявление о кончине Оскара Арлингтона: на рассвете его нашли мертвым в собственной машине.

Самоубийство – заключила полиция за неимением лучшей версии. Оскар застрелился из своего армейского пистолета между тремя и четырьмя часами утра. На оружии нашли его отпечатки, но не было ни свидетелей, ни прощальной записки. Накануне, на церемонии в честь двадцатилетия Высадки в Нормандии, случился скандал. Арлингтон слишком много выпил. Одна из газет намекнула, что с войны он страдал клинической депрессией, от которой так и не оправился. Друзья семьи и близкие к ней политические деятели говорили о долге народа перед семьей Арлингтон, вспоминали тяжкие утраты Эмилии, потерявшей в двух мировых войнах мужа и сына. Трагическая судьба!

Никаких заявлений для прессы семья делать не захотела.

Смерть Оскара Арлингтона не поколебала решимости Алисы. Смерть – слишком простой выход! Для окружающих Оскар все еще герой – накануне смерти его наградили, все газеты написали, что он великий боец Второй мировой войны. А Лаки никто не отдавал воинских почестей, даже после гибели. Журналисты должны назвать Оскара Арлингтона трусом и негодяем, а Лаки прославить.