Операция «Эдельвейс»

После неудачи под Москвой, где вермахт понес серьезные потери, Верховное командование и сам Адольф Гитлер решили обратить внимание на Юг и сосредоточить усилия на расчленении Советского Союза под Сталинградом и взятии Кавказа с выходом к нефтепромыслам Баку. Германии катастрофически не хватало синтетического топлива и нефти Румынии. 23 июля 1942 года Гитлер подписал директиву № 46. Она предусматривала вторжение в Закавказье, захват Баку, а затем прорыв на Ближний Восток и в Индию.

— Конечной целью станет воссоединение наших частей с армией Роммеля в Северной Африке, — пристально рассматривая карту, говорил фюрер. — И тогда мы поставим мир на колени!

— Кодовое название для этой операции уже придумано, — доложили генералы.

— Какое?

— «Эдельвейс».

— Горный цветок? — улыбнулся Гитлер. — Прекрасно! Пусть называется «Эдельвейс».

Товарищ Сталин не оставляет выбора

В один из жарких июльских дней 1942 года заместитель наркома нефтяной промышленности Николай Байбаков был вызван в Кремль. Сталин неторопливо пожал ему руку, спокойно посмотрел в глаза и негромким, вполне будничным голосом проговорил:

— Товарищ Байбаков, Гитлер рвется на Кавказ. Он объявил, что если не захватит нефть Кавказа, то проиграет войну. Нужно сделать все, чтобы ни одна капля нефти не досталась немцам.

И, чуть-чуть ужесточив голос, добавил:

— Имейте в виду, если вы оставите немцам хоть одну тонну нефти, мы вас расстреляем. Но если вы уничтожите промыслы преждевременно, а немец их так и не захватит и мы останемся без горючего, мы вас тоже расстреляем.

Байбаков молчал. Набравшись духу, он тихо сказал:

— Но вы мне не оставляете выбора, товарищ Сталин.

Сталин остановился возле него, медленно поднял руку и слегка постучал по виску:

— Здесь выбор, товарищ Байбаков… Думайте!

Спецрейс в Краснодар

Он привык искать, бурить, добывать, строить, но никак не ломать… Своими руками предстояло разрушить то, что создавалось с таким трудом!

В срочном порядке Байбаков с группой специалистов-нефтяников и работников Наркомата внутренних дел вылетел в Краснодар. Летели через Куйбышев и Сталинград. По обычной прямой трассе было уже не добраться. Когда приземлились, в городе ничто не напоминало о фронте, все было спокойно, много цветов. Невольно подкралось сомнение: не слишком ли рано прилетели? Но сомнения быстро исчезли.

В Краснодаре их встретил руководитель штаба по спецмероприятиям Алексей Дмитриевич Бесчастнов. Молодой чекист (ему было 29 лет) готовил здесь партизан и диверсантов для заброски в тыл немцев, обеспечивал безопасность промышленных предприятий. Именно ему, будущему руководителю 7-го управления КГБ и одному из создателей легендарного подразделения «Альфа», было поручено координировать все работы по уничтожению нефтяных объектов.

Фронт приближался с каждым днем! Нельзя было терять ни минуты. На следующий день после прилета группа Байбакова срочно выехала на промыслы. В кратчайшие сроки нужно было решить, каким образом можно ликвидировать скважины. Работа закипела. Прежде всего решили проверить методику англичан, которые уничтожали промыслы на острове Борнео незадолго до оккупации Японией. Их способ выглядел примерно так: вышки и емкости взрывали, а скважины забрасывали металлом вместе с цементом в бумажных мешках. Предполагалось, что мешки при падении разорвутся, а цемент, смешавшись с водой и железным ломом, затвердеет и превратится в железобетон.

Байбаков вспоминал: «Меркулов, заместитель Берии, привез к нам в Краснодар тех самых английских специалистов… Они уверяли, что на Северном Кавказе законсервированные по их методу скважины невозможно будет восстановить и, чтобы возродить нефтедобычу, нужно будет заново бурить рядом с уничтоженными другие скважины. По моему указанию провели испытания этого метода… Через день мы подняли колонну, разрезали ее нижнюю часть и увидели, что металл не схвачен цементом. Оказалось, что мешки по большей части не разорвались и не расслоились, а цемент затвердел прямо в них. В этом и была суть ошибки. Закупоренные таким образом скважины можно было очень быстро восстановить. Английские специалисты пришли в ужас». Пришлось искать свой метод — более радикальный и надежный.

«Коля, не торопись!»

Когда ликвидировать промыслы? Разрешение должен был дать командующий Северо-Кавказским фронтом Семен Михайлович Буденный. Легендарный маршал Советского Союза, герой Гражданской войны («Веди, Буденный, нас смелее в бой! Пусть гром гремит! Пускай пожар кругом!»), главный конник страны был любимым героем народных сказаний: «Смотря какая бабель», «лошадь, она еще о себе скажет», «не учи ученого, не буди Буденного»… Ну и совсем бессмертное — «скакал на рыжем кобыле!».

Еще до войны Байбаков встречался с Буденным. Узнав, что штаб командования фронтом в Армавире (до нефтяных промыслов оставалось километров 150, не более), он решил переговорить с Семеном Михайловичем лично: «Почему медлят? Почему не дают приказ уничтожить скважины?» Полетели на У-2, за час должны были добраться.

Когда набрали высоту, внизу развернулась страшная панорама отступления советских войск. Пылали хутора и станицы, армейские части отходили где колоннами, где разрозненными группами. На задымленной земле рвались снаряды, стояла брошенная техника. А на аэродроме Армавира уже хозяйничали немецкие танкетки!

«Что же ты делаешь?! — кричал Байбаков идущему на посадку пилоту. — Поднимайся! Немцы!» Но самолет продолжал снижаться. Пришлось выхватить наган. «Если сядешь — застрелю!» — заорал он не своим голосом. Самолет взял курс на Краснодар. Позже пилот признался — он не мог иначе, жена и дочка были в Армавире. Нет, его не расстреляли (не дал Байбаков), но отправили на фронт, в штрафной батальон.

Штаб фронта замнаркома нефтяной промышленности отыскал уже в станице Белореченской. Как рассказывал Байбаков, маршал в подштанниках и нательной рубашке отдыхал на завалинке. «Коля, не торопись. Моя кавалерия остановит танки», — почему-то был уверен Семен Михайлович.

Совсем рядом лихие кубанцы обсуждали недавнюю победу: «Она вертится, проклятая, а я ее горючкой и… шарахнул. Они, как крысы, и повыскакивали! И чтоб они нас? Ни в жизнь…» Оказалось, что кавалеристы подожгли десять танкеток на подступах к реке Белой… «Но это ж совсем не танки», — удивился Байбаков.

Переговорив с Буденным, он решил действовать на свой страх и риск: «По телефону я дал нефтяникам приказ — приступить к уничтожению скважин, а сам сел в машину и направился на промыслы. Не успел я доехать… как меня разыскал по телефону член Военного совета Северо-Кавказского фронта Каганович и дал команду начинать ликвидацию промыслов».

Люди плакали, но взрывали

Команда приступить к осуществлению взрывов была дана, но теперь это приходилось делать на виду у немцев.

В те годы нефтяные промыслы Краснодарского края были сосредоточены в двух районах — станица Апшеронская (ныне город Апшеронск) и станица Хадыженская (современный город Хадыженск). Расстояние между ними составляло порядка тридцати километров.