– Сразу видно, что человек может и умеет шутить.

– А вот тут вы не угадали. Я не шучу. Меня действительно так зовут. Имя у меня такое. Марксэн...

– Странное имя. Мадэ ин не наше.

– Полуфабрикат германский, а производство наше, отечественное... У меня мама на коммунистических идеях помешана. Папа – тот попроще. Но к моему рождению он занимал видный пост в горкоме партии. И просто не имел силы отказать моей маме, когда она предложила назвать меня в честь Маркса и Энгельса. Получилось Марксэн...

– Вам повезло. Если вдруг грянет всемирная катастрофа, марсиане запросто откроют вам визу. Имя у вас почти марсианское...

– Вообще-то, на земной манер меня Марк зовут. Но а если в самом деле мировая катастрофа? Надо подумать, надо подумать... А вы, Катрин, случайно не знаете, где марсианское посольство?

– Случайно знаю. На улице Катрин Первой.

– Я слышал, там еще ресторан один есть. Очень хороший ресторан. Вы не хотели бы составить мне компанию?

– Может, и хочу... Но только с одним условием. Чтобы там не было марсианских блюд. Говорят, они едят мазут и пьют машинное масло...

– Зато земляне едят красную и черную икру и пьют мартини... Вы когда-нибудь пили мартини?

– Нет. Надеюсь, что это лучше, чем машинное масло?

Ресторан ее впечатлил. Небольшой, но чертовски уютный. Столики, вместо дурацких стульев – мягкая мебель. Официантки бегают как заведенные. А кухня, кухня... Разве что только птичьего молока здесь нет. Зато есть коктейль – мартини плюс тоник со льдом. Пьется легко, как газировка...

Дорогой ресторан, изысканная кухня, заморские напитки. А рядом богатый и щедрый мужчина. И смотрит на тебя, как на богиню. Такое ощущение, будто он хочет бросить мир к твоим ногам. Головокружительное ощущение. Хочется петь от восторга... А петь она умеет. И голос у нее есть. Только она не поет. А сейчас бы спела. И на фоно бы сыграла. Музыкантов в сторону. Они ей не нужны. Она сама... Э-эх, пой и гуляй душа, радуйся празднику жизни...

Но на сцену Катрин не полезет. Она хоть и пьяна, но голова на месте. И тормоза в рабочем состоянии. И цену себе знает...

После ресторана Марк повез ее к себе. Как будто так и должно быть. Катрин не возражала. Как будто это в порядке вещей...

Четырехкомнатная квартира соответствовала его образу преуспевающего бизнесмена. Центр города, шикарный ремонт, дорогая мебель, телевизор чуть ли не в полстены. И даже персональный компьютер. Катрин слышала про это заморское диво, но видеть не приходилось...

– Я, кстати, компьютерами сейчас и занимаюсь, – как бы походя сказал он. – Очень выгодный бизнес...

– В чем я нисколько не сомневаюсь!.. Марк, у меня такое ощущение, будто я попала в сказку.

– Это не сказка. Это всего лишь присказка... А сказку я тебе сейчас покажу...

Он приблизился к ней. Одной рукой обнял ее за талию, привлек к себе. И закрыл ее рот поцелуем...

Целоваться Катрин умела. И любила... Если поцелуи – это интим, то первым ее мужчиной был не Глеб. У нее было много парней. И со всеми она целовалась до боли в губах. Это такое пьянящее чувство...

Волна возбуждения мягко обволокла ее сознание. Но в открытое море порока не понесла. Она бы и не против. Но ведь она не шлюха. И у нее есть за что зацепиться, чтобы остаться на берегу...

Марк разошелся не на шутку. Он прижимал ее к себе так тесно, что она ощущала силу его желания. Его руки лихорадочно искали застежку на ее платье...

– Я сама, – отстраняясь, сказала она.

Он выпустил ее из своих объятий.

Катрин выбежала из комнаты. И ошеломила Марка, когда вернулась к нему совершенно голая. Ноги сплетены вместе, одна рука закрывает низ живота, другая отведена за спину. Марк в полном восторге.

– Ты само совершенство!

– Я эталон совершенства!

– Иди ко мне.

– Ты меня не понял. Я – эталон. А эталон должен стоять на месте. На него можно смотреть... Смотреть можно, руками трогать – нельзя...

Она совершенно не стеснялась своей наготы. А чего стесняться, если фигура в полном порядке. Вот если бы она была какой-нибудь уродиной...

– Ты шутишь.

– Нет, не шучу.

– А я говорю, что шутишь.

Он поднялся со своего места и медленно направился к ней. Из глаз искрами сыплется похоть. А что еще можно ожидать от возбужденного самца?

– А я говорю, что не шучу!

И она заставила его в это поверить... В руке, которую она держала за спиной, был нож. Самый обыкновенный кухонный нож. Но на вид очень внушительный. Опыта по части его применения против людей у нее не было никакого. Но она же не собирается драться с Марком. Она просто выставила нож перед собой. Этого должно хватить, чтобы охладить его кобелиный пыл.

– Катрин, ты чего? – Он испуганно попятился назад.

– А ты чего? Я же сказала тебе, что не шучу... Теперь веришь?

– Теперь верю... Ну ты даешь.

– Ты меня, конечно, извини. Но я не шлюха, чтобы с первой же встречи прыгать к тебе в постель.

– Ну ты же сама разделась.

– Разделась. Смотри, пожалуйста. Мне не жалко. Но руками не трогай. Я еще для тебя не созрела.

– А когда созреешь?

– А это зависит от тебя. Может, завтра. Может, через год. А может, никогда... Ты только не думай, я недотрогу из себя не корчу. Просто мне нужно привыкнуть к человеку...

– Шебутная ты девка, – хмыкнул Марк. – Но с характером... Говорили мне про тебя...

Он осекся. Но слово-воробей уже вылетело.

– Так, так, – нахмурилась она. – И кто же тебе про меня говорил?

– Ну, мало ли кто.

– Так наша встреча – не случайность?

– Не случайность... Я должен был с тобой познакомиться, – не стал скрывать Марк.

– Это интересно. И кто же тебя так озадачил?

Забавная сцена. Голая девка с ножом в руке допрашивает одетого мужика. Где вы, господа режиссеры, ау!..

– Ладно, – махнул он рукой. – Все равно тебе надо знать...

– Ты не будешь возражать, если я оденусь?

– И нож на место не забудь положить.

Пока она одевалась, у нее была прекрасная возможность удрать из этого дома. Здесь явно что-то нечисто... Но ее авантюрный дух держал ее на привязи крепче всякой цепи. Катрин была жуть как заинтригована. И просто не могла уйти, пока не выслушает Марка.

А ему было что рассказать.

– Ты слышала про рэкет? – спросил он.

– При чем здесь это? – удивилась она.