— Что думаешь делать дальше? — спрашивает он.

Выкладываю свои соображения о парикмахерше и предлагаю:

— Пусть Громов займётся её поисками, всё равно пока ничем не занят.

— Добро, — соглашается Белов. — Передай ему моё распоряжение на этот счёт.

Вызываю Громова к себе, ставлю перед ним задачу, и он моментально преображается. Весело подмигивает и тут же исчезает из кабинета. А через час уже звонит по телефону:

— Светлану к нам привезти или сам подъедешь?

— А это она? Точно?

— Она, не волнуйся. Других таких девиц в этих заведениях не бывало.

— Где она — на работе или дома?

— Дома. Завтра собирается в отлёт. Отпуск у неё. И как только перехватили!

— Что она собой представляет?

— Впечатление производит девицы неглупой, но несколько вульгарной.

— Если не возражает, вези её в отдел.

И он привозит. Представляет мне высокую и весьма симпатичную блондинку:

— Изотова Светлана.

И исчезает.

Я предлагаю Светлане стул и с минуту разглядываю её: кремовое платье-джерси, красивая финифтевая брошь, в ушах бриллиантовые капельки-серёжки… Светлые волосы аккуратными локонами обрамляют такое же светлое продолговатое лицо с неестественно тонкими бровями. Веки голубоватых глаз чуть тронуты зелёной тенью, ярко-алой помадой подкрашены пухлые губы. Ноготки тонких, холёных рук отливают перламутровым лаком… Не о ней ли, как о своей невесте, Камилов сообщал в записке Пикулину?

Решаю поговорить пока неофициально, чтобы не насторожить прямыми вопросами.

— Вы замужем? — спрашиваю.

— А что, хотите сделать мне предложение? — игриво отзывается Изотова и закидывает ногу на ногу. — Тогда поторопитесь, пока не улетела.

— И куда собираетесь лететь, если не секрет?

— У-у, далеко, — тянет Изотова. — Аж в самые Сочи. И, между прочим, не одна, а с женихом.

— Это кто же такой счастливый? — говорю шутливо, чтобы не сбить её с избранного тона.

Изотова польщённо улыбается.

— Правда? Вот и я так считаю. Эдику просто повезло, что я согласилась составить ему компанию.

«Эдик? — проносится у меня в голове. — Значит, все эти годы он продолжал встречаться со Светланой?»

— Это какой же Эдик? — осторожно спрашиваю Изотову. — Камилов, что ли?

Она с изумлением смотрит на меня.

— А вы откуда знаете?

И в самом деле — что ей ответить? Вести разговор напрямую? Рановато, наверное. Ещё не ясны отношения сторон в этом загадочном треугольнике: Изотова, Камилов и его сообщница по разбойному нападению на ювелирный магазин…

— Да вот уж знаю. Вы давно с ним знакомы?

— Три года. А что?

— Говорят, он вам предложение делал… Было такое?

Изотова хмурится.

— Да вы объясните — в чём дело? Зачем меня пригласили сюда?

— Извините, — говорю. — Вы правы. Дело в том, что мы были вынуждены задержать Камилова. Он совершил очень тяжкое преступление. А вы считаете себя его невестой. Вот мы и пригласили вас кое-что уточнить.

— Что именно? — Изотова как-то сразу сникает, низко опускает голову. — Что он натворил?

— Мы ещё вернёмся к этому вопросу. Пока ответьте: делал он вам предложение о свадьбе?

Спрашиваю, а сам всё думаю: если Камилов никакого предложения не делал Изотовой, что ему в этом помешало? Что или кто? Может, его чернявая сообщница? Знает ли о ней Изотова?

— Делал ли он мне предложение? — задумчиво переспрашивает Светлана. — Нет, не делал. Это я, дурёха, об этом всё мечтала… Да не получилось.

— Почему? Не сошлись характером?

Изотова достаёт из продолговатого замшевого кошелёчка круглое зеркальце, бросает в него быстрый взгляд, поправляет причёску.

— Как вы считаете — я представляю интерес для мужчин?

— Несомненно, — не кривя душой, подтверждаю я, уже догадываясь, в чём соль вопроса.

— Ну вот, — грустно продолжает Светлана. — А Эдика увлекла другая, чернущая, как цыганка.

— Такая же красивая?

— Что вы! — с ревнивой злостью возражает Изотова. — Да на неё и взглянуть-то страшно. Тощая — кожа да кости!

— И кто же это вам дорогу перешёл? Откуда такая?

— Вам и это надо знать? Ну пожалуйста — Нинка Завьялова. Такая пигалица!

— Она учится где или работает?

— Учится. В театральном институте… Тоже мне — артистка нашлась… Было бы на что поглядеть!

— И что же — давно она с ним?

— Да с год, наверное.

— А почему с вами он лететь надумал?

Изотова поднимает голову, горько усмехается.

— Надоела она ему. Да и я его от себя никогда не отталкивала. — Изотова нервно дёргает головой. — Вы Эдика видели? Глаза его, брови, ресницы? — неожиданно переходит она в наступление. — Нам, бабам, мужская красота вообще-то необязательна. Но у Эдика она особенная. Взглянешь на него и млеешь, как дурёха… Всё тогда могла простить ему, оправдать… Вы, мужчины, и то порой голову теряете из-за какой-нибудь куколки в юбке. Что же с нас, слабых баб, спрашивать?

— А где эта Нина живёт — знаете?

— Да зачем она вам? — теперь уже вяло отзывается Изотова. — Не знаю и знать не хочу. Эдик что натворил?

— Подозревается в разбойном нападении на фирменный магазин «Бирюза». Может, слышали что?

Изотова подавленно кивает.

— Эдик рассказывал?

— Ну что вы!.. Он меня до своих дел и забот не допускает… Откровенно говоря, он лишь о себе высокого мнения, других и в грош не ставит. А что касается «Бирюзы»… Ходят же слухи по городу.

— Билет на самолёт он вам купил?

— Он.

— И эти серёжки?..

— Тоже.

— А вы и не спросили — отчего он вдруг такой щедрый? Где столько денег взял?

— Не спросила. Довольна была, что хоть с собой пригласил.

Изотова вдруг опускает голову на стол и заливается плачем. Бросаюсь к графину и, пока Изотова пьёт воду, вызываю по телефону Громова, отвожу его к окну и коротко, вполголоса бросаю:

— Я тебя вот о чём попрошу… Позвони-ка в адресное бюро, узнай — где живёт некая Нина Завьялова, студентка нашего театрального, и живо к ней.

— Та самая, что была с Камиловым?

— Она, больше некому.

— Что искать?

— Перчатку. Чёрную шёлковую перчатку. И туфли. Изъять надо все её туфли. У нас ведь есть один отпечаток. Вот и проверим!