По лицу Наташи пробежала тень.

— Не стоит сейчас об этом. Потом поговорим, ладно?

— Как хотите… — приумолк Глазунов.

Он допил кофе, пошёл в комнату застилать диван. Наташа зашлёпала следом.

— Будете спать здесь, а я устроюсь в кухне на раскладушке, — сказал Глазунов.

— Давайте поступим наоборот. Зачем вас стеснять. Мне ведь только приютиться где до утра.

— Да что уж там, — возразил Глазунов. — Укладывайтесь удобнее и спите спокойно.

А сам ещё долго не мог уснуть. Почему-то навалилась досада, что утром придётся расстаться с Наташей, и, наверное, навсегда. Что и говорить — интересная девушка, симпатичная. Только удивляли необычные обстоятельства их знакомства…

Бес и Длинный почти настигли Наташу. Но она уже садилась в старенький «москвичок».

— Всё, приехали, — с досадой бросил Длинный, притормаживая свою «девятку». — Эту чувиху нам не вернуть…

— Гони, дурак! — фальцетом закричал Бес. — Попробуем остановить этот драндулет.

Длинный выругался, включил дальний свет и тут же придавил акселератор. «Девятка» стремительно рванулась в погоню, «москвич» тоже прибавил скорость, но расстояние между ними быстро сокращалось.

— Прижимай его к обочине, — процедил Бес.

— Не даётся, гад!

— А ты впритирку. Или долбани разок в задницу.

Внезапно яркая вспышка света вырвалась из салона «москвича». Бес даже зажмурился на мгновение, а Длинный от неожиданности выжал тормоз. С натужным визгом «девятка» чуть не развернулась и встала.

— Сволочи! Так это ж они нас снимают! — догадался Бес и разъярённо снова заорал Длинному:

— Ну, что вытаращил зенки? Гони на всю железку и жми их в кювет! Бей по крылышкам.

— Сами обдерёмся.

— Жми, говорю!

Бес придвинулся к окошку, стал подавать водителю «москвича» знак остановиться. Тот крутанул головой, и Бес погрозил ему кулаком.

А шоссе как-то незаметно раздвоилось от вклинившейся разделительной полосы, показались огни города, и Длинный был вынужден сбавить скорость. «Москвич» сразу вырвался вперёд.

— Не отставай, не отставай! — завопил Бес.

Но для нового манёвра было уже поздно, послышалась трель свистка постового, и Длинный, выругавшись, подрулил машину к обочине.

— В чём дело? — прошипел Бес, провожая бешеным взглядом стремительно удалявшийся «москвич».

— На перекрёстке красный проскочили. — Длинный качнул назад головой. — Видишь, мент к нам топает.

Бес оглянулся: коренастый гаишник, покачивая жезлом, медленно шагал от постовой будки к их машине.

— Дурак! — снова зло прошипел Бес, поворачиваясь к Длинному. — Надо было гнать дальше!

— А мотоцикл его видел? — хмуро отозвался тот. — Приклеился бы с ходу.

— Оторвались бы!

— Так ведь у мента «пушка».

Пожилой сотрудник ГАИ с сержантскими лычками на погонах медленно обошёл сзади машину, потом открыл дверцу водителя. Козырнув, представился, попросил у Длинного документы. Тот молча протянул ему водительские права и паспорт. Сержант, всё так же не торопясь, внимательно изучил их.

— Почему нарушаете?

— Да вот, торопились… — сипло буркнул Длинный.

— Молоды ещё. Помните, как у Высоцкого: «В гости к богу не бывает опозданий», — улыбнулся сержант, доставая квитанции о штрафе.

Длинный вяло кивнул, полез за бумажником.

Бес сидел тихо, не вмешиваясь в разговор, хотя внутри у него всё кипело от раздражения, насупившись, поглядывал на удаляющиеся сигнальные огоньки упрямого «москвича».

Сержант возвратил документы, снова козырнул:

— Можете ехать.

И захлопнул дверцу.

Длинный повернул ключ зажигания.

— Ну, что дальше? — спросил он хмурого Беса. — Возвращаемся или как?..

— Едем в город. Иначе — что подумает сержант? Покрутимся по улицам, посмотрим. Должна же эта стерва девка где-то выйти. Глядишь, перехватим.

Но улицы города были пустынны. Они покрутились по ним с полчаса, а потом Бес скрепя сердце дал команду возвращаться.

— Шеф будет расстроен, — угрюмо заметил он.

Длинный тяжко вздохнул. Словно вспомнив о чём-то неприятном, тоскливо потёр левое ухо.

— Да уж, не хотел бы я сегодня встречаться с ним…

Подъезжая к злополучному перекрёстку, он на всякий случай снизил скорость, хотя на светофоре горел зелёный и гаишника у будки не было.

Длинный снова вздохнул.

— Говорить будем всё как было?

Бес понял его.

— Конечно, если нам жить не надоело. Всё равно узнает.

— От кого?

Бес усмехнулся.

— Узнает!

Прыщавое лицо Длинного вытянулось ещё больше. Он опять потёр ухо и прильнул к рулю.

Вскоре машина свернула на просёлочную, засыпанную щебнем дорогу, а ещё через пять минут «девятка» мягко подкатила к массивным железным воротам высокого глухого забора, за которым в глубине двора скрывался добротный двухэтажный особняк старинной постройки.

Бес вышел к воротам, нажал на кнопку звонка. В переговорном устройстве раздался щелчок, послышался хриплый голос:

— Кто?

— Свои, Петрович, — ответил Бес.

Створки ворот с табличкой «Кооперативный пансионат “Уют”» распахнулись, и «девятка», прошуршав по гравию, остановилась у подъезда. Бес вяло поплёлся следом, так же нехотя прошёл за Длинным в дом.

В большой уютной гостиной, освещённой лишь настенным светильником над журнальным столиком, их встретил сам Шеф — лет шестидесяти, крупный, начинающий полнеть мужчина с глубоко посаженными глазами. В добротном свитере, с неизменной дежурной улыбкой на моложавом лице, он легко поднялся из кресла.

— Ну что, мальчики? Привезли беглянку?

Голос его был тих и спокоен.

— Простите, Шеф… — первым заговорил Бес. — Девчонка успела сесть в притормозивший «москвич».

— И что? Вы не смогли остановить его?

Длинный тревожно засопел. Бес жалостливо посмотрел на него и продолжил:

— Помешал постовой.

— Постовой? Вы засветились?

Лицо Шефа по-прежнему оставалось спокойным, но улыбка исчезла, а голос поледенел.

За два месяца, проведённые в «Уюте», Бес хорошо узнал характер Шефа. С виду всегда спокойный, обходительный, в действительности он был человеком жёстким и безжалостным.