Хелен не была уверена, что решится поехать на бал в новом туалете. Одно дело стоять полуголой в небольшой примерочной перед доброжелательно настроенными Эсме, месье Оливье и мадам Рок, и совсем другое — появиться в невесомом платье из тончайшей ткани на публике. Ткань при движении облегала ее фигуру, подчеркивая все линии, едва прикрывая сокровенные части, и тело Хелен как будто было выставлено напоказ.

В этой ситуации ее радовало только то, что мать сейчас гостила у своих друзей в Бате. Хелен хорошо представляла себе ее реакцию на туалет, сшитый мадам Рок. Она скорее заперла бы свою дочь в винном погребе, чем пустила бы в таком виде на бал. Этот наряд не скрывал самый большой недостаток фигуры Хелен — отсутствие груди. Краска стыда выступила на лице Хелен при воспоминании о том, как громко расхохотался ее муж, впервые увидев ее обнаженной.

Безудержный смех Риса был началом катастрофы, случившейся с ней в первую ночь, которую они провели вместе. Это произошло по дороге в Гретна-Грин, в гостинице. Рис заявил, что ее отец даже и не подумал устраивать за ними погоню. И он, конечно, был прав. Отец Хелен вовсе не огорчился, что его дочь сбежала из родного дома с молодым человеком. Наоборот, он даже обрадовался этому обстоятельству, рассудив, что не каждый день твою дочь похищает наследник графского титула и огромного состояния. И в то время, когда Хелен трепетала от волнения и страха, ожидая, что ее будущий муж переступит сейчас порог гостиничного номера, отец беглянки на радостях откупоривал шампанское.

В тот вечер Хелен пришлось очень долго ждать Риса. Он, должно быть, коротал время в пивной. Во всяком случае, когда он наконец-то явился в номер, она заметила, что Рис был вдрызг пьяным. Переступив порог комнаты, он прислонился спиной к дверному косяку, пытаясь не упасть. Хелен засмеялась, находя его поведение очень романтичным. В начале их совместной жизни она пребывала в эйфории. Ничто не могло омрачить в ее глазах образ Риса, большого красивого мужчины, разделявшего ее увлечение музыкой. Когда он целовал Хелен, в ее ушах начинали звучать кантаты Генделя.

Однако половой акт привел Хелен в полное смятение. Он не имел ничего общего с величественной органной музыкой. Все, что случилось в убогом номере скромной гостиницы, напоминало ей о надрывных звуках шарманки какого-то уличного музыканта.

Слегка пошатываясь, Рис подошел к невесте, стащил с нее платье и… расхохотался. Успокоившись немного, он спросил, куда испарилась ее грудь. Через час Хелен стало совершенно ясно, что и остальные части ее тела не годятся для супружеской жизни. Она до сих пор не могла без содрогания вспоминать о пережитом позоре.

Горничная Хелен, Сондерс, не успела свыкнуться с переменами, произошедшими с ее госпожой. Она не понимала, как на них реагировать. Возясь с одеждой Хелен, служанка время от времени украдкой поглядывала на нее через плечо.

— Если хотите, миледи, я уложу ваши волосы красивыми завитками, — предложила она, подойдя к туалетному столику и беря щипцы для завивки. — На голову вы наденете иЗящный тюрбан, из-под которого очень мило будут выглядывать кудряшки…

Сондерс, к сожалению, не могла сделать своей госпоже модную прическу, потому что в моду как раз вошли длинные локоны, закрывающие уши, а волосы Хелен были слишком короткими.

Улыбнувшись, Хелен села за туалетный столик.

— Спасибо, Сондерс, теперь мне не нужно делать причесок, — сказала она. — У нас есть румяна?

— Нет, миледи.

Хелен закусила нижнюю губу. Ее лицо было бледным, как у призрака.

— Но миссис Кру располагает большой коллекцией румян и губных помад, — добавила Сондерс. — Я могу принести вам все, что только захотите.

— У миссис Кру есть косметика? — удивленно переспросила Хелен, представив чопорную экономку своей матери. Та всегда носила безупречно белый накрахмаленный передник и чепец. — Никогда не замечала, что миссис Кру красится!

— Она отбирает румяна и помаду у служанок, — объяснила Сондерс. — В этом доме не разрешается пользоваться ими. Изредка, когда миссис Кру находится в хорошем расположении духа, она берет вечером заветную корзинку и относит ее служанкам, чтобы те вспомнили молодость. Но я никогда не участвую в этих забавах.

Сондерс дорожила своей репутацией и уже в течение пяти лет не позволяла себе ничего лишнего, с тех пор как стала горничной Хелен.

Служанка сходила в комнату экономки и вскоре вернулась с плетеной корзинкой.

— О Боже! — изумленно воскликнула Хелен и взяла лежавшую сверху небольшую жестяную коробочку.

— Это китайские румяна, — с видом знатока объяснила Сондерс. — Они слишком яркие для вас, миледи. — И она стала рыться в корзинке. — Если я не ошибаюсь, где-то здесь должна быть красная коробочка из сандалового дерева. Миссис Кру отобрала ее у Люси, прослужившей в нашем доме всего лишь несколько недель. Ее выгнали за то, что она украла брошь у миссис Кру. По всей видимости, девушка стащила румяна у своей прежней госпожи. Во всяком случае, они очень дорогие.

Сондерс наконец-то нашла круглую коробочку, украшенную эмалью с изображением анютиных глазок.

— Какая прелестная вещица! — промолвила Хелен, не решаясь открыть ее.

— Давайте я нанесу немного румян на ваши щеки, — предложила Сондерс. — А губы мы покрасим китайской помадой более темного цвета. И еще здесь есть баночка с черной сурьмой. Мы используем ее для бровей и ресниц.

— О Господи, Сондерс! — с улыбкой сказала Хелен. — Я и не знала, что ты так хорошо разбираешься в косметике.

Наложив румяна, служанка отступила на шаг, желая взглянуть на результаты своего труда.

— Я привыкла видеть вас с короной из кос, миледи, — сказала она. — Но короткая стрижка вам очень идет. Вы сразу помолодели на несколько лет. Вся прислуга в доме только и говорит об этом.

Хелен была приятно удивлена.

— Я советую вам завтра съездить к парфюмерам, — продолжала горничная, — к Генри и Дэниелу Ротли-Харрисам. Их посещают все дамы. Они подберут пудру и румяна специально для вас.

— Отлично, — пролепетала Хелен. — Я и не знала, что такое возможно.

Сондерс провела тоненькой кисточкой по бровям своей госпожи, и лицо Хелен заметно преобразилось. Изящно изогнутые дуги бровей подчеркивали глубину ее глаз.

— А теперь приступим к вашим ресницам, миледи, — промолвила горничная. — Закройте, пожалуйста, глаза.

Хелен повиновалась. Взглянув через некоторое время на себя в зеркало, она ахнула от восторга. Казавшиеся всегда невыразительными, ее серые глаза теперь сияли, словно драгоценные камни. В них появился даже какой-то зеленоватый оттенок, придавший лицу загадочное выражение. Хелен стала похожа на обольстительную русалку. Скулы, напоминавшие раньше изголодавшегося нищего, теперь выглядели очень изящно и подчеркивали нежный овал ее лица.