кимоно она сменила на украшенный цветочным орнаментом халат. Причесалась, соорудила на затылке «конский хвост». Волосы на её висках всё ещё влажно блестели. Девочка уселась рядом со мной, выжидающе посмотрела на отца.

— Молодёжь, — заговорил Юрий Фёдорович, — думаю, вы уже догадались, что я вам хочу сказать. Точнее, о чём я вас хочу попросить.

Зоя кивнула.

— Про Светику, — ответила она.

Юрий Фёдорович повёл рукой — начертил в воздухе линию из дыма (та изогнулась и зазмеилась к окну).

— Именно, — сказал он. — Про Светку. Хотел с вами поговорить о Светлане Зотовой.

Каховский затушил сигарету, бросил пачку на подоконник (из той ещё выползал дымок). Придвинул к себе чашку с чаем. Смотрел то на меня, то на лицо своей дочери.

— Судьба вашей Светки в надёжных руках, — заявил Зоин отец. — Её спасением заняты наши лучшие сотрудники. В том числе я и оба моих стажёра. Преступники уже не первый день находятся под колпаком у нашего управления. Нам известно, что они задумали, и когда намерены осуществить свои планы. Я лично буду брать их с поличным и обезвреживать — в ночь с воскресенья на понедельник. Это вам понятно?

Мы с Зоей хором ответили:

— Понятно.

Девочка покосилась на меня. Заметил в её взгляде вопрос — не поспешил на него ответить. Каховский размешал сахар, постучал ложкой по краю чашки, стряхивая капли.

— Ну а если вам понятно, — сказал он. — Тогда я хочу получить от вас гарантии, что в ту ночь вы не попрётесь на Суворовскую и не помешаете нам работать.

Юрий Фёдорович указал чайной ложкой на дочь.

— Зойку я помещу под надзор её матери, — сказал он. — Елизавета Павловна не позволит ей разгуливать ночью по городу — в этом я нисколько не сомневаюсь. А вот что касается тебя, зятёк…

Каховский ткнул ложкой в мою сторону.

—…Тебе я не очень-то доверяю, — заявил он.

— Это ещё почему? — спросила Зоя.

Она встрепенулась, будто готовилась стать на мою защиту. Прикоснулась к моему локтю. Юрий Фёдорович хмыкнул.

— Очень уж твой кавалер недоверчив, — сказал он. — А ещё он упрямый и бестолковый.

Майор милиции сощурил левый глаз. Чуть склонил набок голову. Постучал пальцем по столешнице.

— В этот раз не будет никаких цветков на окне, — сказал он. — Не нужно изображать сыщика. Не вздумай вертеться у нас под ногами, зятёк. Если ты сорвёшь мне операцию…

Каховский покачал головой. Стрельнул взглядом в Зою. Словно намекнул мне, что сдерживается в выражениях только ради дочери.

— Ты просто сидишь дома, — сказал Юрий Фёдорович. — И читаешь про идиотов, лёжа на своей кровати. Никакой самодеятельности в этот раз. Без тебя справимся. Ты меня понял, зятёк?

Я почувствовал, как Зоины пальцы сжали мою руку. Дёрнул плечом. Кивнул.

— Понял, дядя Юра, — сказал я. — Буду читать дома.

Откусил половину конфеты. Вспомнил, что именно «Мишку на севере» чаще всего покупала тётушка — тогда, в другом прошлом. Каховский покачал головой.

— Я очень надеюсь на это, — сказал он.

Юрий Фёдорович пригрозил мне ложкой.

— Предупреждаю, Иванов, — сказал он, — увижу твою физиономию на Суворовской — пожалеешь. Три шкуры с тебя спущу! Там же сниму ремень… припомню все твои… просчёты.

— Папа! — возмутилась Зоя.

Она не выпускала мою руку. Пока не притронулась к чаю. На виске девочки вновь блеснула капля.

— Не увидите, дядя Юра, — заверил я. — Если только не уснёте в засаде и не встретите меня во сне. Возьмите с собой кофе в термосе. Он помогает бороться с сонливостью.

— Не умничай, — сказал Каховский. — Лучше бы ты мне даже и не снился!

Зоя вертела головой: смотрела то на отца, то на меня. Хмурила брови. Халат не прикрывал её шею — та казалась длинной и тонкой.

— О чём вы говорите? — спросила Каховская. — Какие цветки, какая засада?

Юрий Фёдорович указал на меня. Поспешно, будто «переводил стрелки». Мне почудилось, что майор милиции смутился.

— Он знает, — сказал «дядя Юра».

Зоя всплеснула руками. Стол пошатнулся, в чашках заплескался чай. Покачнулись и стянутые в «хвост» волосы девочки — изобразили маятник.

— Но я-то не знаю! — воскликнула Каховская. — Папа!

Юрий Фёдорович откинулся на спинку дивана, взял с подоконника пачку сигарет, распечатал её. Сменил в своей руке ложку на сигарету. Чиркнул спичкой, закурил.

— Всё, что тебе нужно знать, дочь, — сказал Юрий Фёдорович, — так это то, что скоро явится твоя мама. И наткнётся на ваши одеяла. Уверен, ты представляешь, как она отреагирует на такой бардак. Так что не засиживайся. Советую тебе не заниматься ерундой, а навести порядок в гостиной.

Каховский указал сигаретой на дверь. В воздухе закружили крупинки пепла, вслед за дымным шлейфом полетели к шумевшим на улице кронам деревьев. Зоя обижено хмыкнула, схватила меня за руку.

— Идём, Миша, — сказала она.

Девочка резво вскочила со стула, прожигая лицо отца гневным взглядом. Я послушно выбрался вслед за Каховской из-за стола. Но на пороге кухни притормозил, обернулся.

— Дядя Юра, а что там с делом Оксаны Локтевой? — спросил я.

Ухмылка исчезла с лица Зоиного отца, словно её унесло сквозняком. Майор милиции взглянул на дымящийся кончик сигареты. Будто задумался над ответом.

— Расследование этого дела продолжается, — сказал Юрий Фёдорович.

Он поднёс сигаретный фильтр к губам. Затянулся дымом, на пару секунд задержал дыхание (зажмурил при этом глаза). И выпустил в окно струю дыма.

Посмотрел на меня и добавил:

— Это пока всё, что тебе нужно знать, зятёк.

* * *

В этот раз Зоя Каховская не поспешила уйти из родительской квартиры (обычно после тренировок мы тут не задерживались). Едва мы убрали с пола гостиной одеяла, как председатель Совета отряда четвёртого «А» класса преградила мне путь к выходу из спальни. Она впилась в моё лицо строгим взглядом, толкнула меня в сторону кровати. Не сводила с меня глаз — прикрыла дверь. Я впервые растерялся в её присутствии. Уселся на покрывало — почесал нос. Подумал, что Каховская сейчас очень походила на разгневанную Мери Поппинс из советского фильма. Вот только я не помнил, была ли у той актрисы (Натальи Андрейченко) в кино такая же родинка над губой, как на лице у Каховской.

Зоя выставила вперёд левую ногу, чуть согнула её в колене; подпёрла кулаками бока; шумно выдохнула. Постучала носком левого тапка по полу. Она смотрела на меня сверху вниз, покусывала губы. Сейчас Каховская не казалась мне маленькой и безобидной девочкой. Я вдруг представил, какой она будет лет через десять. Впервые поверил, что из Зои получился бы комсомольский вожак. За стеной (в кухне) ожил радиоприёмник — зазвучала бодрая музыка и голоса солистов незнакомого мне советского вокально-инструментального ансамбля. Я отметил, что на голове Каховской хорошо смотрелась бы причёска Мэри Поппинс (а ещё ей подошла бы шляпка). Зоя указала на меня пальцем.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать, Михаил? — спросила она.

Я не улыбнулся (хотя собственная растерянность меня позабавила). Подумал, что Зоиным соперницам на соревнованиях не позавидуешь — если Каховская перед схваткой посмотрит на них, как сейчас на меня.

— Очень хочу, — сказал я. — Только пока не понял, что именно ты желаешь от меня услышать.

— Всё! — заявила Каховская.

Девочка приблизилась ко мне ещё на полшага. Я разглядывал её с интересом: помечал, какие черты лица достались Зое от матери, и что Каховская получила от отца. Пришёл к выводу, что взгляд у неё — точно отцовский.

— Начать с сотворения мира или с моего рождения? — спросил я.

— Не говори ерунду, Иванов, — отмела мои шутки Зоя. — Начни с того, что случится с Зотовой. Ведь ты мне этого так и не рассказал! Что произойдёт в воскресенье ночью на Суворовской улице?

* * *

После предупреждений Каховского я осознал, что не собирался никуда идти ночью пятнадцатого октября; понял, что успокоился, передав Юрию Фёдоровичу заботы о спасении Светы Зотовой. А Зое Каховской рассказал о возможном взрыве машины Светиного отчима больше для того, чтобы ублажить собственную совесть. Я доказывал не только своей юной подружке, но и себе: спасение Зотовой и её отчима — дело для советской милиции, а не для десятилетних детей. Объяснял, что мы уже помогли однокласснице, чем могли. А дальше всё зависело от расторопности милиционеров. Не разобрался, сумел ли я убедить Зою. Мы с ней полчаса рассуждали на тему того, как именно Зоин отец будет ловить преступников. Но не обсуждали: нужно ли нам ещё что-то сделать для помощи Свете Зотовой.

В воскресенье ночью я и не подумал бежать с инспекцией на Суворовскую улицу. С Зоей на тему «взрыва»