– Дальше?!

– Она настаивала, чтобы я зашла в гости. Я согласилась. Пробыла у нее совсем недолго. С полчаса. Или около того.

– А почему ушла? – спросил Игорь.

– Не понравилась хозяйка? – тихонько пробурчал неугомонный Григорий.

– Дело не в этом… Когда она вышла в соседнюю комнату, я почувствовала, что наш убийца недалеко.

Лица у всех троих мужчин мгновенно вытянулись, прошло несколько мгновений, пока Андрей, наконец, смог задать вопрос:

– Ты кого-то заметила?!

– Никого я не заметила, – раздраженно ответила Вероника. – Я ощущала его близость!

– Ощущать и видеть – вещи разные, – назидательно произнес Смирнов.

– Я все понимаю. Следователь должен апеллировать не к чувствам, а к фактам. Только поделать с собой ничего не могла. Мой враг будто бы наблюдал за мной из черноты ночи.

– Это несерьезно, – махнул рукой Григорий, однако Андрей его вторично оборвал. И бросил Веронике:

– Продолжай!

– Это все.

– Твои ощущения те же? Это женщина?

– Думаю, да. И очень необычная. Она обладает способностями, которые недоступны обыкновенному человеку. Но больше мне сказать по этому поводу нечего.

– Рассказывай дальше.

– У меня возникло непреодолимое желание срочно уйти.

– Бросить возможную жертву одну?

– Я не думала, что маньяк нагрянет именно в эту квартиру. Беатрис пыталась меня удержать, но я не осталась.

– У вас были на прощанье объятия, жаркие поцелуи? – саркастически улыбнулся Григорий.

– Один, неинтересный, – с вызовом ответила Вероника.

– Примерно, как целуешь собственного мужа перед серебряной свадьбой?

– Хуже, как родного брата.

– Можете не отвлекаться! – в голосе Андрея послышались нотки откровенного раздражения… – Дальше?

– У меня разболелась голова. Когда уже была на первом этаже, боль сделалась нестерпимой. Я заглянула к консьержке, попросила таблетку.

– Но ведь ты могла вернуться к Беатрис, взять лекарство у нее?

– Если бы у консьержки его не оказалось, я так бы и сделала.

– То есть ты больше к ней не возвращалась?

– Да нет же, нет.

– А куда ты направилась?

– Гулять по ночной Москве.

– Зачем? – удивились коллеги Борецкой.

– Сама не знаю…

– Это не ответ следователя, – возразил Смирнов. – Считай, что это официальный допрос… А что тебя удивляет? Ты была последней, кто видел Беатрис фон Доллинген живой.

– Исключая убийцу.

– Это уже другой вопрос.

– Посмотрите записи видеокамер. Поговорите, в конце концов, с консьержкой, она вам скажет: возвращалась я или нет!

Андрей почему-то сердито крякнул и отвернулся. Пришлось отдуваться молчаливому Игорю:

– Видишь ли… камера в подъезде с определенного времени вдруг перестала работать… А старушка мирно уснула на посту.

– Выходит, алиби у меня нет?

– Выходит, так, – хитро подмигнул Григорий.

– Поэтому ты должна объяснить: где была вчера примерно с часу до четырех утра? – заявил Андрей. – Нужны свидетели. Не важно, почему ты покинула Беатрис и к кому спешила. Телефон этого человека! Обещаю, что все останется между нами… Колись, кто она?… Иначе не только ты под подозрением, на всю нашу бригаду ляжет черное пятно.

– А не пошли бы все! – выругалась Вероника.

– Значит так, от расследования ты отстранена…

– Отстранена?! – вскочила Борецкая. – Невозможно! Я должна… Это дело становится делом моей жизни… Мужики, вы прекрасно знаете, никого я не убивала!

– Разговор окончен.

– И что мне делать?

– Сколько у тебя накопилось отгулов? Два дня? Нет, даже три. Вот и гуляй пока.

Злость душила Веронику, когда она вышла в коридор. Ей показалось, что уже все сотрудники в курсе ее проблем и тайно ухмыляются. Хорошо вляпалась девочка!

Куда теперь?… Ей ясно сказали: вон отсюда! По крайней мере, на ближайшие три дня.

Из столовой на втором этаже шли заманчивые запахи. Вероника вспомнила, что время обеда давно пришло, а у нее с утра во рту ничего не было, кроме маленького бутерброда.

…Здесь такая же обычная столовая, дородные тетеньки разливают супа и накладывают по тарелкам вторые блюда. Борецкая так задумалась, что не сразу услышала вопрос поварихи. Той пришлось обратиться дважды:

– Так что на первое? Солянка, харчо, окрошка?

– Давайте окрошку. Еще сырники и компот.

Она примостилась в конце зала, молчаливо проглатывая пищу, вкус которой даже не ощущала. И тут в столовую зашел Смирнов и направился к ней.

– Не возражаешь, если я присяду?

– Как можно возражать начальству?

– Обижена?

– Нет. Я безумно счастлива и внутренне ликую.

– Согласись, ситуация неординарная? Я должен посоветоваться с полковником. По инструкции я поступил правильно. Теперь постараюсь убедить его не убирать тебя из бригады.

Вероника посмотрела на него открытым взглядом:

– Ты мне веришь?!

– Если бы не верил!.. – он ответил таким же открытым взглядом. – Да, я верю, что ты чувствовала близость убийцы.

– Ты сам недавно сказал: «Ощущать и видеть – вещи разные».

– Не все у нас верят в интуицию. Но я вот о чем подумал: раз ты чувствуешь его, возможно, и он тебя тоже. Почему он расправился с Беатрис сразу после твоего ухода? Совпадение? А вот в них я не верю.

– Что ты хочешь сказать? – насторожилась Вероника.

– Что, если он видел вас вместе и тайно шел за вами?

– Я бы почувствовала слежку.

– Когда рядом красивая спутница, осторожность порой притупляется. И ты сама сказала о неординарных способностях убийцы.

Смирнов медленно оглядел зал, потом его жесткий взгляд пронзил Веронику:

– Тебе задание: перебери в памяти всех своих знакомых. Даже тех, с кем приходилось встречаться раз или два. Кто из них вызывает у тебя подозрение? Почему вызывает и так далее. Не мне тебя учить.

– Это сложно.

– Конечно! Но сделать необходимо. Тут важно еще одно: убийца может быть связан с кем-то из наших сотрудников. Он будто бы знает о многих наших планах. Не приходила в голову такая мысль? А вот мне пришла. Так что действуй. Твои три «свободных» дня будут самыми несвободными.