Елена Рыковцева: Дорого, долго, нет возможности все это быстро организовать.

Вацлав Радзивинович: Извините, пожалуйста, было такое событие истории, которое называлось берлинский кризис. Тогда была блокада Западного Берлина, и пришлось все поставки для огромного города осуществлять по воздуху, даже топливо привозили, все привозили по воздуху. Все можно, и можно сделать мгновенно, ждать нечего. Надо было это делать сразу, это не так сложно. Прошло два месяца, пока это не работает. Дальше – проблемы с водой. Дальше – самая чувствительная для крымчан – не тех, которые думают, что будут жить на хорошие пенсии, а те, которые занимаются бизнесом, – это практически срыв курортного сезона. На майские праздники было очень мало туристов, кажется, что летом будет тоже мало туристов, они не приедут. Есть такие опасения, что если действительно примет Украина какой-то закон об оккупированной территории, отрежут воду, отрежут газ, отрежут электричество. Еще почему я поехал, чем я занимался: есть проблема крымских татар. Столкновения, первая встреча нового государства в Крыму с крымскотатарским народом – это успехом не назовешь.

Елена Рыковцева: Вот опять к вопросу о том, что считать пропагандой, а что не считать. Ведь ничего из того, что вы сейчас рассказываете, из второй части, мы не видим на российских каналах, мы видим только первую. Когда опрашивают – люди по-прежнему рады, прошло 9 мая, будет строиться мост, нам показывают самолеты, полные туристов, которые прилетают в Симферополь. Ни в коем случае не показать, что в Крыму есть проблемы.

Вацлав Радзивинович: Вы меня спросили, что я видел. Я видел это, я видел и огромные мечты, люди надеются, что сейчас будет хорошо, спокойно и богато. Совсем, извините, слов не хватает, чтобы сказать, как я оцениваю то, как российские власти подошли к годовщине депортации татар. Пришли люди на митинг, и над нашими головами шел дождик, иногда обильный дождь был, и над нашими головами кружили два военных тяжелых вертолета Ми-8, между ними летал беспилотник, который снимал все это. Вы понимаете, что это значит? Это кто-то рискнул в таких условиях, малейшая ошибка пилота, и катастрофа, трагедия.

Зачем это было, зачем было пугать людей, зачем закрывать центр Симферополя практически на сутки бронетранспортерами, ОМОНом, «Беркутом»? Чтобы показать татарам, что Россия не даст высказаться? Они привыкли, они 23 года собирались спокойно, ни капли крови, никаких беспорядков никогда не было. Они известны во всем мире, что у них если политика – это без насилия. Все это знают, а здесь им показали силу, закрыли центр города, запретили митинг в центре города, потом разрешили, потом запретили вообще что-либо делать. Наконец где-то у мечети на окраине разрешили им этот митинг сделать. Люди пришли, послушали, постояли, над ними был постоянно гул от этих вертолетов, в городе полно ОМОНа, бронетранспортеры. Зачем это делать? Разве не показывали? Я не смотрел центральные каналы вчера.

Елена Рыковцева: Видите, я в чистом виде жертва пропаганды. Я вчера была далеко от Москвы, у меня не было Интернета, а были только исключительно федеральные каналы, по которым ничего подобного не было. Вацлав, для меня это абсолютная загадка: люди в Крыму мечтают о Советском Союзе, они получили как бы эту возможность, и они верят, что снова в нем окажутся. Откуда у них эта иллюзия о прекрасном Советском Союзе? Ведь даже российские средства массовой информации до конфликта никогда не показывали никакого идеала, никогда не делали из России Советского Союза. Они показывали наводнения, пожары. Первой новостью всегда благополучный Путин, с этим связывается надежда на успех и процветание России, но второе, третье, четвертое – чем хуже, тем лучше. Откуда у крымчан берется этот образ Советского Союза, в который они теперь вернулись?

Вацлав Радзивинович: Я думаю, это не только у крымчан – это принимается по умолчанию. Есть Кремль, есть правительство, которое отвечает за все. Это то же самое, что они видели в Советском Союзе.

Елена Рыковцева: Это такая вера, религия?

Вацлав Радзивинович: Вера, мечта. Никогда слаще этой морковки они не знали, так они этой морковки хотели. Сегодня есть блестящие комментарии в газете «Ведомости», они писали, что это для бывших гагэбистов, не народа, который сам по себе что-то требует, чего-то хочет. А он или разменная монета, или его кто-то инспирирует, провоцирует Америка, Китай. Это такой подход, на самом деле. Я думаю, что настоящее лицо Россия показала вчера этими вертолетами.

Елена Рыковцева: Но ведь во всей этой истории в Украине подход свои – чужие во всем прослеживается. Свой корреспондент «Лайф Ньюс», МИД будет писать заявление, что его похитили. Чужой корреспондент из «Новой газеты», мы будем молчать, пусть бьется и колотится Дмитрий Муратов, его главный редактор, поднимает свои личные связи, но Россия никогда не скажет, что его похитили в Славянске сепаратисты, им это невыгодно – это чужой журналист. Точно так же есть крымские татары свои, которые идут на прием к Путину, и есть чужой Мустафа Джемилев и группа его поддержки, над которыми нужно летать самолетами. Это свои и чужие, свой народ и чужой. Все поделено в этой ситуации.

Майкл Бом: Кто выигрывает пропагандистскую войну? Я думаю, что лучше сказать, что Россия проигрывает, потому что это все топорно идет со стороны России. О какой пропагандистской победе может идти речь, когда мы все видим, что российские солдаты были в Крыму, а российские СМИ говорили, что нет. О какой пропагандистской победе, когда это так топорно, идет речь? Потом Путин сказал, что да, есть, но они появились только во время референдума. Американские солдаты какие-то на востоке «говорят по-английски». Что это за пропаганда?

Елена Рыковцева: Майкл, тысячу раз говорено, что не было в одесском Доме профсоюзов беременной женщины. Вчера Владимир Соловьев опять: душили беременную женщину. Снова через две недели после того, как это было опровергнуто, все равно это говорят. Просто говорят без всяких подтверждений. И когда вы говорите, пропагандистская война проиграна, имейте в виду, что Россия проигрывает пропагандистскую войну на чужой территории, на своей она ее не проигрывает.

Спасибо, Майкл, за участие в нашей передаче.

Майкл Бом: Спасибо вам.

(М. Бом на радио «Финам. ФМ», фрагмент передачи. 6 августа 2010 г.)

Ведущий: Это Финам. ФМ. Сегодня мы решили провести эфир с человеком, который имеет свое мнение о нашей с вами стране, причем сразу скажу, возможно, его взгляд не объективный. Это я сразу обращаюсь к тем, кто ура-патриотически относится к нынешней российской действительности. Тема программы звучит так: Российская дурь и дурость. Необъективный взгляд американца. Я с большим удовольствием представляю вам сегодняшнего своего гостя – это Майкл Бом, редактор раздела Мнения/комментарии газеты «The Moscow Times». Майкл, добрый вечер.

Майкл Бом (далее М.Б.): Добрый вечер.

Ведущий: Майкл, мы сейчас перейдем к той теме, которую намерены обсудить в оставшиеся 50 минут, но сейчас для всех в Москве, в Подмосковье, да и в центральной России самая актуальная тема – это, конечно, экологическая ситуация, которая складывается здесь у нас в мегаполисе. Сегодня в первой половине дня была просто жесть, невозможно было дышать без респираторов в буквальном смысле, либо без марлевой повязки. Сейчас, по крайней мере, здесь у нас в центре Москвы уже немного развеялось, но тем не менее гарь, вонь, дым и плюс сорокоградусная жара. Все это является таким мощнейшим негативным фоном в рамках нашей программы. Здесь в студии вони нет, у нас работают кондиционеры, но стоит нам открыть окно, как мы, конечно, получим несколько иной результат. Как вы относитесь к этому? Считаете ли вы, что здесь больше природной стихии или того, о чем мы с вами сегодня решили пообщаться, поговорить?