М. БОМ: Он, конечно, действует под общественным мнением, т. е. он делает то, что ему выгодно. Это объясняет многое. Что запомнилось в этом году? Новый виток усиления антиамериканской кампании. Я думаю, это продолжится в этом году. Почему он это делает? Очевидно, потому, что ему выгодно. Опросы общественного мнения подтверждают. Причем запрет усыновления детей, как ни странно, все цитируют опрос, ФОМ, по-моему, 56 %. Может быть, у «Левада-центр» было бы по-другому, но даже это показывает, что не на пустом месте он все разворачивает. В этом году было очень много антизападного в России. Один «акт Магнитского» чего стоит, я имею в виду в ключе антизападной кампании. Запрет усыновления – это просто апогей, это финал этого года. Что будет в этом году в этом ключе? Мы можем говорить об этом сегодня, иностранные журналисты, американские журналисты в первую очередь. Они здесь от государства, нет независимых журналистов, они проводят кампанию по дискредитации России – это «Единая Россия» говорит, что надо поставить клеймо «иностранные агенты», это Луговой говорит: если у журналиста иностранный паспорт, это подозрительно, значит, он хочет гадить России.

Т. ДЗЯДКО: Его нужно вышвырнуть под зад – по-моему, примерно так было сказано г-ном Луговым.

М. БОМ: Он сказал это на государственном канале. Это просто первый звонок. Он сказал, что Познер или другой человек, который имеет иностранный паспорт, уже подозрителен. Если у него иностранный паспорт, значит, он уже по определению будет выступать против России.

Т. ДЗЯДКО: Вероника.

В. ДОРМАН: Наверное, французы в меньшей степени пострадали. Но, тем не менее, что остается после этого года? Все законы, которые принимались, с нашей точки зрения, один страшнее другого. Понятно, что Путин все-таки хочет позицию независимости России от мнения международного сообщества усилить, показать, что не будет идти ни у кого на поводу, ни в том, что касается серьезных вопросов, как Сирия, ни тем более во внутренних делах. Все, что произошло в этом году, было как-то сметено историей с Жераром Депардье, для очень многих французов… Некоторые люди считают, что это была сознательная фига, показанная Франции, потому что появилась такая возможность принять у себя человека, которого якобы Франция обижает.

Т. ДЗЯДКО: По-моему, «Фигаро» писала, что это щелчок по носу Франсуа Олланда.

В. ДОРМАН: Многие об этом говорили и считали, что это был продуманный путинский ход, что он себе делает пиар таким образом. Внутри страны это может быть популярное решение, потому что русские очень любят Депардье, а французам и Европе он показывает, что Россия принимает всех, что даже такие престижные люди, как Депардье, бегут в Россию, потому что в России лучше жить. Это уже немножко анекдотичный вариант, а более серьезный сигнал, который, мне кажется, Путин посылает Западу, что он не будет подстраиваться.

Т. ДЗЯДКО: В каких-то принципиальных вопросах.

В. ДОРМАН: Да.

Ш. УОКЕР: То, что Майкл сказал по поводу общественного мнения, мне кажется, это достаточно спорно – действует ли Путин с этим законом усыновления, потому что общественное мнение за такие законы, или, наоборот, власть пытается создать какое-то общественное мнение путем телевидения и так далее.

М. БОМ: Через Астахова в первую очередь.

Ш. УОКЕР: Может быть, в 2013-м году и дальше, в 2014-м, в 2018-м, когда каждый год больше и больше людей будут смотреть Интернет, будут из других источников получать новости, и можно будет общественное мнение немножко изменить.

Т. ДЗЯДКО: В контексте этого закона и общественного мнения мы видели волны возмущения, которые выражались в виде акций протеста перед нижней и верхней палатой российского парламента против принятия этого закона, мы видели огромное количество подписей. И идет дискуссия, которую ни в Кремле, ни в Белом доме не могли не видеть. Между тем на это не последовало никакой реакции. Это сознательной выбор своей аудитории и не своей аудитории?

Ш. УОКЕР: Как обычно, это активное меньшинство. Была максимум сотня людей, которые протестовали. Большинство, 56 %, поддержали. Я не знаю, если бы эти 56 % владели полной информацией, как бы они проголосовали.

М. БОМ: Я не исключаю вариант, что они переборщили, что они просчитались в усыновлении. Надо было адресно, а не рубить с плеча. Может быть, Кремль сейчас жалеет. Но весь год они прокладывали путь для этого. Вы помните, «Запад нам поможет», «Анатомия протеста», «Кто правит миром», это было на «Рен-ТВ», одна программа за другой, что Америка – это центр зла. Поэтому когда говорят, Астахов в первую очередь говорит, что все американские родители – это опасно, вообще Америка – опасно, и там больные люди, больные родители, когда так говорят, значительная часть населения верит в это.

В. ДОРМАН: Ничего удивительного. Если посмотреть, как проходил весь 2012 год, начиная с протестов декабря 2011 года, сто тысяч людей на улицах, эти протесты тоже никак не повлияли ни на какие серьезные решения.

Т. ДЗЯДКО: Вы упомянули протесты. Мы помним «прямую линию» Путина с народом, по-моему, 14 декабря 2011 года, когда шла речь про контрацептивы и все прочее. И мы помним его недавнюю пресс-конференцию. Путин тот и Путин этот – в чем принципиальное отличие? Путин января 2012 года, когда прошла Болотная, прошел проспект Сахарова, все ждали многотысячного шествия 4 февраля, и Путин сейчас, в январе 2013 года.

Ш. УОКЕР: Если честно, я не вижу большой разницы. Я не помню, где я читал, но кто-то писал, что этой пресс-конференцией месяц назад Путин показал, что он все-таки еще Путин, еще сильный человек. Может быть, Россия изменилась. Я не вижу каких-то изменений. Вы видите?

Т. ДЗЯДКО: Я, может быть, если вижу какие-то изменения, то только в обратном направлении. Если в январе 2012 года были какие-то основания считать, что Путин уже не тот, то в декабре 2012 года мы увидели, что Путин тот. И если на какой-то период времени царь из царя превратился в как будто бы наемного менеджера, то теперь все в порядке – царь на месте.

В. ДОРМАН: Вы помните, были разговоры, что обязательно будет Путин 2.0, потому что он не может не принимать в учет то, что Россия меняется, он обязан обратиться к желанию общества измениться. Наверное, это еще были те надежды, которые не совсем растоптала рокировка. Вот те же люди, которые очень хотели верить в Медведева все эти годы, продолжали цепляться за что-то. Мне кажется, что надежда умирает последней – во что-нибудь, но верить надо. Этого не произошло, это видно наглядно. И будет в таком же духе продолжаться.

М. БОМ: Мне кажется, в этом году на пресс-конференции он немножко успокоился по поводу оппозиции. Год тому назад, вы помните, – бандерлоги. Хотя недавно он сказал, что это шелуха.

Т. ДЗЯДКО: По НТВ.

М. БОМ: Я имею в виду, что в этом году он обошелся без особых оскорблений по поводу оппозиции. Год тому назад он немножко побаивался, мне кажется, поэтому он пошел на атаку. Ключевой момент был в марте. Потому что даже если убрать сомнительные голоса, он победил. Даже оппозиция говорит, что, может быть, 6 %, может быть, 10 % фальсификация. Но все равно он победил. Оппозиция немножко сдулась из-за этого. Путин чувствует себя гораздо более уверенно в этом году. И это было видно на пресс-конференции. Самый лучший вид защиты – это нападение. Он особо не нападал на оппозицию в этом году на пресс-конференции.