— Не знаю. Марку продадим.

— Разве что... Ладно, сама с ним возись. А луч­ше убей, надежнее будет...

Бородач вытер нож о мое плечо, сунул в ножны и спрыгнул на землю.

Я перевел дух. Еще никогда в жизни я не был так близко от смерти. Медленно повернув голову, взглянул на свою спасительницу.

Определить возраст стоявшей рядом со мной дамы оказалось довольно трудно — лицо незнаком­ки закрывала металлическая маска с прорезями для глаз. На украшенном бронзовыми бляшками поясе висела сабля, к сделанным из толстой кожи боевым нарукавникам были прикреплены метал­лические пластины. В целом незнакомка выглядела весьма воинственно, пятна чужой крови на одежде говорили о том, что во время боя она тоже не сиде­ла без дела. Оглядев меня, незнакомка — если я не ошибся, ее звали Яной — залезла на сиденье, пе­регнулась через сложенный тент и отвязала цепь. Я наконец-то смог наклонить голову — затекшие мышцы отозвались болью, но все равно это было невыразимо приятно.

— Спасибо, — сказал я. — Если бы вы еще сня­ли с меня этот ошейник...

— Как? — усмехнулась Яна. — Разве что голо­ву тебе отрубить...

Вытянув из сапога небольшой изящный кин­жал, она одним взмахом разрезала стягивающий мои ноги ремень, затем снова спрятала кинжал в сапог.

— А руки? — напомнил я.

— Ты слишком болтлив для гасклита.

Разбойница вылезла из кареты и дернула цепь,

я торопливо выбрался следом, морщась от боли в затекших ногах.

— Стой здесь... — Яна сунула цепь мне в руки и пошла к бородачу.

Проводив ее взглядом, я задумчиво посмотрел на недалекую стену леса. Попробовать убежать? А смогу ли?

Шансы убежать и в самом деле были мизерные. Затекшие ноги только начинали отходить, по мыш­цам бегали мурашки — какой из меня сейчас бегун? Да стоит мне пойти к лесу, и меня тут же остано­вят. Сомневаюсь, что доводы моей спасительницы будут тогда играть хоть какую-то роль.

Я предпочел остаться, хотя меня и одолевали сомнения в том, правильно ли я поступаю. Присев на землю, я стал наблюдать за разбойниками.

Разбойники — назвать их как-то по-иному у меня не поворачивался язык — не сидели без дела. Они собирали оружие убитых стражников, снима­ли с них одежду, ловили разбежавшихся лошадей. Двое выпрягли лошадей из кареты, с убитой лоша­ди сняли сбрую. Я заметил, что одежду снимают и со своих мертвых товарищей — их было человек десять, в основном те, кого убил Корриган. На моих глазах бандиты добили своего тяжелораненого то­варища, это было сделано спокойно и буднично, без всякого намека на глупое сострадание и клановую солидарность. Работали разбойники удивительно слаженно, — похоже, в этих делах у них был на­коплен немалый опыт.

Наконец все закончилось. Оружие и амуниция были собраны и приторочены к спинам лошадей, разбойники начали покидать место боя. Я увидел идущую ко мне Яну и поднялся с земли; молча взяв из моих рук конец цепи, разбойница потянула меня за собой, через несколько минут мы уже шли по узкой лесной тропинке. Цепь от моего ошейника девушка намотала на руку, возможности сбежать у меня по-прежнему не было. Более того, теперь такая возможность вообще сходила на нет. Я еще мог надеяться удрать от тяжеловесных стражни­ков, но скрыться от этих лесных оборванцев... К то- му же как минимум половина из них вооружены арбалетами, а я совсем не хотел превратиться в утыканного стрелами ежика. Приходилось терпе­ливо ждать.

Пока мы шли, я снова вспомнил кота — или Ве­щего Кота, как назвал его Корриган. Странно, но Кот и в самом деле многое угадал. Ведь сказал он, что лучше болтать, чем воевать, и кто скажет, что он ошибся? Сказал, что Лучо сэкономил на доспе­хах, — и пожалуйста, арбалетная стрела прошила их, как ржавую жестянку.

Помнится, он что-то говорил и про меня. Про то, что звезды ко мне благосклонны, если только я правильно его понял. Хотя именно этой благосклон­ности я пока не ощущал. Впрочем, я пока жив, и это вселяло определенные надежды.

Разбойники шли молча и очень тихо, было даже странно сознавать, что столь большой отряд идет в такой тишине. Изредка раздавались сдавленные стоны одного раненого — его везли, перекинув че­рез спину лошади. Не знаю, почему его не убили: либо рана оказалась не слишком опасной, либо че­ловек был нужный. Режим молчания продолжался часа два, пока мы наконец не вышли на очередную лесную дорогу.

Судя по всему, опасные для разбойников места остались позади, я физически почувствовал, как спало напряжение. Послышался смех, разбойники начали перебрасываться шутками, обсуждать де­тали боя. Несколько раз мелькнуло имя Корригана, при этом разбойники явно сожалели, что не смог­ли его убить. Зато откровенно радовались его бег­ству — это они расценивали как большую победу.

Яна тоже расслабилась. Перекинув цепь в дру­гую руку, она сняла маску, я увидел рядом с собой женщину лет тридцати, весьма привлекательную. У нее были приятные черты лица, сплетенные в ко­роткую косу темно-русые волосы. Я с некоторым удивлением разглядел вплетенные в косу тонкие металлические цепочки, и лишь с опозданием по­нял, что они имели чисто функциональное назна­чение — защищали шею от удара холодного ору­жия. Впрочем, тяжелый меч стражника наверняка бы не ощутил этой преграды.

Мы шли еще с час, затем снова свернули с до­роги в лес. Минут через сорок я различил впере­ди блеск воды — это оказалась большая спокой­ная река. Еще около получаса мы шли по тропинке вдоль нее, пока не добрались до большой поляны. Здесь разбойники остановились на привал.

Конец моей цепи Яна обвязала вокруг тонко­го деревца.

— Попробуешь сбежать — убью, — сказала она и пошла к реке.

Я не был особенно склонен верить ее обеща­нию — зачем тогда она меня спасала? — но все равно покорно сел на землю. Затем, воровато огля­нувшись, зубами развязал узел и освободил руки, рассудив, что вряд ли меня за это убьют. Потом с наслаждением стал растирать затекшие руки, по­глядывая на разбойников.

Только сейчас, глядя на то, с каким удоволь­ствием разбойники умываются и пьют чистую реч­ную воду, я понял, насколько мучит меня жажда. Это понимала и Яна. Вернувшись, она хмуро посмо­трела на меня, от нее явно не ускользнул тот факт, что я развязал руки. Отвязав цепь, разбойница по­тянула меня к реке. И хотя сделала она это доволь­но грубо, я был все-таки ей благодарен. Стоило ли волноваться из-за какого-то гасклита...

Речная вода оказалась на удивление чистой и прохладной, я пил и не мог напиться. Затем с на­слаждением умылся. Все это время Яна терпеливо ждала. Точно так же хозяева наших земных собак ждут на прогулке своих четвероногих друзей — без особого удовольствия, с пониманием того, что с этим ничего не поделаешь. Но когда я начал замывать кровавое пятно на рукаве рубашки — в том месте, где бородач вытер свой нож, — Яна деловито по­тянула меня прочь от реки.

Насколько я успел понять, Яна была подружкой бородача, остальные разбойники обходились с ней подчеркнуто учтиво. На отдых лесные братья рас­положились небольшими группами по пять-десять человек. В моей группе, кроме Яны, бородача и ка­зака, оказалось еще девять разбойников. Меня снова привязали к дереву—прижавшись спиной к стволу, я стал продумывать варианты побега. Через реку мне не уйти: и цепь тяжеловата, да и проклятые арба­леты не дадут. Выходило, что надо ждать ночи. Мне очень хотелось верить, что я до нее доживу.