Человека увели прочь. Он пятился задом и без конца бил земные поклоны. Имоджин с досадой подумала, что кланялся он не ей, а Фицроджеру.

Фицроджер отнес ее обратно и усадил на одеяло. А потом посмотрел так, словно увидел впервые.

— Итак, леди Имоджин, вам наверняка есть что мне рассказать. Когда вы ждете ребенка?

Имоджин сглотнула, собираясь с мыслями.

— В конце сентября, — произнесла она наконец. Пожалуй, ей не помешает иметь лишний месяц в запасе.

— Хм-м… — Он скептически поднял бровь. — Похоже, вы неплохо повеселились на Святках!

Прежде чем она смогла придумать достаточно ехидный ответ, Бастард Фицроджер отправился на свой наблюдательный пост.

Имоджин то и дело поглядывала на него, пытаясь придумать достаточно правдоподобную историю, объясняющую ее «беременность». Одновременно она старалась представить, как он себя поведет, когда узнает, что его водили за нос. От этой мысли у нее по спине пробежал холодок.

Он вдруг подобрался, как перед прыжком, и она посмотрела на замок, пытаясь понять, что он увидел. Ничего.

— Что случилось? — шепотом спросила она.

Он не обратил на нее внимания. Ее так и подмывало наброситься на него и потребовать, чтобы он относился к ней с должным почтением, но Имоджин понимала, что добьется прямо противоположного результата и неизвестно, чем все закончится. И тогда она снова повернулась к замку, стараясь разглядеть каждую мелочь. И наконец она увидела. Едва заметное движение, как будто кто-то, осмелев в надвигавшихся сумерках, осторожно выглядывает из-за края стены. Это мог быть перепуганный до смерти слуга, но точно так же это мог быть и часовой, поставленный Уорбриком.

— Если Уорбрик со своей бандой ушел из замка, — рассуждала она как бы про себя, — но там все еще остался кто-то из слуг, у них нет причин так осторожничать.

— Совершенно верно. — Он одним ловким движением покинул свой наблюдательный пост и подошел к ней, заложив за ремень большие пальцы. — Самое время поделиться со мной своими тайнами, Имоджин из Кэррисфорда. — Достаточно было легкого взмаха руки, и рядом возникли сэр Реналд и еще двое рыцарей. — Итак, — произнес он, — я вас слушаю.

Невозможность двигаться выводила Имоджин из себя. Он, нисколько не стесняясь, манипулировал своей неподвижной жертвой, стращая ее и запугивая, и Имоджин ненавидела его за это.

— Это фамильная тайна, — ответила она, твердо ответив на его взгляд, хотя ради этого ей пришлось до боли вывернуть шею.

— Тогда советую считать меня членом семьи, — посоветовал он с холодной улыбкой.

— А вот это вряд ли!

Он опустился на одно колено, и наконец-то их глаза оказались на одном уровне.

— Я уже спрашивал вас, хотите ли вы выставить Уорбрика из Кэррисфорда, помните?

— Да.

— Ну так докажите это!

Имоджин внезапно обнаружила, что теперь, когда эти холодные зеленые глаза смотрят прямо на нее, находясь всего в каком-то футе от ее лица, ей стало еще хуже, чем минуту назад, когда он нависал над ней всей своей мощной фигурой. Подобно порыву ледяного ветра, его пронзительный взор заморозил ее чувства и лишил голоса.

— Тай, — добродушно проговорил сэр Реналд, — хватит тебе сверлить девчонку глазами! Того и гляди, от страха она потеряет даже тот куцый умишко, каким обладала до сих пор!

Имоджин ожидала, что Фицроджер выпустит наглецу кишки за такой совет, но вместо этого он расслабился и сел на землю, обхватив руками колени. Его физиономия по-прежнему оставалась сердитой и мрачной, но по крайней мере он больше не гипнотизировал ее пронзительным взглядом.

— У меня вовсе не куцый умишко! — возмутилась Имоджин. — И если бы я вовремя пустила его в ход, то ни за что в жизни не сунулась бы к вам за помощью!

— И к кому бы вы пошли? — вкрадчиво осведомился Бастард. Он даже улыбнулся.

До сих пор Имоджин считала, что самое ужасное — его ледяной взгляд, но эта дьявольская улыбка оказалась намного хуже. Наверняка он награждает такой улыбкой своих врагов, прежде чем вонзить им в грудь острый меч.

— К королю! — дерзко заявила она.

— Если бы у вас была хоть малейшая надежда добраться до Генриха, вы еще вчера отправились бы не на запад, а на восток! — заметил он, иронично приподняв бровь.

Она нахмурилась, осененная новой догадкой.

— Ну конечно, ведь Уорбрик сидит в Кэррисфорде! И я могла бы проскользнуть по его землям на восток!

Теперь все мужчины уставились на нее как на ненормальную.

— По-моему, ты польстил ей, когда вообще предположил у нее наличие ума, Реналд, — вздохнул Фицроджер, и Имоджин призналась себе, что сморозила глупость.

— Тем не менее, — продолжал Фицроджер, — где-то в этой пустой голове все же болтаются сведения о потайном ходе. Вот только как их оттуда добыть?

— При желании можно подобрать ключ к любому человеку, — рассудительно заметил Реналд.

— А вы пощекочите ей пятки, — небрежно предложил рослый блондин, заставив Имоджин инстинктивно поджать ноги. Она видела, как алчно вспыхнули его глаза. Ее испуг заставил Фицроджера наградить своего соратника убийственным взором.

И снова сэр Реналд выступил в роли миротворца.

— Тебе тоже не мешает пустить в ход свои мозги, Уильям! Это же та самая бедная мадемуазель, которую мы спасаем от загребущих лап кровожадного чудовища. Вот и побереги для него свои грязные игры. А я уверен, что как только леди Имоджин разберется в ситуации, она сама нам все расскажет.

Имоджин услышала в его последней фразе скрытую угрозу, но в эту минуту она вообще соображала с трудом. Хотя Бастард Фицроджер пришел ей на помощь по своей воле, ее внутренний голос упорно твердил, что доверять ему опасно. После того как она получит свой замок обратно, разве захочет она по доброй воле посвящать его в тайны ее родового гнезда?

Она провела языком по пересохшим губам.

— Совершенно очевидно, что в замке осталось всего несколько человек — даже если это солдаты. Большому гарнизону не удалось бы целый день просидеть так тихо. А значит, взять замок штурмом будет не так уж трудно.

— Конечно, вы правы, — с напускным добродушием подтвердил Фицроджер. — Так в чем же дело? Почему бы вам самой не возглавить этот штурм?

Она уставилась на него во все глаза и даже рот приоткрыла.

— Разве я солдат?

— Тот, кто пойдет на штурм первым, погибнет, будь он хоть трижды солдат! — все так же добродушно произнес Фицроджер. — Вы имеете безусловное право на такую честь, коль скоро это ваш замок.

Как здорово он выворачивал наизнанку любое ее слово! Она совсем растерялась и не знала, что ответить.

— Но ведь из-за меня и началась вся эта бойня, — услышала она как будто со стороны свой дрожащий голос. — Если я погибну, Кэррисфорд перейдет во владение короны. — Ну вот, теперь она говорит, как законченная эгоистка! Но неужели Фицроджер прав, и это ее долг — возглавить атаку? А ей почему-то всегда казалось, что война — это мужское дело…