Кроме того, все эти деятели интеллектуальных сфер и приглашенные эксперты не только разразились в мировой прессе яростной критикой «отклонений» России в сторону авторитаризма, но еще и стали требовать, чтобы она вступила с террористами в переговоры и предоставила их якобы «умеренному» вождю Аслану Масхадову и его помощнику Ильясу Ахмадову независимую территорию на Кавказе. Они даже не вспомнили о той помощи, которую Россия оказала Джорджу Бушу на следующий день после событий 11 сентября, ни о том, что именно русские поделились важной информацией: чеченские исламисты используют те же каналы, что Аль-Каида и магрибские исламисты, и именно они воевали в Боснии, Алжире, а затем в Афганистане, чтобы потом обосноваться в Ираке, Йемене, Ливии и, наконец, в Сирии, где в январе 2011 года готовились арабские выступления. А как бы они возмутились, если бы три недели спустя после взрыва нью-йоркских башен-близнецов, когда страна оплакивала жертв Аль-Каиды, русские эксперты выступили бы в американской прессе и посоветовали бы Вашингтону провести переговоры с бен Ладеном и позволить ему делать все что заблагорассудится на территории Афганистана!

Половина из ста пятнадцати, подписавших Открытое письмо, — это эксперты и бывшие дипломаты из окружения сенатора-консерватора от республиканцев Джона Маккейна, а также бывшего главы ЦРУ, демократа и неоконсерватора Джеймса Вулси. Все они глубоко убеждены в «исключительности» и высоком предназначении Соединенных Штатов, призванных управлять миром и охранять демократию. Вторая половина — деятели интеллектуальной сферы, эксперты и бывшие крупные государственные чиновники как правого, так и левого толка, в основном из стран Северной и Восточной Европы: их объединяла ненависть к России, якобы скатывающейся к диктатуре и пытающейся восстановить свои имперские границы. Среди «подписантов» было пять французов: Паскаль Брюкнер, Андре Глюксманн, Питер Хасснер, Бернар Кушнер и Жак Рюпник.

Чуждые слепой ненависти, от них отмежевались «умеренные» политические комментаторы, близкие к консерваторам, такие как Анатоль Ливен из Фонда Карнеги и Гордон Хан из Гуверского института. Но их довольно быстро заставили замолчать. В «Нью-Йорк Таймс» также прозвучало несколько робких голосов, призывавших к сдержанности по отношению к России[39].

Что на самом деле произошло в Беслане

Что же на самом деле произошло в Беслане и можно ли подозревать российское правительство в том, что оно манипулировало террористами, дабы спровоцировать кровопролитие, нужное для оправдания ужесточения диктатуры — версия, явственно проступающая в статьях западной прессы. Некоторые даже писали о «Путинском заговоре» во время московских терактов 1999 года. Как же найти правду в этом дремучем лесу пропаганды и лжи? Теперь, десять лет спустя, когда факты много раз изучены и проанализированы, мне представляется, что самое объективное описание, весьма далекое от того, чтобы его можно было заподозрить в симпатии к российским властям, это доклад, написанный в ноябре 2004 года Хенри Плейтер-Зиберком для Центра исследования конфликтов при военной академии Великобритании[40].

Автор подробно рассказывает и анализирует то, что произошло: последовательность событий, количество убитых и раненых заложников, количество и происхождение террористов, их вооружение, реакция российских сил правопорядка, федеральных и местных властей и т. д. Вот заключения, к которым он приходит:

«Учитывая тот факт, что захват был тщательно спланирован, а также особенности объекта, возраст и количество заложников, неосуществимые требования, предъявленные террористами, и их исключительную жестокость, перед российскими властями встала невыполнимая задача. Охрану по периметру следовало организовывать на более удаленном от объекта расстоянии и лучше ее обеспечивать. <…> Другая область, в которой они дали существенный промах, — информирование российских и зарубежных СМИ. Эта задача была возложена на большое количество официальных и плохо осведомленных лиц, которые передавали сведения непроверенные и неточные, что усугубляло ситуацию, в которой и так все было туманно и неясно, что порождало всевозможные домыслы. <…>

Те, кто будет иметь деловые контакты с Россией, должны постоянно помнить, что в этой стране плохо организована работа органов информации. Именно по этой причине российское правительство необоснованно обвиняют в том, что оно подвергает информацию цензуре и не гнушается манипуляциями. Однако если бы стиль сообщений был жестче, то правительство обвинили бы в диктаторстве — и обвинили бы именно те, кто критиковал прессу за сумбурность. <…> Надо отметить, что в печати появилось немало критических статей в адрес российского правительства, но при этом нет никаких доказательств, что президент Путин оказывал на СМИ какое-либо давление. Представляется, что в приступе угодничества руководители массмедиа по собственному почину оказывали давление на „своих“ журналистов.

Публичная критика, звучавшая в адрес российских властей со стороны многочисленных либеральных демократов, была малообоснованной, в результате чего предлагаемые решения были далеки от реализма. Западная пресса со своей стороны всего лишь слепо повторяла критические замечания, не пытаясь вникнуть в суть проблем. Сравнительный анализ антитеррористических операций сегодняшнего времени с эпохой Ельцина тоже не дал существенных результатов. Строгая критика мер по освобождению пленников „Норд-Оста“ также исказила факты и породила иллюзию, что при тщательно спланированном захвате заложников в более крупном масштабе (как в Беслане) их освобождение может пройти успешно».

Далее Плейтер-Зиберк опровергает доводы антиправительственных организаций и борцов за права человека (например, вдовы академика Сахарова Елены Боннэр), которые призывали к переговорам с террористами по «ключевым вопросам» и к «справедливому суду» над ними в том случае, если заложники будут освобождены, а захватчики сдадутся. Автор доклада критически отнесся также к утверждениям Анны Политковской, что Аслан Масхадов мог бы убедить бандитов отпустить детей[41]. Для него здесь нет двух мнений:

«Отправив своих боевиков в Беслан на верную смерть, Басаев сделал это с тем расчетом, что операция закончится масштабным кровопролитием и приведет к межэтнической войне на Северном Кавказе».