– Сеня, пойдем продолжим занятие, – вдруг услышал он голос воспитательницы Мариванны.

Средняя группа «Василёк» готовила к новогоднему празднику песенку о снежинках, которая очень нравилась Сене, и, наверное, поэтому быстро запомнилась.

После прогулки, перед обедом, Сеня снова пришёл в раздевалку, открыл дверь в коридор и увидел стоящие рядом, вдоль стены те самые коробки, которые утром заносили в зал, только сейчас они были пусты.

Он из любопытства заглянул в одну, другую и уже собрался было уходить, но вдруг что-то мелькнуло в глубине.

Сеня наклонился и достал из коробки, нет, не машинку, куклу или ёжика, он достал то, что никак не ожидал… это была сосулька.

Небольшая, размером приблизительно с пол-карандаша, сосулька была полупрозрачной и чуть розоватой посередине.

Сеня взял её и подошёл к окну, которое снаружи было покрыто тонким, мохнатым слоем инея, нарисовавшем на окне узоры, похожие на диковинные листья.

Неожиданно Сенечка приложил сосульку к окну, солнце осветило её, и вдруг слабое, тёплое сияние разлилось вокруг, и от того, что оно было едва заметным, его хотелось схватить в ладошки и удерживать, словно оно могло исчезнуть.

Сене почудился жар в руке, он поднёс сосульку к щеке, но она была холодной.

Он засунул сосульку поглубже в карман штанишек, но её кончик всё равно высовывался и торчал.

Сеня пошёл в раздевалку, положил сосульку на верхнюю полку своего шкафчика для одежды, прикрыл варежками и шарфом, и закрыл дверцу, с которой ему улыбался попугай Кеша из любимого мультика, одетый в тельняшку и залихватскую шляпу с пером.

После обеда был тихий час, но Сенечке не спалось.

Весь день он всё хотел и пытался вспомнить что-то и никак не мог, но сейчас, в тишине, вдруг ясно увидел – синее, сияющее небо, солнце, тающий снег, тёмный, грязный, зернистый, из-под осевших сугробов текут ручейки, а с крыш свисают сосульки, на солнце они красиво блестят и переливаются, с них капает вода, и можно услышать звук капели.

Мама сняла зимнюю шапку, в раскинувшихся волосах её играет солнце, а на лице цветут веснушки, она подставила под сосульки ладони, на них падают и рассыпаются капли, она улыбается:

– Смотри, сынок, капель, весна пришла, – мама вытирает мокрыми руками лицо и смеётся, – капель, кап-кап…

…кап-кап слышит Сеня и не знает, то ли это капают сосульки, то ли его слезы…

– Сенечка, что с тобой? – Мариванна погладила его по голове, а он всё плакал и плакал и никак не мог остановиться.

– Со… сосулька…

– Какая сосулька?

– В моём шкафчике со… – и слёзы снова потекли по заплаканному личику.

Мариванна вышла и вскоре вернулась с сосулькой в руке:

– Держи, малыш.

Сенечка спрятал сосульку под подушку, всхлипывая, закрыл глаза, но постепенно успокоился и заснул.

Мариванна тяжело вздохнула, она знала, что год назад Сеня, ему было тогда четыре года, поступил в детский дом из больницы, где провёл три месяца после страшной аварии – на него и маму наехала машина… маму не спасли… а больше у Сенечки никого не было.

Мариванна смотрела на длинные ресницы, светлые волосы, милую мордашку и тихонько гладила Сенечку по спине, «спи, маленький, спи», потом вытерла платком глаза и аккуратно достала из-под подушки сосульку, долго смотрела на неё, затем встала и, сама не зная почему, поднесла её к окну.

Зимнее заходящее солнце осветило сосульку, и слабое, едва заметное сияние разлилось вокруг…

Миша учился в третьем классе.

От его дома до школы было минут пятнадцать ходьбы быстрым шагом, при этом никаких переходов через дороги, которых так опасаются все мамы, что вполне справедливо, не было.

Поэтому Миша с первого класса ходил в школу сам, только первые два месяца его провожала мама.

За это время она приучила сына закрывать квартиру на ключ, который привязывался к тонкой верёвочке и в таком виде висел у Миши на шее, чтобы он его не потерял.

Мама считала, что хранить ключ в портфеле опасно, так как прекрасно знала, что может происходить с ним в школе – портфель может, например, лететь по длинному школьному коридору как футбольный мяч, он может участвовать в выяснении отношений с одноклассниками, особенно с Костей и Витей, она знала, как здорово кататься на портфеле с ледяной горки, и как можно размахивать им в разные стороны, когда у тебя хорошее настроение и ты идёшь, нет, ты бежишь, подпрыгивая, домой, зная, что как только сделаешь уроки, сразу помчишься играть в футбол на пустыре, где тебя уже ждут друзья.

Дорога в школу шла вначале по переулку мимо двух жилых домов, потом нужно было повернуть налево, пройдя мимо булочной на углу, откуда всегда вкусно пахло свежим хлебом, далее пройти мимо почты, а иногда и заглянуть туда, чтобы посмотреть новые марки и открытки, потом пройти аптеку, и вот она, родная школа.

Те годы были очень непростые для страны и для всех её граждан.

В те годы проходила приватизация, были какие-то странные ваучеры, и почему-то закрывались заводы и фабрики, почему-то они продавались, как старый ненужный хлам, и почему-то вместо них, в тех же зданиях, странным образом возникали склады, склады, рестораны и даже бани.

Миша слышал дома беспокойные разговоры взрослых, их тревога передавалась ему, и становилось тоскливо и немного страшно от непонимания происходящего.

Но хуже всего было то, что в тот период магазины были пусты, хотя сегодня в это невозможно поверить.

Однако, так было, и за самыми необходимыми продуктами, например, за хлебом и молоком, выстраивались очереди, и женщины покупали хлеб про запас и сушили, на всякий случай, сухари.

Но стали появляться многочисленные коммерческие киоски, которые иной раз располагались на больших грузовых машинах, такие своеобразные передвижные магазины на колёсах, и здесь продавали продукты, мимо которых просто невозможно было пройти и не остановиться, здесь продавали разную колбасу, окорок, какие-то копчёные деликатесы, сосиски и Мишины любимые сардельки.

И вот такой магазин на колёсах, вернее киоск, появился между почтой и аптекой по дороге в школу, и Мише пройти мимо него было нельзя, потому что он был по пути.

Ах, какие аппетитные и большие, и какие, наверное, сочные и вкусные были эти сардельки!

А какой запах шёл из этого магазинчика!

Миша проходил мимо, стараясь не смотреть на прилавок, стараясь даже не дышать, он проглатывал слюну и задерживал дыхание, чтобы не чувствовать запаха, он пытался думать о школьных делах, пытался… а перед глазами была горячая, дымящаяся сарделька, и как он кусает её, такую сочную и невозможно вкусную, и заедает мягким хлебушком.

Это была пытка, потому что цены были космические, цены были недоступны.