Вошли в тенистый, хвойный лес, пересекли глубокий овраг, пошли по широкой, лесной дороге, одолевали стаи комаров. Миша сломал две березовые веточки, дал Алине и Алёше – отгонять комаров.

Так и шли минут двадцать, углубляясь в лес, разгоняя комаров, но не теряя из вида речку справа, дорога плавно поднималась вверх.

Наконец, подошли к невысокому забору из старых, покрытых мхом досок, покосившемуся, местами упавшему на землю, за которым виднелись какие-то строения.

Зашли и оказались на территории старой, заброшенной турбазы.

Вдоль её центральной, широкой, когда-то асфальтированной, а сейчас почти полностью разрушенной дороги, стояли с двух сторон небольшие, деревянные, покосившиеся домики с маленькими верандами и большим, заколоченным досками окном. Домики стояли близко друг от друга, с двух сторон от дороги и под углом к ней.

– Ребята, – Алинка остановилась, – смотрите, они стоят, как корабли на причале.

– Ты о чём? – спросил Алёша.

– Вот эти домики, эта дорога… они как корабли и причал.

– Правда, Алинка, я сколько раз здесь был и не замечал, – Миша внимательно посмотрел на двоюродную сестру.

Столбики-фундаменты домиков были полуразрушены, осторожно поднялись по старым ступенькам, подёргали несколько дверей – забиты. В центре турбазы было двухэтажное, деревянное старое здание – то ли бывший клуб, то ли столовая. Жизнь ушла из этих мест, всё опустело и исчезало со временем.

– Здесь есть причал, когда-то лодки стояли, пошли, – Миша повёл Алину и Алёшу вниз по узкой, лесной тропинке, круто спускающейся вниз к речке.

Ребята оказались на старом стадионе – здесь были баскетбольная, волейбольная и теннисная площадки, но все они почти заросли мхом, молодыми деревцами, кустарником и разрушались постепенно. Около речки была лужайка, к ней примыкал небольшой причал с тремя шатающимися скамейками на нём.

Построенный из досок причал был скреплён по периметру железным уголком, который, видимо, и удерживал пока всё это сооружение от падения. Осторожно прошли, сели на скамейки, и перед ними открылась удивительная картина.

Речка в этом месте становилась широкой и делилась на два рукава, а в центре её образовался остров, довольно большой, весь заросший высокими деревьями – наклонившиеся ивы вдоль берегов, берёзы в глубине, ели и пышные, раскидистые лиственницы.

От острова к берегу шёл изогнутый деревянный мостик, он придавал особую живописность и даже сказочность этому заброшенному и удивительно красивому уголку.

Речка здесь успокаивалась, течения почти не было, и на поверхности воды, расположившись в середине больших, тёмно-зелёных, округлых листьев, цвели жёлтые кувшинки и белоснежные лилии.

– Какая красота! – воскликнула Алинка.

– На остров пойдём завтра, – как-будто читая её мысли, сказал Миша.

* * *

На следующий день сразу после завтрака ребята перебежали поле, перешли глубокий овраг, и бегом, бегом по лесной дороге до заброшенной турбазы, потом вниз по крутому склону – вот и лужайка, и остров, и старый причал.

По изогнутому, деревянному, шатающемуся мостику перешли на остров, где среди высокой травы змейкой шли в разные стороны несколько дорожек-тропинок.

– Кто здесь ходит? – почти с испугом спросила Алинка.

– Рыбаки, здесь рыба клюёт хорошо, особенно подлещики, но можно и окунька поймать. Не бойся!

– Что это? – Алинка крепко взяла Мишу за руку и не хотела отпускать.

Ребята шли вдоль берега острова и увидели поваленные на землю стволы деревьев разной толщины, и все они с одной стороны были заточены остро, как карандаши, какой-то неведомой «точилкой», видны были даже вертикальные бороздки-срезы, и все эти деревья лежали одинаково – острой стороной вглубь острова, а кроной в сторону воды.

– Это бобры. Здесь живут две семьи бобров, – успокоил Миша, – они питаются древесиной, пилят упавшие стволы деревьев, вымачивают, прячут в норках, потом едят как консервы.

– Ты видел? – спросил Алёша.

– Бобров видел. Серьёзный зверь, хотя на вид забавный. У него передние зубы очень крепкие и сильные – видели, как обтачивает он деревья.

– Покажи нам их норки.

– Нет, у них вечерний образ жизни, и сейчас они спят. И потом это опасно.

В одном месте, недалеко от берега, ребята увидели высокую, старую иву, подточенную бобрами почти до середины по всей окружности ствола, она могла того и гляди сломаться и упасть, при этом толщина её была такая, что когда дети взялись за руки втроём, то не смогли обхватить дерево.

– Вот это бобры! – ахнула Алинка.

* * *

И снова на следующий день были на острове, обследовали его, и нашли большую земляничную поляну.

Миша сорвал веточку с крупными земляниками и одним белым цветком на ней, протянул Алинке и как-то особенно посмотрел на неё, отчего она покраснела, и сердце её забилось, забилось.

– Тебе.

– Спасибо, – и опустила глаза.

Сели на корточки, собирали землянику, сладкую, ароматную, спелую и ели.

Алинке хотелось угостить Мишу, а Миша хотел отдать Алинке всю земляничную поляну.

Потом пошли на причал купаться.

Разделись. Ребята в плавках, а Алинка… она в отдельном купальнике в мелкий цветочек, ещё не девушка, но уже не девочка.

Худенькая, среднего роста, светло-русая, в веснушках, курносая, чем-то похожая на Мишу, только глаза голубые. Закрутила косу, заколола на затылке шпильками, видела, как смотрел на неё Миша, потом застеснялась и прыгнула с причала, разбежались круги по воде, брызги в разные стороны, взлетела сойка на берегу.

Ребята тоже прыгнули в воду, встревоженные чайки кружились над речкой и кричали.

Наплавались и упали на горячие от солнца доски, ни о чём не думалось, почти не говорили.

Просто лежали и смотрели, как пролетела бабочка или стрекоза, как она садилась на кого-то из них, и её можно было легко взять рукой за прозрачные крылышки, смотрели как высоко летали ласточки, как медленно двигались облака на небе, таком голубом…

«…голубом, как Алинкины глаза,» – мечтал Миша.

* * *

– Возьмём сегодня удочки, рыболовные снасти, – сказал Миша.

Он был знающий рыбак, а Алёша ничего не умел, и Миша терпеливо объяснял брату рыболовные хитрости.

Пришли на причал, закинули удочки, ждали.

Алинка расположилась чуть вдали, чтобы не мешать, рыбалка её совсем не интересовала, взяла книжку из дома, но не читалось.

Она сидела в жёлтом сарафане в горошек, белом платочке на голове, и болтала ногами по воде, потом легла на спину и смотрела в небо… хорошо…

Вдруг Алинка услышала какой-то шорох рядом, нет, не показалось, она притихла.