В том же году Лак нарвался на неприятность с защитником «Чикаго» Эрлом Сейбертом, тем самым, который в 1937 г. упал на ногу Хоуи Моренца и сломал ее. Сейберту было двадцать девять, а Лаку – двадцать три. Проезжая мимо, Элмер сказал Сейберту: «Старый ублюдок, ты слишком стар, чтобы поймать меня». Это был первый из семи раз, когда Элмеру сломали нос. Через несколько лет Элмер Лак получит приз Харта, играя в «Ударном звене» с «Ракетой»[31] Ришаром и То Блейком. Элмер Лак умер в апреле 2015 г. в возрасте девяноста семи лет.

Конн Смайт всегда говорил, что хоккей – это война, и команды, входящие в состав «Первоначальной шестерки», сражались упорно. Дело было не в деньгах. Большинство парней получали весьма скромные зарплаты и занимались чем-то еще, чтобы прокормить свои семьи. И дело было не только в том, что сотня парней делала все возможное, чтобы сохранить свою работу. Дело было в энтузиазме.

Вот что происходит, когда вы играете против одних и тех же ребят одну игру за другой. Хоккеисты помнят все. Сама суть игры подразумевает, что кто-то сыграет против вас высоко поднятой клюшкой или толкнет ею в спину, когда вы пытаетесь занять позицию на пятачке, или кто-то что-нибудь вам скажет. Или, может, кто-то просто вчистую вас переигрывает и вам это не нравится. Никто не любит проигрывать. Вы не будете отвечать сразу. Вы просто запомните номер этого парня и разберетесь с ним позже, как правило, в тот момент, когда судьи не будет поблизости. (Единственное исключение – по-настоящему сильный удар. Если хоккеисты решат, что подобный удар был нанесен без всякой необходимости или мог привести к травме, кто-нибудь разберется с этим незамедлительно, чтобы такое больше не повторялось.) Если вы играете против одних и тех же ребят четырнадцать раз за сезон, плюс еще в серии плей-офф, скоро каждый номер в команде соперника будет что-то для вас значить. И вероятно, каждый парень в той команде также считает, что должен с вами за что-нибудь поквитаться. Это способствует более интенсивной игре.

Разумеется, я не играл в «Первоначальной шестерке», но я точно знаю, что значит состязаться с другой командой настолько напряженно, что просто начинаешь ее ненавидеть. Мы играли с командами дивизиона Смайта по восемь раз за сезон – «Эдмонтон Ойлерз», «Калгари Флеймз», «Ванкувер Кэнакс», «Виннипег Джетс» и «Лос-Анджелес Кингз». Самое большое соперничество у нас было с «Калгари». База этой команды находилась всего в трех часах езды от нас, но по отношению к ним мы испытывали далеко не соседские чувства.

В регулярном сезоне вы играете восемьдесят матчей и входите в ритм. Как спортсмен за день до игры вы готовитесь определенным образом. Вы правильно питаетесь, спите и готовитесь к матчу. Но когда нам предстояла игра с «Калгари», мы начинали готовиться гораздо раньше, потому что знали, что нам придется прикладывать максимум усилий. В обеих командах были жесткие парни, парни, склонные к грязной игре, искусные игроки и элитные вратари. В середине 1980-х гг. мы были двумя лучшими командами на Западе. Несильно отставал от нас «Виннипег». Кубок оставался в Альберте[32] шесть лет из семи. И в тот год, когда этого не произошло, «Флеймз» проиграла «Монреалю» с небольшой разницей в финале.

В 1986 г. мы закончили сезон с 119 очками. У «Калгари» было 89, а у «Виннипега» их число снизилось до 59. В плей-офф «Калгари» разгромила «Джетс», а мы – «Ванкувер». И затем мы встретились с «Калгари» в финале дивизиона Смайта. Они победили нас, потому что тренер «Флеймз» Боб «Барсук» Джонсон понял, как сдерживать нашу атаку. Мы выиграли два последних Кубка и, утратив предельную концентрацию, не проявили должного внимания к мелочам. Нам нужно было извлечь из этого урок. И чтобы победить нас, потребовалась такая команда, как «Калгари», игравшая в системно-ориентированную игру.

Позже я узнал, что на тренировках Джонсон сажал всех игроков «Флеймс» на верхние зрительские места на арене «Сэддлдоум» и отправлял своего помощника на лед, где тот изображал прорывы, совершаемые Полом Коффи. Джонсон показывал своим игрокам, как лишить Пола скорости. План Джонсона состоял в том, чтобы его команда оттесняла Пола к борту, не позволяя Полу выбраться на открытое пространство. Придумать план по нейтрализации игры нашей команды мог лишь настоящий стратег, такой, как Боб Джонсон.

Мы были двумя талантливыми командами с большим количеством парней, стремящихся быть лучшими, поэтому да, мы ненавидели друг друга. Но не до такой степени, чтобы ненавидеть их как людей. Мы ненавидели их в качестве соперников. Марк Мессье знал, что вечер за вечером он будет видеть Джоэля Отто. Дэйв Семенко знал, что он снова и снова будет сражаться с Тимом Хантером. Что касается Яри Курри и меня, мы знали, что оборона Калгари при каждой возможности будет пытаться действовать против нас жестко. Глен Саттер говорил, что он не просит бомбардиров, забивающих по пятьдесят голов, играть жестко и не просит играющих жестко ребят забивать пятьдесят голов. Но он действительно стремился к тому, чтобы мы все знали, что, если хотим добиться успеха, мы должны быть достаточно жесткими, чтобы хорошо сыграть. Подобный настрой был у обеих команд. Вы знали, что вам будут физически противодействовать, но делали все, чтобы забросить шайбу.

В отличие от некоторых сегодняшних команд ни на какие вечеринки мы после матчей вместе не ходили. Мы даже не хотели видеть лица соперников. Игроков «Ойлерз» и «Флеймз» нельзя было бы увидеть где-нибудь вместе даже в межсезонье. Но эта взаимная неприязнь продолжалась только до тех пор, пока мы играли друг против друга. Сегодня многие из тех ребят охотно помогли бы друг другу с благотворительными мероприятиями. Это красота спорта. Когда имеются две команды, состоящие из стремящихся быть лучшими игроков высокого класса, между ними будет происходить ожесточенная борьба. Но это всего лишь форма уважения.

Один из величайших аспектов нашего спорта – это наша история. Призы, великие игроки, а также соперничество между великими командами делают хоккей непохожим на любой другой вид спорта. Историю нельзя заменить, поэтому я не хочу говорить, что соперничество между «Ойлерз» и «Флеймз» было таким же, как, например, противостояние «Канадиенс» и «Лифс». Но с первого дня каждого сезона мы знали, что дорога к Кубку Стэнли проходит через «Калгари», и я уверен, что команды «Первоначальной шестерки» думали друг о друге точно так же. Мы все прекрасно знали своих соперников, изо всех сил стремились победить их, и благодаря этому все мы, как команды, становились лучше. Думаю, такой дух соперничества передался от «Первоначальной шестерки» последующим поколениям.

Хоккей – командная игра. Поэтому когда вы выигрываете Кубок Стэнли, то разделяете победу с товарищами по команде. В течение всего сезона и серии плей-офф вы также разделяете с ними страдания и разочарования, проходя через все это вместе. Если вы спросите о Кубке Стэнли любого игрока, который его выигрывал, он скажет, что это наивысшее командное достижение. Все должны участвовать. Это совсем не так, как в других видах спорта, когда некоторые из лучших игроков играют три четверти матча. Чтобы выиграть Кубок Стэнли, каждый должен выложиться полностью.