Та кивнула, все так же старательно пряча глаза.

Навстречу двигался своей нелепой походкой кизляр-ага. От Роксоланы не укрылось, как вдруг занервничала Озлем, заметив главного евнуха. Что это, что действительно случилось?!

А дальше все происходило совсем непонятно. Она только начала произносить вопрос о том, зачем звала валиде, как кизляр-ага почти закричал что-то непонятное, метнулся навстречу и… стал падать с ножом в груди! А руки Озлем уже выкручивали назад евнухи.

Роксолана даже испугаться не успела, только услышала собственный крик:

– Кизляр-ага!

Главный евнух осел, пуская кровавые пузыри, зашептал:

– Ибрагим-паша… осторожней… и помните слова Аюб…

Договорить не смог, захрипел и замолк, вытянувшись.

Гарем был в ужасе – убит уже не простой евнух, а кизляр-ага! Никто не слышал, что он сказал Хуррем, но евнухи видели, что кизляр-ага заслонил собой от ножа Озлем Хасеки Хуррем.

Сама Роксолана билась в истерике, когда за ней пришла хезнедар-уста. С трудом напоив бедную женщину успокоительным отваром, Самира все же увела ее с собой. Валиде хотела разведать все сама.

– Хуррем, почему, за что эта женщина пыталась убить тебя?

– Не знаю, – зубы Роксоланы выстукивали дробь.

– Куда ты шла?

– Она сказала, что вы приказали прийти. Мы едва успели выйти из комнаты, как кизляр-ага вдруг крикнул, чтобы я была осторожна, и… Какой ужас, он спас мне жизнь, отдав свою!

Пользы от Роксоланы не было никакой, она толком ничего не поняла и не знала, говорить о Масаде и последнем предупреждении кизляра-аги, конечно, не стала.

– Иди, потом позову…

Позвала, но с еще одной жуткой новостью.

Во дворце в отсутствие султана распоряжался Ибрагим-паша. Он не стал долго разбираться с убийцей, приказал казнить тут же. Мухсине-Озлем отрубили голову прямо в клетушке подземелья, где заперли после совершенного преступления.

Валиде смотрела на Роксолану недоверчиво:

– Ты знаешь куда больше, чем говоришь. Не молчи, это может быть опасно для всех.

– Убитый недавно евнух Масад когда-то был женихом Мухсине и в Стамбуле появился, чтобы мстить.

– Кому?!

– Ибрагиму-паше.

– Почему тогда пытались убить тебя? Почему Мухсине напала с ножом на тебя, ведь если бы не кизляр-ага, погибла бы ты.

– Я знала о Масаде.

– Откуда?

– Кизляр-ага сказал. Он тоже знал.

Роксолана решилась:

– Я мешаю Ибрагиму-паше.

Теперь не было кизляра-аги, снова она одна и все против. Валиде поморщилась:

– Чушь. Никому не говори такого.

– Мне все равно…

Никакого разбора не было, то, что Озлем пыталась убить Хуррем, никого не удивило, решили, что Хасеки просто довела женщину своими придирками.

Хуже всего с Ибрагимом, визирь спокойно посоветовал Роксолане не изводить служанок, чтобы не пускали в ход ножи. Пожалел о гибели кизляра-аги и обещал сам обо всем рассказать Повелителю.

«Ты расскажешь…» – с тоской подумала Роксолана.

Главный враг оставался главным врагом, сильным, хитрым и жестоким. Кроме смерти кизляра-аги, закрывшего ее своей грудью, Роксолану поразило то, как хладнокровно расправился с бывшей возлюбленной Ибрагим.

Но чем больше проходило времени, тем чаще она задумывалась, кто направил руку самой Мухсине. Никаких придирок со стороны Роксоланы не было, а если и были, то не больше, чем к другим, за такое не пытаются убить. Значит, Мухсине-Озлем убивала не из-за трудностей службы своей новой госпоже, а по чьему-то велению. Чьему? Осознав, что тот, кто направлял ее руку, убил и ее саму, Роксолана ужаснулась втройне.

Оставалось понять, почему убили Масада, потому, что узнали о его связи с Мухсине или о чем-то другом?

Сколько ни думай, ничего не придумаешь. Роксолана решила действовать прямо, она отправилась к Ибрагиму-паше.

Услышав, что с ним хочет поговорить заклятая врагиня, визирь усмехнулся. Испугалась, будет просить пощады? Эти женщины всегда так: стоит чуть прикрикнуть, становятся послушными овечками. Он решил сделать вид, что ни о чем не догадывается, а казнить Мухсине приказал, разозлившись на бывшую возлюбленную за убийство кизляра-аги. Удар ножа предназначался самой Хуррем? Да нет же! Мухсине мстила главному евнуху, а не Хуррем.

И пусть эта роксоланка боится дальше, никто не собирается ее успокаивать.

Но сказал иначе:

– Госпожа, вы можете не волноваться, преступница казнена, никто не доставит вам неприятностей.

«Кроме тебя», – подумала Роксолана.

Ибрагим ошибся, ни бояться, ни становиться послушной овечкой Роксолана не собиралась, напротив, она была намерена показать зубы, вернее, волчий оскал, потому что иначе визиря не напугать.

– Ибрагим-паша, я понимаю, что казненная преступница доставить неприятности уже не сможет, но хочу передать тем, кто направил ее руку: если что-то случится со мной или моими детьми, Повелитель получит не только письма, которые стали причиной неприятностей в вашей семье, но и некоторые другие, свидетельствующие о связях с… Как вы полагаете, султана обрадует излишняя дружба некоего человека с иностранцами?

Ибрагим стиснул зубы, стараясь не выдать своего гнева. Эта дрянь обладала доказательствами его тесных связей с Гритти? Ни для кого не секрет, что главный визирь дружит с сыном венецианского дожа, и даже то, что получает от Блистательной Синьоры Венеции слишком дорогие подарки, но не все секреты известны Сулейману. Кто знает, что именно в запасе у этой женщины?

Ибрагим злился на Роксолану сейчас куда меньше, чем на не сумевшую убить ее Мухсине. Роксолана вызвала у него даже некоторое восхищение. Снова, как когда-то давно, мелькнула мысль, что вместе они бы правили империей, но Ибрагим отогнал эту мысль, прежде чем та успела оформиться. Хуррем враг, умный и достойный, и относиться к ней надо как к врагу. Врага можно уважать, но недооценивать опасно. Сейчас не время биться насмерть, оно еще придет…

Зеленые глаза в прорези яшмака смотрели с вызовом. Она всегда демонстративно подкалывала яшмак в его присутствии, хотя Ибрагиму было разрешено появляться в гареме. Глупая женщина считает, что победила. Ибрагим умел признавать силу противника, даже если этот противник женщина, но умел вовремя отступить, чтобы сохранить и перегруппировать силы. Он сделает вид, что испугался, это помогает, женщины, даже самые умные, доверчивы и глупы.

– Госпожа, уверяю, вы ошибаетесь, никто не предавал Повелителя. А если у вас есть такие сведения, умоляю, сообщите мне, чтобы я мог разобраться.

Его глаза открыто смеялись, Ибрагим-паша уже пришел в себя и почти издевался над зеленоглазой глупышкой, посмевшей бросить вызов ему, всесильному визирю, который диктует свою волю султану. Хуррем думает, что повелевает Повелителем? Ерунда, она рядом с султаном только потому, что это допускает он, Ибрагим. Все в империи происходит, только пока это позволяет Ибрагим-паша, грек, по советам которого живет Повелитель, Тень Аллаха на Земле. Правит не тот, кто на виду, а тот, кто дергает за ниточки. И если Хуррем не усвоила этого, тем хуже для Хуррем.