class="p1">Я послушно коснулась кончиками пальцев его перчатки и легко выпорхнула на вымощенный ровной розовой плиткой тротуар. Мы приехали в центр не очень-то и средневекового города. Вокруг было удивительно чисто, улица оказалась широка — как минимум четырехполосная мостовая и тротуары по обеим сторонам. Залитые ярким, хотя явно не электрическим светом витрины. Очень приличная на вид публика вокруг.

Короче говоря, вроде бы меня не обманули. Привезли туда, куда попросила. И что у нас здесь в витринах? Хм… хм.

Два вывода: на севере я была одета непонятно во что, но явно не модное. Сейчас дело обстоит лучше, но все равно мое платье выглядит слишком не таким. Фасон, цвет, ширина кринолина, глубина декольте. Общий силуэт.

Интересно, что мои улучшения в виде полупрозрачного платка поверх безжалостно ободранных с корсажа оборок и не менее безжалостно уничтоженных четырех нижних юбок заметно приблизили меня к местным стандартам элегантности. Но в то же время переворачивали их с ног на голову — вроде и то, а вроде и… слишком другая рыбка в стайке бесцветных карасиков.

— Хм, ну, с этим можно работать, — кивнула я себе, заходя внутрь. И буквально первым, что бросилось мне в глаза, стало кирпично-коралловое с золотым платье. Золотыми на нем были пояс и нашивки-листья, прикрывающие декольте и плечи выше корсажа.

Я быстро подошла и приложила к руке подол. Потом наклонила голову и позволила тяжелому локону темно-каштановых волос скользнуть ниже, прямо на ткань.

Смешно, но… идеально. Учитывая карие глаза, которые заиграют нужными отсветами… фасон, правда, нужно будет слегка доработать — юбка все же слишком пышная. Но я быстро приподняла верхний чехол и убедилась, что все лишнее легко убрать. И хотела повернуться к мужу, но меня опередили.

— Леди? Простите, леди! — Кто-то явно на всех парах бежал ко мне через широкий холл с нехорошими намерениями. Голос был заполошный, не слишком довольный и так быстро приближался, что было понятно: его обладатель скачет во весь опор.

— Леди! Это выставочный образец, он не продается. И вообще карнавальное. Платье «леди Осень» с прошлого сезона, — выпалил этот персонаж, когда я все же обернулась. Интересно. Ровесник Патрика, может чуть старше. Прилизанный, даже, кажется, самую капельку подкрашенный. Припудренный точно. И страшно важный. Хотя и улыбается профессионально заискивающе. — Вам на бал-маскарад? Это не подойдет, прошу простить.

— Хм… — Почему-то при слове «маскарад» я сразу вспомнила о ледяных масках. А ведь мне и правда на маскарад. — Почему вы решили, что оно мне не подойдет?

— Леди приехала издалека? — Нейтральная фразочка, но интонация не оставляет сомнений, меня только что обозвали необразованной провинциалкой. — Это наряд ее светлости Арлессы Монблесс с прошлого королевского маскарада, он выставлен здесь с высочайшего дозволения в качестве награды для мадам Булье, нашей хозяйки. Вряд ли вы можете позволить… — Тут взгляд парня споткнулся о мою улыбку, и он быстро поправился: — Вряд ли мадам Булье согласится расстаться с лучшим образцом своего искусства сегодня. И вообще, этот цвет уже вышел из моды, а материал с прошлого года стал… хм… его стало слишком много, и он упал в цене. Высшие круги уже не носят жабольони.

Чего не носят? Так… тут надо разобраться. Судя по тому, как служка придыхал, произнося имя некой Арлессы, это как минимум королевская фаворитка. Или другая какая звезда местного небосклона. А если ее платье выставили здесь, да еще и «жабольони» подешевели, фаворитка и звезда — бывшая. А это значит что? Это значит, у меня есть шанс на платье нужного оттенка. Причем недорого!

Даже если не продадут, не перешьют и вообще заупрямятся, я теперь знаю, как называется нужная мне ткань, знаю оттенок и примерно представляю, что изменить в покрое.

Нет, сама я ни разу не портниха. Я иголку с ниткой видела только в кошмарном сне. Зато очень хорошо представляю конечный результат. Осталось найти того, кто его правильно воплотит.

— Понятно, молодой человек. В вашем салоне продают немодные дешевые вещи. Ну что ж, надо понять, что носить не стоит. Дорогой, проводи меня в отдел аксессуаров. Я еще не знаю, какие именно шляпки носили в прошлом сезоне.

Вот так.

А нечего было меня тупой провинциалкой обзывать! И мне даже не жаль этого припудренного снобенка, едва не выронившего глаза на пол от такого поворота. Тоже мне… жабольони малолетний! Подвид «столичный задавака».

Походив еще минут двадцать и краем глаза осматривая остальные выставленные на витринах платья, я поняла, что местные леди больше тяготеют светлым и «невинным» оттенкам. Может, потому, что сейчас в этой местности весна, а может, и новая фаворитка «юна и невинна». Кто знает. Но практически все выставленные экземпляры были пудровые — кремовые, бледно-розовые или бежевые. Как раз такие, какие категорически не идут южанкам с их яркой внешностью.

То есть разворачиваемся и на выход!

— Дорогой, давай поищем другой салон. Здесь я все посмотрела.

— Еще дороже? — саркастически поинтересовался Лир, всю дорогу наблюдавший за моими эскападами с лицом терпеливого мученика. — Ты уверена? Мадам Булье лучшая и самая востребованная портниха в столице. Она умеет подбирать для леди идеальный гардероб, и к ее советам принято прислушиваться.

— Тогда тем более пошли отсюда, — скомандовала я вполголоса. Возможно, мадам действительно крута. Не спорю. Но она привыкла к определенному типу внешности и поведения своих клиенток. Я вряд ли ей понравлюсь. И рискую получить не красивое платье, а некрасивые слухи. А сверху еще и скандал с репутацией глупой провинциалки, которая не имеет вкуса, раз не слушает советов.

Нет уж. Сначала надо показать шик, а потом уже посылать авторитетов с их мнением. Начинать с бунта — плохая стратегия. То, как я поставила на место служку, не считается, он первый нахамил. А вот с хозяйкой такие номера не прокатят.

— Поехали, — подтвердила я.

Глава 14

Нужное ателье нашлось три часа и восемь магазинов спустя. Я доводила мужа до белого каления тем, что внимательно все осматривала, все щупала и задавала миллион вопросов, но ничего не покупала.

Мужик предчувствовал, что грядет второй заход по этим же точкам, и изнывал. Пару раз попробовал рыкнуть, но наткнулся на недоуменный взгляд правильно подкрашенных глаз, оценил умолкшую публику и заткнулся. Только зубами скрипел и вздыхал, сидя с газетой и очередной чашкой то ли чая, то ли кофе в кресле