— Держи коня! — заорала Полина, ловко уворачиваясь от бьющих в воздухе передних копыт.

И тут Богдан решил проявить себя. Вы когда-нибудь видели полностью экипированного мотоциклиста? В шлеме, комбинезоне, «черепахе», перчатках, тяжелых ботинках на высокой шнуровке и других, не менее надежных, но жутко неудобных девайсах? Как брат решил отсидеть в такой одежде сеанс в кинотеатре — я до сих пор теряюсь в догадках. Видимо, целостность холеного личика казалась важнее имиджа рискового парня.

— Отойдите, женщины, я иду! — выкрикнул этот «Черный плащ» и попер в атаку. Мы с Нимфой вытаращили на него одинаково круглые глаза. Если я еще понимала, что где-то внутри этого бронежилета скрывается обычный человек, то кобыла явно видела такое чудовище впервые. Прижав к голове точеные ушки, она издала жалобное «И-го-го!», попятилась и с такой скоростью рванула на противоположную сторону левады, что едва подпруги не полопались.

Вот тут бы Богданчику и смириться с невозможностью побыть спасателем, но герой в нем, к сожалению, уже проснулся.

— А гори оно все огнем! — послышалось из-под шлема, и этот упакованный Терминатор бросился следом за нами. Полина, вопя что-то воодушевленное, матерное, с закосом на импрессионизм, помчалась следом. Нимфа, понимая, что деваться ей некуда, а враги обступили со всех сторон, уже не слушала мои команды, только грозно пыхтела, как перегревшийся самовар, и металась из стороны в сторону. А потом, окончательно закусив удила, вдруг сорвалась в галоп, на полном ходу перелетела бортик, ограждающий леваду, и вылетела на дорогу.

Куда как раз въезжала синяя «мазда».

«Тыдыщь!» — и на гладком крыле иномарки появились две вмятины. В виде лошадиных подков.

Замерли все. Даже Алекс в машине. Он так сжал руль, что пальцы побелели, и круглыми обалдевшими глазами смотрел на меня.

— Есть и плюс. — Подоспевшая Полина схватилась за повод. — Она наконец остановилась.

— Ага… — прошептала я, тихонько сползая по крупу на землю. — Только, я боюсь, это будет стоить мне жизни.

Дверь машины распахнулась.

— А-а! — завизжала я, бросаясь по дороге к гостинице. — Богданчик, не дай этому зверю меня убить!!

— А это кто? — тихо спросила Поля у нашего мотоциклиста, когда он все-таки сподобился снять шлем. Парень проследил глазами, как по дороге друг за другом мчатся две фигуры, одна из которых кричит и доказывает, что она «вообще здесь ни при чем», а вторая — тихо рычит сквозь зубы, и вздохнул:

— Это — мой младший брат.

— Нехилое такое воссоединение семейства…

— Да уж. В прошлый раз пострадал скутер, теперь машина. Ребята идут по нарастающей. Главное — не дать им спалить дом…

Я, кстати, и сама понимала, что с «маздой» нехорошо получилось. Да если бы кто-то покоцал мой скутер, я бы тоже мечтала ему уши оторвать по самые гланды! Но чистосердечное раскаяние облегчило бы участь обидчика. И сейчас я очень надеялась, что Алекс отличается таким же дурацким благородством. Ведь по всему выходило, что убежать от него я смогла бы только верхом на Нимфе. И то не факт: братец находился в таком состоянии окрыляющей ярости, что его спокойно можно было выпускать на олимпийский стадион — бег с препятствиями навеки стал бы его дисциплиной!

Вздохнув поглубже и морально подготовившись (хотя как можно подготовиться к тому, чтобы засунуть голову в пасть крокодилу?!), я резко вильнула в сторону и остановилась. Алекс по инерции пролетел вперед, затормозил, выбив с корнем несколько крупных пучков травы, и стал надвигаться на меня. Скрюченные пальцы, оскал на лице, в глазах — смерть! Впервые меня начало подташнивать от мысли оказаться в «объятиях» симпатичного парня…

— Так! — завопила, выставляя перед собой руки. — Стоп!

По-моему, на него подействовали не столько слова, сколько тон: уж больно обреченно я кричала.

— Предлагаю договориться!

— Я не разговариваю с едой! — рявкнул этот умалишенный.

— А я не Красная Шапочка, чтобы меня есть! — сама смутно представляя, что несу, гаркнула в ответ. Мы посмотрели друг на друга. Внимательно так посмотрели, словно по чужим глазам пытаясь определить степень собственной деградации. Потом я вздохнула и уже куда спокойнее продолжила:

— Я не хотела мять твою машину, но я готова извиниться!

— Ничего себе, как мне повезло! — с явным сарказмом вскинул брови Алекс.

— Я даже готова помочь тебе с ремонтом!

— Ну это уже чересчур!

— Ой, да ладно тебе! — воскликнула я. — Там же делать нечего! Подрихтовать немного и покрасить — будет как новенькая!

Интересно, с чего бы это у него лицо так перекосилось?

— Знаешь, я бы с тебя денег взял, но ты бедная, как церковная мышь!

— Эй! — напыжилась я. — Откуда знаешь о моих финансах?

— Стала бы ты чинить свой скутер самостоятельно, будь у тебя деньги! Ты же в механике не соображаешь! Умудрилась раздолбать даже то, что не было сломано!

— Да я там и сделать-то ничего не успела! Даже снять шурупы для проверки уровня тормозной жидкости не смогла.

— Да, не смогла! — округлив глаза, выразительно покачал головой брат. — Но после твоих попыток панель выглядит так, будто о нее точили ножи! На меня в автосервисе смотрели как на вандала! Так что не смей даже приближаться к моей машине, поняла?!

Я, насупившись, кивнула.

— Но про услугу — это ты хорошо придумала, — злопакостливо улыбнулся Алекс. — Кое-что ты сделаешь. Собака твоя, Птеродактиль…

— Диплодок, — на автомате поправила я.

— Без разницы. Сегодня же переселишь ее в вольер.

— Даже не мечтай!

— Деточка, это не просьба!

— Шурик, золотце мое ненаглядное. — Я аж на цыпочки поднялась, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. — Диплодок всю сознательную жизнь ночует вместе со мной. Выселишь его на улицу — и получишь воющего добермана под свое окно.

— Меня зовут Александр, — сквозь зубы процедил братец.

— Да без разницы, — криво ухмыльнулась я.

Мы помолчали еще немного, буравя друг друга напряженными взглядами. Потом он сдался:

— Так, значит? Ну ладно, пускай живет. Пока.

— Ты — сама доброта.

— Не надейся! — фыркнул братец. — Наказание никто не отменял. Но, так и быть, поступим проще: ты признаешь, что я хорошо пою.

— Легко! — С победной улыбкой я скрестила руки на груди. — Ты хорошо поешь!

— Да… тебе соврать, что не фиг делать…

— Вот видишь, даже ты понимаешь, что это — ложь! — И тут же съежилась под пристальным и очень ехидным взглядом парня.

— Советую поменять свое мнение, потому что на ближайшем концерте ты будешь изображать мою самую преданную поклонницу. Придешь с цветами, плакатами, помпонами, будешь прыгать у сцены и вопить, что я пою как долбаный соловей! Уяснила?