— Вы хотите сказать, что будете осуществлять правосудие ради мертвого человека, а не ради моего отца?

— Нет. Правосудие относится ко всем одинаково. Но в данном случае нужно найти убийцу.

— О, какой же вы жестокий! Мой отец страдает от непосильного труда в чужой стране, отбывая наказание за преступление, которого не совершал, а вы намерены совершить возмездие ради мертвого человека?

— Я хочу посадить убийцу за решетку. Когда мое расследование завершится, я обещаю разобраться в деле вашего отца. И если найдутся доказательства его невиновности, я добьюсь повторного суда.

— Нет.

— Что нет?

— Ваше предложение не слишком удачно. Разница между нами заключается в том, что я должна вернуться в прошлое. Я думаю о моем отце и несправедливости, от которой он страдает, каждый день. И я не хочу допускать, чтобы он дальше терпел незаслуженные мучения. У меня есть свой план, и я буду ему следовать.

— Если только он не помешает моему плану. Прошу вас воздержаться от вашего расследования. Вы только испортите все дело и поставите себя под угрозу.

— Я могу теперь идти, мистер Лэмбрик? Сегодняшний вечер был очень тяжелым, и, откровенно говоря, я не желаю больше тратить ни секунды на споры с вами. У меня есть другие дела, более срочные и гораздо более важные.

Солтер выпрямился на своем стуле.

— Кажется, я был слишком осторожен в своих высказываниях, моя маленькая Минни. Разрешите мне прояснить все до конца. Вы плаваете в бассейне с акулами, и вас могут сожрать. Вам надо вернуться к вашим книгам, к барной стойке и забыть о преследовании этих двух мужчин. Когда я благополучно засажу убийцу лорда Прескотта в тюрьму, вы сможете преследовать кого угодно, и я буду рад оказать вам поддержку силами всей полиции, чтобы добиться справедливого решения в отношении вашего отца. Но если вы переступите границы моего расследования, я посажу вас в камеру до завершения моей работы. Надеюсь, мы поняли друг друга?

Минна сузила глаза:

— Я прекрасно поняла вас.

— Очень хорошо.

— Но вы до сих пор не поняли меня.

Она встала из-за стола и вышла из комнаты.

Лолли прислонилась к двери и позволила корабельному магнату поцеловать ее на прощание в обе груди.

Она погладила его по щеке.

— Не пропадай на целых два месяца. Иначе я могу тебя забыть.

Мужчина прижался к ней своим бочкообразным животом и просунул руку в ее панталоны.

— Эта маленькая штучка будет помнить меня.

Он похлопал ее по заду, и Лолли ощутила кожей скомканную купюру.

Она улыбнулась:

— Ты очень добр ко мне, Бартоломью. Я буду хранить до твоего возвращения одну из бутылочек мадеры, которые ты принес. Я знаю забавную сексуальную игру и с удовольствием обучу тебя.

Лицо его сморщилось от улыбки.

— В таком случае — до следующего месяца.

Лолли открыла дверь и выглянула наружу. Она увидела подъехавшую к заведению карету. Дверца открылась, и из кареты вышла Минна.

— О!

— Прости? — удивленно произнес мужчина.

Лолли повернулась к Бартоломью:

— Я сказала «О!». Мне не нравится, что ты уходишь. Возвращайся скорее.

— Хорошо. — Он поцеловал ее в щеку. — До свидания.

Лолли не отрывала глаз от Минны, которая дала монету кучеру и вошла в дом. Девушка тихо последовала за подругой, тяжело ступавшей по лестнице.

Через несколько секунд после того, как Минна закрыла дверь своей комнаты на верхнем этаже, Лолли открыла ее и вошла. Бессмысленно было спрашивать, как прошла встреча, поэтому Лолли ждала. Минна стянула перчатки, сорвала с себя шляпу и повалилась на кровать.

— Ненавижу мужчин!

Лолли кивнула и села рядом с Минной на кровать.

— Поздравляю. Теперь ты стала одной из нас.

Минна принялась рассказывать о событиях этого вечера: о том, как лорд Прескотт превратился в констебля, как настоящий Прескотт оказался мертвым, как все ее планы провалились.

Лолли коснулась руки Минны:

— Тебе было очень больно?

Минна покачала головой:

— Нет. Мы ничего такого не делали.

— Он бил тебя?

— Нет. Готов был побить, но не сделал этого.

Лолли сдвинула свои изящные брови:

— Тогда почему ты такая сердитая?

Минна фыркнула.

— Потому что…

Ей было стыдно признаться даже Лолли.

— Так почему же?

Минна подыскивала подходящий ответ.

— Потому что я потратила целый вечер, да еще в этом нелепом наряде.

— И?..

— И потому что нисколько не приблизилась к тому, чтобы оправдали моего отца.

— И?..

— И… — Плечи Минны дрогнули. — И потому что я подумала, что действительно нравлюсь ему. — Глаза ее наполнились слезами. — На самом деле он хотел только расспросить меня. О, какая же я дура!

Лолли погладила ее спину:

— Бедняжка. Мы все поначалу совершаем подобную ошибку. Во всем виноваты наши чувствительные сердца. Но ты должна помнить, что мужчины для нас всего лишь клиенты, и не более. И это работа. Ты продаешь иллюзию любви, но не саму любовь. Когда мужчины говорят нежные слова, можно легко поверить, что они действительно так думают. Но на самом деле это не так. Не надо страдать из-за этого.

— Я ничего не понимаю. Ты и девушки постарались сделать меня красивой. Я никогда не выглядела так хорошо, как в этот вечер. Но этого оказалось недостаточно.

Лолли заглянула в лицо Минны:

— Он действительно тебе нравится?

Минна вытерла мокрые от слез щеки и постаралась взять себя в руки.

— Нет. Я только хотела понравиться ему, вот и все. Я хотела одержать над ним верх.

— Ну, хорошо. У меня есть чем порадовать тебя. — Лолли показала ей конверт. — Он доставлен специальным посыльным в карете с гербом на дверце.

Минна посмотрела на плотную бумагу кремового цвета со сломанной печатью из красного воска:

— От кого это письмо?

— Читай сама.

Минна развернула лист бумаги.

«Дорогая мисс Лолли,

благодарю вас за любезное приглашение. Будучи королевской подданной, вы имеете право на аудиенцию, чтобы обсудить ваши петиции к правительству его королевского величества. Я буду рад встретиться с вами в вашей резиденции завтра в шесть часов вечера.