Минна увидела разочарование на лице Солтера. Он расспрашивал лорда Андервуда, и было ясно, что результат не удовлетворял его.

— У меня была очень тяжелая неделя.

Солтер закрыл глаза и прислонился усталой головой к коленям. Лолли, предоставив себя ее заботам. Когда он начал постанывать от удовольствия, это задело Минну. Она испытала странное чувство — нечто похожее на болезненное разочарование. Точнее, это была ревность.

Лолли склонилась и начала массировать мышцы предплечий Солтера, при этом ее груди касались его головы. Солтер вытащил руки из воды и раскинул их, опираясь на настил. Кончики пальцев Лолли заскользили по гладким волнистым формам.

Минна постаралась успокоиться. Хотя ей не нравилось, что Лолли с явным удовольствием массирует впечатляющее тело Солтера, она решила, что это не вина подруги, если Солтер наслаждается ее обществом. Фактически Лолли пришла сюда по просьбе Минны. Поэтому Минна направила свой гнев исключительно на Солтера и среагировала чисто инстинктивно.

— Не желаете ли, чтобы я искупала вас, лорд Андервуд?

Солтер мгновенно открыл глаза.

— Конечно, — решительно ответил Фредерик.

Минна взяла полотенце для лица и, пройдя по настилу к Фредерику, остановилась позади него.

— Принеси мне охлажденное питье, девушка, — обратился Солтер к Минне.

— Не сейчас, Рейни, — запротестовал Фредерик. — Я поделился с тобой моей девушкой. Теперь ты должен поделиться со мной своей.

Минна опустилась на колени позади Фредерика и погрузила полотенце в воду.

— Извини, Страттон, здесь так жарко. Может быть, согласишься выпить со мной по стаканчику холодного портвейна?

— Может быть, позже. Я хочу сначала воспользоваться услугами этой служанки. Потри мне хорошенько спину, девушка.

Его плотоядный взгляд покоробил Минну, однако она решила заставить Солтера страдать, как страдала она. Минна провела мокрым полотенцем по плечам Фредерика. Тот вздрогнул. Затем она медленно потерла его грудь, отчего Фредерик резко втянул воздух.

Минна посмотрела на Солтера. Выражение его лица было мрачным, и он взглядом пытался предупредить ее, чтобы она остановилась. Минна лишь усмехнулась в ответ. Она еще раз убедилась, что Солтер неравнодушен к ней. Кроме того, Фредерик знал что-то об ее отце, и она решила, что сейчас самое время выведать у него информацию.

— О, черт возьми, ты тоже хорошо все делаешь! — воскликнул Фредерик.

— Знаешь, Лолли, — начала Минна, — ты права относительно лорда Андервуда. Он очень похож на мистера Хрллидея, ювелира. Вы говорили, что знали его, не так ли, лорд Андервуд?

Солтер выглядел ужасно сердитым, и Минна порадовалась, что смогла лишить его удовольствия от общения с Лолли.

— Да, я покупал у него серьги жене на день рождения несколько месяцев назад. Собственно говоря, мне порекомендовал его Прескотт. Любопытный факт на самом деле. Прескотт хорошо отзывался об этом ювелире, а менее двух недель спустя резко изменил свое мнение о нем. Я помню, как он ругал Холлидея. Не знаю почему. Мне этот человек показался вполне приличным. Он назначил приемлемую цену за серьги. В следующем месяце будет годовщина нашей свадьбы, и, вероятно, мне следует еще раз нанести ему визит.

Теперь пришла очередь Минны разочароваться. Очевидно, лорд Андервуд не тот человек, которого она искала.

— Достаточно, девушка. Я уже вполне чистый. Теперь пора заняться грязными делами. — Он поднялся из ванны обнаженный, и Минна отступила от него. — Принеси мне сухое полотенце!

Минна подошла к столу и достала из стопки сложенное полотенце.

— Рейни, — начал Фредерик, накинув большое полотенце на плечи, — я рад знакомству с тобой. Надеюсь, мы скоро снова увидимся. А сейчас я ожидаю массаж другого рода.

— Ты можешь взять ее, Страттон, — сказал Солтер, указывая на Минну. — Я впервые ее вижу.

— Эту? — ответил Андервуд. — И не подумаю. Я заплатил за красивую женщину, а не за такую, как эта. Пойдем со мной, Полли.

Минна почувствовала себя так, словно все ее внутренности вывернули наружу. Она никогда не испытывала такого унижения. Ей было приятно, что Солтер ревновал ее, но теперь всем в комнате было ясно, особенно Солтеру, как глупо она себя вела.

Лолли последовала за Фредериком, сердито говоря что-то ему в спину с нескрываемым акцентом. Солтер остался на месте.

Минна встала в углу спиной к бассейну и принялась раскладывать полотенца. Она затаила дыхание, ожидая, когда Солтер вылезет из воды и оставит ее одну. Наконец она услышала, как он поднялся и на настил с него закапала вода.

«Надо потерпеть еще немного, — подумала она, чувствуя приближение слез за закрытыми веками. — Ему потребуется полотенце, а потом он уйдет».

Он подошел и встал позади нее. Минна, не поворачиваясь, подала ему полотенце. Он должен был просто его взять.

Но вместо этого она почувствовала на своих плечах его сильные руки, и ее нервы не выдержали. Она всхлипнула, и глаза затуманили слезы.

— Не надо плакать, — сказал он.

Но Минна не могла сдержаться. Она чувствовала себя ужасно глупой и хотела, чтобы земля разверзлась и поглотила ее. Меньше всего на свете она желала, чтобы стоявший позади нее мужчина ее утешал.

— Пожалуйста, уходи, — сказала она, стараясь придать своему голосу твердость.

— Нет.

У нее не было ни сил, ни желания спорить с ним. Если он намерен остаться, пусть остается. Она взяла полотенце, приложила его к своему лицу и держала так. Солтер повернул ее к себе лицом и обнял. Этот сочувственный жест заставил ее расплакаться еще сильнее. Он обнял ее крепче.

Минна была благодарна ему за сочувствие, но ей не хотелось, чтобы ее жалели. Единственным ее желанием было исчезнуть. Но Солтер крепко держал ее, не позволяя уйти.

Наконец самое худшее осталось позади. Хотя слезы еще капали, рыдания прекратились.

— Спасибо, Солтер. Мне уже лучше. Правда. Ты можешь идти. Все будет в порядке.

— Видишь ли, у меня проблема. Я тоже заплатил за красивую женщину и хочу, чтобы ты провела со мной этот вечер.

— Как ты можешь насмехаться надо мной сейчас?

— Я действительно считаю тебя красивой. Но только не в данный момент. — Он улыбнулся, вытирая ее слезы. — Когда ты плачешь, то становишься похожей на банши — сказочную плакальщицу.

Минна не засмеялась, но печаль ее отступила от его добродушной насмешки.

— Извини.

— За что?

— За… Я не знаю. Наверное, за проявление слабости.

— Не стоит извиняться. Мы все имеем свои слабости. Извиниться должен этот бесчувственный осел. Хочешь, я его арестую? Посажу за решетку, и ты сможешь поколотить его моей дубинкой.