Стайка девушек облепила меня со всех сторон. Айше выпала честь поднести платье, а уж над моей головой его подняли две другие рабыни, более высокие ростом. Наряд надели поверх шелковой сорочки и шаровар. Легкая, почти невесомая ткань насыщенного изумрудного цвета, легла идеально. Рабыни бросились расправлять сладки, пока Айше доставала драгоценности.

— Присядьте, госпожа! — с поклоном попросила она и я опустилась на стул, продолжая следить за действиями своей маленькой рабыни.

С почтением и любовью ко мне, Айше надела на мою шею дорогое колье. Огромный изумруд на золотой цепи скользнул в ложбинку между грудей, похолодил кожу, замерцав таинственным блеском. Айше надела на меня серьги с такими же прекрасными камнями, а затем и диадему, украсившую мой лоб драгоценной зеленой каплей камня. Затем она занялась моими волосами, распределив их так, чтобы две тяжелые пряди спадали на грудь, а основная масса волос, будто грива, укрыла мою спину. Айше достала нить с нанизанными на нее мелкими белыми жемчужинами и обвила волосы, после чего с поклоном отошла назад, позволив мне оценить ее работу.

Я наклонила голову налево, затем направо. Скользнула взором по диадеме и кивнула, одобрив действия Айше.

— Браслеты, госпожа! — проговорила девушка и шагнула ко мне с последними украшениями. Когда изумруды засияли и на моих запястьях, я поднялась на ноги и знаком велела Айше поднести ко мне шкатулку с драгоценностями. Открыла отделение с кольцами и выбрала два самых дорогих: один, массивный с изумрудом, надела на левую руку, а второй, с огромной белой жемчужиной, на правую, украсив ими указательные пальцы обеих рук.

Едва я закончила с приготовлениями, как в покои вошла хазнедар. Она низко поклонилась мне и лишь спустя мгновение, распрямив спину, произнесла:

— Госпожа! Я пришла, чтобы сопроводить вас на праздник!

— А моя стража? — уточнила я, глядя на Гамам: женщина переоделась в дорогой наряд, только, как я полагала, вряд ли кто-то пустит хазнедар дальше дверей, ведущих в праздничный зал.

— Ваши люди уже ждут вас! — снова поклонилась женщина.

— Хорошо! — кивнула я и шагнула вперед.

— Айше, пойдешь со мной и будешь ждать меня до конца пира! — приказала я, а затем обратилась к остальным девушкам, ожидающим моих повелений.

— Пока можете быть свободны, но, чтобы к моему возвращению была приготовлена ванна!

Рабыни поклонились и не распрямляли спины, пока я не вышла из комнаты, в сопровождении Гамам и Айше.

Как и сказала хазнедар, у выхода из сераля меня ждали. Я не удивилась, заметив, что в число сопровождения попал и Амир. Возглавлял охрану Асаф. Он шагнул ко мне, едва я переступила порог, и опустился на одно колено, преклонив голову. Остальные воины последовали его примеру, выказывая должное уважение дочери своего повелителя.

— Встаньте! — приказала я.

Мужчины поднялись на ноги. Я же оценивающе оглядела каждого, задержав взгляд лишь на Амире, который, в отличие от остальных воинов, одарил меня белозубой улыбкой, вызывая ответную. А вот старый махариб показался мне недовольным.

— Я надеюсь, вы хорошо устроились? — спросила я у него.

— Да, госпожа! — последовал ответ.

— Если вы чем-то недовольны, только скажите мне и я поговорю с принцем Инсаном! — сказала я, уверенная в том, что ради взаимной выгоды и просто потому что я являюсь гостьей, наследник Кахира будет стараться угодить мне. Но Асаф поспешил меня уверить в том, что условия его вполне устраивают.

— Вам не нужно беспокоиться из-за пустяков! — сказал он.

— Это не пустяки! — я покачала головой. — Мои люди должны жить так, как положено. Я не намерена терпеть, если ваши права ущемляют!

— Что вы, принцесса! — Асаф снова поклонился.

— Если вам что-то не понравится, только скажите! — велела я и старый махариб с благодарностью кивнул.

— А теперь, проводите меня к повелителю Фатра! — обратилась я к Гамам.

Хазнедар пошла вперед. Я — за ней следом. Мои воины замыкали шествие.

Отмеряя шагами коридор за коридором, я поймала себя на мысли, что снова думаю о синеглазом рабе.

«Райнер! — напомнила себе. — Его зовут — Райнер!» — и тут я не удержалась. Чуть придержала шаг и поманила к себе Асафа. Когда предводитель охраны нагнал меня и пошел рядом, отставая на положенных полшага, я тихо спросила:

— Вы приняли решение относительно моего нового раба? — произнесла, а в голове мелькнуло насмешливое: «Не слишком ли много ты уделяешь внимания этому оборванцу?» — но я тут же заглушила внутренний голос, тем более, что Асаф заговорил.

— Я и сам хотел сказать вам, госпожа! — начал он. — Завтра утром Амир выполнит ваше поручение и проверит воина Райнера на пригодность к тому, чтобы пополнить ряды вашей охраны…

Я мысленно улыбнулась.

— Я приду посмотреть! — проговорила, стараясь сдержать любопытство, ожившее в голосе. Признаюсь, мне было интереснее посмотреть на бой между новым рабом и другом моего брата, чем присутствовать на пиру среди чужих мне людей, где меня будут рассматривать, словно драгоценную вазу, выставленную на продажу, особенно с учетом того, что покупатель известен.

«Я еще не приняла решения, да и принц Инсан не показал своей заинтересованности!» — напомнила себе.

«Еще покажет! — снова прорвался внутренний голос, дерзкий и неумолимый. — Ты нужна Фатру, как Фатр нужен твоему отцу!» — а значит, Инсан скоро начнет действовать и ухаживать за мной. А мне, скорее всего, придется принять его интерес с благосклонностью.

Асаф тем временем, продолжил говорить:

— Будет ли мне позволено дать госпоже совет на правах друга вашего отца? — произнес он.

Я повернула голову и с интересом посмотрела на мужчину.

— Ваш почтенный возраст и уважение моего отца к вам, дают это право! — ответила тихо, не сбивая шаг.

— Тогда я бы посоветовал вам, госпожа, как можно скорее избавиться от этого раба. Не стоит и проверять его способности, потому что, даже если он покажет себя умелым воином, доверия к такому нет.

Мои брови приподнялись в удивлении.

— Отчего такая уверенность, махариб Асаф? — его совет мне совсем не понравился и более того, вызвал отторжение в душе.

— Я знаю такую породу людей, госпожа! — ответил он и тут же задал встречный вопрос: — Вы в глаза его смотрели?

Яркая синева вспыхнула в памяти так отчетливо, что я почувствовала, как предательски забилось сердце в груди и, наверное, щеки покрылись легким румянцем. Впрочем, последнее можно было списать на быстрый шаг, которым мы передвигались по коридорам замка, покинув женскую половину.

— Смотрела, Асаф! — сказала я.

— Непокорность и жажда свободы! — вскинув подбородок, проговорил махариб. — Он никогда не станет рабом. Или убежит, или убьет себя, а может, даже хозяина, — и чуть тише, — или хозяйку.

— Что?

— Такой не перед