— Я хочу, чтобы ты была моей подружкой, — мило улыбнулась Лорен.

— Выходишь за соблазненного матадора?

— Нет. На моем послеразводном приеме.

— С удовольствием, — обрадовалась я. Меня ожидало немалое развлечение!

Вскоре стало ясно, что основной обязанностью подружки было следить, чтобы на прием не проник ни один запрещенный муж. Каждой гостье полагалось привести симпатичного мужчину только «высшего класса», в противоположность надоевшим всем завсегдатаям, год за годом появляющимся на подобных вечеринках, в основном потому, что все они убежденные холостяки. «Высший класс» означает мужчину, сделавшего блестящую карьеру и получившего интересную, высокооплачиваемую работу, хотя чем выше оплачивается работа, тем менее интересным ему следует быть. Например, работа в области компьютеров вполне годится, если при этом ваше имя мистер Скайп. Остальные требования включают густые волосы, а также владение недвижимостью («Никаких съемных квартир», — провозгласила Лорен) и, если возможно, большое наследство.

— Не то чтобы я искала мужа, — лукаво ухмыльнулась Лорен. — Но мне срочно нужна жертва номер два. Основной смысл послеразводного приема состоит в том, что разведенка оказывается в комнате, полной замужних женщин и холостых мужчин. Никакой конкуренции. Ну… разве что я могу выбрать несколько дебютных разведенок… Саломея и Тинсли, например, они такие прикольные! Надеюсь, Сильви, ты не возражаешь, что все это организуется в последнюю минуту, я могу дать тебе список парней. Ты не думаешь, что у меня много… тараканов?..

— Вовсе нет! — с преданным видом запротестовала я, думая, что свет не видывал подобной сумасбродки.

В пятницу вечером, возвратившись домой после импровизированного ленча с Лорен, я спросила себя, не слишком ли опасно для новобрачной вроде меня заниматься организацией вечеринки без мужей, да еще устроенной в честь развода? Что-то меня беспокоило. Нет, виноватой я себя не чувствовала, но все же у меня появилась мысль, что новобрачной не слишком прилично участвовать в таком мероприятии, да еще восхищаться собственной ролью!

Но, по правде говоря, я втайне находила других новобрачных невыносимыми. Послеразводный прием — превосходное противоядие буржуазной зацикленности друг на друге только что поженившихся парочек, неспособных обсуждать ничего, кроме кафельной плитки на кухне или своих попыток «завести» ребенка. Эпизиотомию {Рассечение промежности с целью облегчения родов} и овуляционные циклы следовало бы изгнать из тем разговоров в приличном обществе после семи вечера. Они неизменно вызывают всеобщую тошноту.

В начале вечера я позвонила Хантеру — в Париже было около одиннадцати часов — и рассказала о приеме. Главное — чтобы муж узнал все. В этом случае я не делаю ничего дурного. А если он будет против моего участия, то я немедленно откажусь от чести быть подружкой Лорен.

— Дорогая, нельзя ли перезвонить тебе позже? Я все еще ужинаю, — ответил он, когда я дозвонилась ему на сотовый.

По-видимому, в том месте, где он ужинал, царило шумное веселье: я расслышала, как кто-то говорил с американским и английским акцентом. Очевидно, Хантеру было не до меня.

— Да, разумеется. Скучаю по тебе, милый, — промурлыкала я, кладя трубку.

Сегодня я собиралась остаться дома и потому решила поужинать в постели, посмотреть серию «Антуража», которую пропустила раньше, и подождать звонка Хантера. Идея казалась восхитительно упаднической. Хантер строго-настрого запрещает есть в постели, считая это неприличным, но я нахожу это невероятно удобным. До чего приятно лежать, ничего не делая, есть китайский обед в шелковой винтажной ночной сорочке и ни о чем не волноваться!

Я заснула прежде, чем Хантер успел дозвониться. Должно быть, он побоялся потревожить меня. Но в субботу, когда я проснулась, звонка по-прежнему не было.

Встав и умывшись, я позвонила Хантеру в отель. Бывая в Париже, он жил, похоже, в немалой роскоши, — в отеле «Бристоль». Я знала, что это один из лучших старых отелей в столице Франции.

— Месье Мортимера нет в номере, — коротко ответили мне по-английски с французским акцентом. — И не будет весь день.

Интересно, чем он занят? Скорее всего, в печали бродит по парижским улицам, думая обо мне. По крайней мере, я на это надеялась. А может, покупает мне в «Саббиа Роза» потрясающие ночные кофточки из кружев ручной работы? Правда, я ничего не сказала ему о «Саббиа Роза», а всем известно, что мужьям необходимо точно объяснить, какого сюрприза ждет от него жена.

Я взяла себе на заметку во время следующего разговора обязательно упомянуть о магазине, причем самым небрежным тоном.

— Я хотела оставить сообщение месье Мортимеру, — сказала я. Портье переключил меня на голосовую почту, и я оставила чрезмерно длинное, изобилующее нежностями сообщение, закончив в том же стиле: «Чмок-чмок-чмок, дорогой».

Повесив трубку, я сразу перезвонила Хантеру на сотовый. После трех звонков послышался писк и металлический голос сообщил:

— Абонент временно недоступен. Позвоните позже.

Я попыталась еще несколько раз, но телефон, очевидно, был выключен или испортился. Вероятно, американские мобильники просто не могут функционировать во Франции, как и остальная американская продукция. Что ж, придется общаться по электронной почте.

Не переодев халата, я села за письменный стол, поставленный в библиотеке по указанию Милтона, и напечатала:

Дорогой любимый муж!

Твоя жена ужасно по тебе скучает. Ее затянули в кошмарный заговор разведенок-дебютанток, включающий полное неприятие мужей, но надеюсь, ты не возражаешь. Кстати, если окажешься на рю де Сент- Пер и тебя потянет к магазину, названному «Саббиа Роза», умоляю, следуй своим инстинктам и смело входи, поскольку твоя жена обожает сюрпризы типа «Саббиа Роза». Позвони мне, малыш.

Целую, С.

Отчитавшись о послеразводном приеме, я снова легла в постель, мечтая об атласе из «Саббиа Роза». В воскресенье утром Хантер по-прежнему не позвонил, так что я снова связалась с «Бристолем». Телефонистка отеля долго пыталась найти номер Хантера, прежде чем объявила:

— У нас месье Мортимер не проживает. Он, должно быть, выехал.

— Но он определенно у вас живет, — настаивала я. — Где ему еще быть?

— Сейчас проверю…

Последовала пауза, в продолжение которой я слышала щелканье компьютерной клавиатуры.

— Нет. У нас отмечено, что он выехал в пятницу, в два часа дня. Всего хорошего.

Послышались короткие гудки. Я медленно повесила трубку. В желудке вдруг словно заворочалась бетономешалка. Хантер выехал? Но где же он?

В это воскресенье, впервые за время моего короткого брака, я серьезно засомневалась насчет Хантера. Да, я обожала его, но так ли уж хорошо знала после шести месяцев знакомства? Хантера нет всего неделю, но могла ли я ему доверять?