— У осевых генераторов, к которым вы привыкли, — сказал Симоновик, — клавиша СТАРТ отпускается сразу, как только они заведутся, но у вращательных, как эти, клавишу нужно подержать некоторое время, а потом уж отпустить.

Брим благодарно кивнул, произвел всю процедуру сначала и подержал СТАРТ, пока генератор не заработал более или менее стабильно. Услышав глубокое урчание, знакомое ему по тренажеру, Брим запустил три других генератора и подсоединил их к общему демпферу тяги около своей левой руки. Он встретился взглядом с Симоновиком, и медведь кивнул ему.

— Отлично для безволосого. Если вы готовы, я переключусь на внутреннюю гравитацию.

— Готов. — Брим напрягся. За все свои годы в космосе и тысячи циклов включения и отключения внутренней гравитации ему всякий раз приходилось перебарывать свой желудок. Услышав, как медведь отдал команду по селектору, он стиснул зубы. Волна тошноты подкатила к горлу и тут же прошла.

— Все в порядке, адмирал? — спросил Симоновик. Он знал.

— В полном, — слабо улыбнулся Брим. — Будем отчаливать.

Симоновик объявил что-то в мегафон, и на мостике настала тишина. Капитан дал команду медведю на экране. Швартовые лучи стали гаснуть один за другим, и корабль освободился.

Брим приоткрыл демпфер тяги, и генераторы кашлянули, набирая обороты. Отведя корабль от причала и направившись на старт, Брим начал предстартовую проверку вместе с Симоновиком.

— Гравитация?

— Стабильна.

— Навигационная система?

— В норме.

— Люки двигателя?

— Задраны: четыре зеленых огонька.

— Запасные системы? КА'ППА?

— Включены и в готовности. — Симоновик проделал всю подготовительную работу на совесть: проверка шла гладко — недюжинное достижение для опытной модели. — Могу я запросить разрешение на старт?

— Можете, — ответил Брим. Симоновик запросил и доложил:

— Разрешение получено, адмирал. Вектор девятнадцать на два-десять на тридцать-семь.

Брим выровнял корабль, в последний раз проверил приборы, застопорил рулевой двигатель и подал энергию. Маленький эсминец рванулся вперед с поразительным ускорением. Брим, одобрительно ухмыляясь, открыл демпфер тяги до отказа и был вознагражден колоссальной прибавкой скорости — и оглушительным ревом. Большие гравигенераторы и шум создавали будь здоров.

Но повышенное ускорение было не единственным свойством корабля. Генераторы этой марки, чья скорость вращения была ниже нормальной, развивали огромную тяговую силу. Для закаленного в боях пилота это означало преимущество в маневрировании, новичку могло спасти жизнь.

Кораблем было так легко управлять, что Брим сразу испытал искушение проверить пределы его возможностей. Но всякий старый пилот — также и осторожный пилот, поэтому Брим благоразумно обошелся без акробатики, ограничившись элементарными маневрами — крутыми виражами и переворотами, а после имитировал заход на посадку, чтобы испытать корабль на нижнем пределе скорости. Рулевой двигатель работал безукоризненно, повороты можно было совершать под невероятно крутым углом, но ЗБЛ-4, несмотря на его мгновенную реакцию, никак нельзя было назвать норовистым. Он в точности исполнял то, что от него требовалось, и тогда, когда Брим этого хотел. Несмотря на несовершенную обработку поверхности (впрочем, это могло помешать ему только в атмосфере), корабль обещал стать отменным эсминцем.

За три последующих метацикла Брим проделал все тесты и маневры, какие мог придумать, плюс те, что предлагали содескийцы, — пока и пилот, и весь экипаж, по словам Симоновика, окончательно не выбились из сил. Лишь тогда они легли на обратный курс. Когда лаборатория показалась вдали, Брим запросил посадку, выбрал вектор три-девяносто, убавил энергию и выпустил гравитормоза — это вызвало такое сильное замедление хода, что энергию пришлось снова прибавить. Дьявольски хорошие тормоза! Он двинул демпфер вперед, но на этот раз генераторы не отреагировали. Они летели прямо на станцию, не имея возможности отклониться! Струхнувший Брим посмотрел на Симоновика, но тот только подмигнул, спокойно улыбаясь.

— Нет проблем, — заверил он. — Эти А-39 всегда запаздывают.

И верно — генераторы заворчали, кашлянули и набрали скорость, выбросив целое облако гравитонов.

Дыхание у Брима восстановилось. Он посмотрел на хитроумный указатель дальности, произвел расчет — без всякого успеха — и прикинул расстояние на глаз. Осторожно пользуясь рулевым двигателем, демпфером и гравитормозами, он развернулся носом к причалу и начал подход. На первой отметке он немного превысил скорость, чтобы обеспечить себе максимальный контроль, и ЗБЛ-4, как и следовало ожидать, вильнул носом, но Брим удержал его на курсе при минимуме тангажа и рыскания. Под дружное «ура» всего мостика он завис у самого причала, и швартовая команда подсоединила к ним шлюз. Брим перевел генераторы на нейтральный режим и с улыбкой сказал Симоновику:

— Корабль ваш. — Он выполнил свою работу хорошо и знал об этом.

— С вашим умением можете взять его опять, когда хотите, — заявил Симоновик, выставив ладони перед собой.

Брим со смехом отсоединил ремни безопасности.

— Когда-нибудь я поймаю вас на слове. Впечатляющий кораблик — я говорю это как пилот, а не как дипломат. Мне редко доводилось летать на чем-то столь же маневренном.

— В следующий раз испытаем гипердвигатель, — пообещал Симоновик. — Вот увидите: на сверхсветовой он не менее впечатляет.

— Мне уже не терпится, — вполне искренно ответил Брим.

* * *

Урсис и Бородов встретили его у внутреннего конца трапа с озабоченным видом.

— Ну как он? — нетерпеливо спросил Урсис.

— Все прошло прекрасно, Ник, — поддразнил его Брим. — Никаких проблем. Урсис закатил глаза к небу.

— Корабль, Вилфушка. Что ты о нем скажешь?

— Давай отвечай своему другу, — улыбнулся Бородов, но Брим понимал, что оба медведя предельно серьезны.

— Простите, — покаянно сказал он. — Я знаю, как это важно для вас.

— Не только для нас, — с жаром ответил Урсис, — но и для Ворустии — для нашей родины.

— Могу поручиться, — подумав немного, сказал Брим, — что это хороший корабль — он может потягаться с любым известным мне боевым звездолетом Лиги, а я со многими сталкивался. Он хорошо управляется, очень маневренный — лучше даже, чем последний «Звездный Огонь», на котором я летал… и мне понравилась жесткая фиксация разлагателей на носу. Отличный способ концентрации огня.

— Стало быть, ты им доволен.

— Очень даже доволен. Еще немного практики — и я охотно повел бы его в бой. Но вы должны помнить, что по-настоящему он проявит себя не на словах, а в пространстве, полном «Горн-Хоффов», а это зависит столько же от экипажа, сколько и от корабля.