— Я Венсан Кавендиш, индигет первого сословия и Единый король. Как я могу этому помешать? Не знаю как, уж придумаю что-нибудь.

— Например, что?

— Например скажу тирану, что нужно двинуть больше легионов в помощь Западу. Наверняка Септиколия сейчас веселится и гуляет, я даже в этом больше чем уверен — как раз Римские игры начинаются.

— Он тебя послушает, конечно же.

— Но я ведь в первую очередь оповещу Ассамблею о своем желании.

— Ассамблея на Равенне, порталы туда не работают.

— Неважно. Текст распространю, разошлю заранее всем интересующимся сторонам. К тому же думаю на Юпитере для кворума осталось достаточно индигетов первого сословия, не все же на Равенне сейчас.

— Кавендиш, это реально опасно. Мы недавно едва унесли ноги из Рима, и тиран не может не воспользоваться моментом, чтобы…

— Жизнь вообще опасная штука, — Кавендиш еще раз поправил, растягивая, воротник мундира. — Но если тиран не идиот, он меня хотя бы выслушает. Да, есть некоторый риск, но оставаясь здесь, мы рискуем ничуть не менее. Нельзя сейчас ждать, нельзя. Нужно что-то делать. Я это чувствую…

В иной ситуации Кавендиш сказал бы без обиняков как именно и чем именно он чувствует необходимость в действиях — во время Отбора Ливия от него и не такое слышала. Но сейчас Кавендиш вовремя опомнился — вспомнив, что они не одни здесь, и наконец почувствовав на себе взгляды остальных.

— …я это очень хорошо чувствую, — закончил он фразу.

— Я пойду с тобой.

— Нет. Не обсуждается, — через мгновение добавил Кавендиш, увидев готовность возражения.

Ливия при этом даже чуть отшатнулась от подобной наглости.

— Ты… ты понимаешь, что…

Начав было говорить, Ливия замолчала, увидев обращенную к себе открытую ладонь Кавендиша.

— Во-первых, — загнул он большой палец, — ты даже не член Ассамблеи, в Риме тебя просто по-тихому убьют, и никто при этом не поморщится. Здесь у тебя уже есть вес и влияние, а в Риме? Политика не терпит слабости, так что отправившись в Рим, ты сделаешь глупость.

«Помни, кто ты есть», — взглядом показал Кавендиш на эмблему имперского дракона на противоположной стене, намекая на родство Ливии с Императором. После этого, сделав паузу, Кавендиш посмотрел ей в глаза, ожидая возражений. Но целительница, прикусив губу, молчала.

— Во-вторых, — загнулся указательный палец. — Здесь должен остаться кто-то, кто поможет Мари-Мадлен проследить за всеми местными владыками и не дать им наворотить дел. В-третьих, — загнулся средний палец, — как раз с этого я и хотел начать: я тут между делом придумал, что нам делать с Инквизицией.

— И что нам с ней делать?

— Не можешь победить — возглавь. Вот что с ней делать.

— Что возглавить?

— Весь Трибунал Конгрегации попал под трибунал, простите за тавтологию, и тираном объявлена реформа организации. Орден Хранителей законсервировал порталы и сбежал на Равенну — те, кого не поймали. О реформе организации не объявлялось, но думаю это дело времени. Мы уже живем в новом мире, и каким он будет — решать нам в том числе.

— Ты это все к чему?

— К тому, что для всего обитаемого мира мы не будем пугалом — врагами Инквизиции и Ордена Хранителей, если у нас будет своя Инквизиция и свой Орден Хранителей. Давай устроим свою реформацию, отправим учредительные документы в Ассамблею, в общем наведем движение, объединив две структуры в одну.

— Мне кажется, это вызовет неприятие идеи в обществе первого сословия… — начал было говорить хранитель Зеврас, но Кавендиш его оборвал.

— Это вообще неважно. Ты Хранитель? Хранитель. Настоящий? Настоящий, никто тебя из Ордена не дисквалифицировал. Вот и будешь Магистром нового ордена — можно даже назвать его Орденом Хранителей Нового Порядка. Алина, — кивнул на девушку Кавендиш, — по-прежнему судья Инквизиции. Никто ее из организации не выгонял. Будет Верховным Инквизитором, только все это организовать грамотно нужно, подводя юридическую основу в декларациях реорганизации. И нужно все это сделать быстро — пока другие не подсуетились. Нам важно превратить вас с Алиной из сепаратистов и дезертиров обратно в официальные лица для возможности переговоров. То же самое, кстати, что мы сделали с Рейнаром, когда устроили кровавую баню недавно, в результате которой я стал Единым королем. Только больше размаха, больше масштаба — игра серьезная, пора поднимать ставки.

Первым, кто опомнился от наглости озвученных предложений, был хранитель Яннис.

— Ни Орден, ни Инквизиция, никогда и не при каких обстоятельствах не посчитает…

— Да плевать! — не выдержал Кавендиш, хлопнув рукой по столу. — Мне плевать на то, что посчитают Орден или Инквизиция. Ты теперь сам и Орден, и Инквизиция! Важно то, что подумают и скажут терране и первые люди. А они, если правильно подать информацию, подумают и скажут, что теперь у нас есть два Ордена, и две Инквизиции. И будут выбирать тех, кто им больше нравится. Ты — настоящий хранитель Ордена. Алина — настоящая судья Инквизиции. Ваша задача сделать так, чтобы наша Инквизиция и наш Орден людям понравились больше, и делать это нужно быстро, дерзко и резко. Да, кстати, как там у нас… — пощелкал пальцами Кавендиш, вспоминая. — Как у нас обстоят дела со сбором доказательств деятельности Конгрегации против человечности и против всего первого сословия?

— Доказательная база почти полностью собрана. Материалы шокирующие.

— Прямо шокирующие?

— Именно так.

— Вот и оформляйте скопом. Пристегни туда же свои тайные протоколы, побольше конкретики, побольше праведного возмущения старыми методами. Вы — свежая кровь старых организаций, и вы оба, — посмотрел Кавендиш на Алину и Янниса, — должны дать жизнь и свежее дыхание старым-новым институтам. Ну, нормальная же идея?

Яннис Зервас уже опомнился от шока, вызванного наглостью предположения, и смотрел на Кавендиша уже в задумчивости.

Алина, которая недавно думала, что сняла мундир судьи Инквизиции навсегда, ответила Кавендишу довольно странным взглядом. Вернее, очень странным взглядом — Кавендиш его даже близко не понял, не в силах предположить что за эмоции сейчас испытывает девушка.

«Что?» — вопросительно чуть дернул он подбородком, но Алина почти сразу отвела глаза.

— Имеет смысл, — вдруг негромко произнесла Мари-Мадлен, внимательно слушавшая Кавендиша. И сейчас удивлявшаяся только одному — как такая здравая в своей наглости идея просто не пришла в голову ей самой.

— Так что вы все, все кто остается здесь, должны качественно подготовить ренессанс столь серьезных институтов. Кому, как не вам этим заниматься? В-четвертых же, — загнулся наконец безымянный палец. — В-четвертых, и самое главное: если я потащу вас, тебя Ливия, и тебя Джен, за собой в Рим, мне Рейнар потом просто голову снесет за то, что я подверг вас неоправданному риску.