— Немногими, — отвечают они, а затем оба одновременно съёживаются.

— У нас, э-э, была только одна общая девушка. То есть, мы переспали вместе с одной девушкой… только один раз. — Тобиас выглядит чертовски смущённым, проводя рукой по своим красно-оранжевым волосам. — Просто мы решили, что будем делить девушек после того, что случилось с Эмбер. Мы лучше работаем как единое целое.

— Не лучше, — говорю я, опуская руки с онигири на колени. — Вы великолепны как единое целое, но по отдельности вы оба мне тоже нравитесь. — Я на мгновение замолкаю, а затем склоняю голову набок, наконец-то переваривая то, что они говорили. — Одну девушку. Вы имеете в виду… нас, пиратов Карибского моря…

— Только это, — бормочет Мика, запихивая в рот полный рисовый шарик, чтобы не продолжать разговор. Он смотрит в потолок, а я приподнимаю бровь.

— Твой образ плохого мальчика начинает сминаться, как папиросная бумага, — фыркаю я, бросая в его сторону немного риса. Он попадает ему прямо в грудь, когда парень поворачивает своё остренькое лицо в мою сторону и улыбается, протягивая большой палец, чтобы смахнуть немного сливового вина с уголка рта после очередного глотка.

— Фасад плохого мальчика? Ни за что, я никогда не притворялся плохим мальчиком. — Мика выхватывает рисовый шарик у меня из рук и кладёт его обратно на поднос, наклоняясь, чтобы расстегнуть ремень на своей талии.

— Одинаковые жёлтые «Ламбы»? Драг-рейсинг? Сбил моего бывшего парня на своей машине? Татуировки? Крадёшь ключи у персонала? Участвуешь в нелегальных боях ММА?

— Эй, эй, эй, во-первых, это Тобиас переехал своей машиной то пятно от спермы, которое оставил Коди. Во-вторых… э-э, во-вторых… — Мика отбрасывает ремень в сторону, а затем протягивает руку, чтобы потереть подбородок, в глазах вспыхивает веселье. — Да, ладно, отлично, ярлык «плохой парень» был справедливым.

— Мы делимся девочками, — поддразниваю я, понижая голос до комичного баса, который совсем не похож на близнецов. — Ты имел в виду, что на самом деле каждый из вас спал только с одной девушкой и, во всяком случае, не в одно и то же время. Я в значительной степени погубила вас обоих, развратила и всё такое. Ты больше никогда не будешь смотреть на Диснейленд по-прежнему.

— Мы развратили тебя, — отвечают они вместе, а затем Мика сбрасывает халат с плеч и обнажает своё длинное, худощавое, точёное тело. Под всем этим он полностью обнажён. У меня перехватывает дыхание, когда он достаёт горсть презервативов из кармана своего халата и кладёт их передо мной, не обращая внимания на мои пылающие щеки.

— И, кстати, о развращении, — продолжает Тобиас, небрежно ссутулившись с ухмылкой на лице, один локоть на колене, его голые мускулистые икры видны из-под халата. — Если ты собираешься претендовать на этот титул, тебе не кажется, что мы должны сделать это больше, чем один раз?

— Это было больше одного раза! — выпаливаю я, щёки вспыхивают, когда Тобиас протягивает одну руку, чтобы справиться с поясом своего собственного халата. Тем временем мой взгляд скользит по Мике, и я вижу, что его член уже твёрдый, и его невозможно не заметить в мерцающем свете свечей.

Тобиас встаёт, отбрасывая в сторону свой собственный пояс, а затем обходит комнату, задувая все свечи, кроме одной. Комната погружается в мягкую темноту, мерцающее пламя отбрасывает больше теней, чем рассеивает.

Он опускается рядом со мной, его халат развевается вокруг него, образуя лужицу хлопчатобумажной ткани. Один локоть покоится на колене, его красивое лицо прижато к костяшкам пальцев.

— Итак, Чак, что бы ты сказал о ещё одном уроке поцелуев?

— Мне больше не нужны уроки поцелуев, — бормочу я, когда оба близнеца хихикают, и моя кожа разгорается, пальцы сжимают ткань моей собственной юкаты. — Я много целовалась с тех пор, как…

Тобиас наклоняется, захватывая мой рот прежде, чем я успеваю закончить протест. Его язык скользит по моей нижней губе, побуждая меня раскрыться, когда я со вздохом удовольствия вдыхаю его сладкий и терпкий вишнёвый аромат, заставляющий моё сердце трепетать.

— Урок первый: меньше разговоров, больше поцелуев, — говорит он, его рот всё ещё плотно прижат к моему.

— Урок второй: учись делиться, — добавляет Мика, подползая к нам и кладя свою правую руку мне на левый бок, переплетая ее с рукой брата. Он наклоняется ближе, скользя своими губами по моим, а затем прижимается ими к моей челюсти сбоку. — И третий урок заключается в том, что целоваться нужно не только в губы.

— Я хорошо помню, где ещё могут происходить поцелуи, — слабо бормочу я, вспоминая наш небольшой перерыв в туалете во время того ужина в ресторане с мамой. Близнецы поцеловали целую кучу других мест на моём теле, которые не включали в себя рот, щеки или даже шею. Кстати, об этом… Тобиас прокладывает дорожку поцелуев вниз по моей шее, прижимаясь горячим ртом к моему плечу, когда я вздыхаю.

Вместе они поднимают руки и развязывают пояс на моём халате, когда с моих губ срывается тихий стон. Мерцающий свет свечи придаёт моменту причудливость, заставляя меня на мгновение забыть, где мы находимся и что произошло вчера.

— Мы не всегда должны делать это вместе, — шепчу я, и они оба смеются в унисон.

— Мы знаем, — говорят они. А потом Мика добавляет: — Мы не будем. Но только на сегодня.

Пояс расстёгивается, и Тобиас отбрасывает его в сторону, когда они вдвоём идеально скоординированными движениями поднимают руки и спускают халат с моих плеч.

— Сними очки, — шепчет Тобиас мне в ключицу, протягивая руку и снимая их с моего лица. Он благоговейно откладывает их в сторону, прежде чем вернуться губами к моей коже. Тем временем Мика обхватывает пальцами мой подбородок и берёт мои губы в свои, накрывая правой ладонью левую руку брата.

Они толкают меня обратно на футон, когда я обхватываю одной рукой их шеи сзади, пальцами щекоча их колючие красно-оранжевые волосы.

«У меня по обе стороны от меня однояйцевые близнецы!» — думаю я с лёгким внутренним вскриком, прикусывая губу, когда они оба опускаются вниз по моей груди и приближаются к бинтам.

«Двое подтянутых, высоких, великолепных, богатых, забавных…» — я обрываю себя, чтобы список прилагательных не стал слишком нелепым, но да ладно? Разве это не мечта каждой девушки?

— Урок четвёртый: перестань так много думать, — отчитывает Мика, протягивая руку и вытаскивая маленькую металлическую булавку, которую я использую, чтобы держать бинты туго затянутыми. Он отбрасывает её в сторону, а затем снимает первый слой, позволяя Тобиасу потянуть с другой стороны. Я приподнимаю спину, чтобы хлопчатобумажная полоска легче скользила подо мной,