«Он когда-нибудь женится, и у Алисы появится мачеха. Девочка станет называть ее мамой и полюбит ее. Они заживут одной семьей в какой-нибудь шикарной европейской столице, пока Эйвери продолжит работу на поприще дипломатии. Вернувшись в Англию, они начнут устраивать большие вечеринки в Уикхем-Холл. Алиса вырастет, другая женщина будет подбирать ей платья, делиться с ней секретами. Прольются первые слезы, когда за ней начнут ухаживать. Другая женщина станет… Прекрати это!»

Кэролайн потакала своему воображению и вела себя глупо. Это было все равно что ковырять старую рану, проверяя, не болит ли она. Конечно, Кэролайн испытывала боль, однако ее жестокое разочарование не имело значения. Значение имела Алиса. Только Алиса. Лора подняла глаза и заметила, что Эйвери наблюдает за ней. Он знал, что она расстроена. Его лицо было серьезным. Странно, как она научилась читать это лицо, угадывать мысли, которые опытный дипломат искусно скрывал. Интересно, выглядело бы лицо Пирса столь утонченным и умным, если бы он достиг возраста этого человека?

Эйвери улыбнулся, ей стало немного грустно, он смотрел на нее как друг, который желает помочь, но не знает, как это сделать. Он вряд ли смотрел бы на нее так приветливо, если бы знал, что она обманывает его или скрывает, кто она такая, подумала Кэролайн, чувствуя угрызения совести.

– Мне можно выйти из-за стола?

– Спроси разрешения у миссис Джордан.

– Конечно, можно. Алиса, иди поиграй.

Дверь тут же захлопнулась за девочкой. Они остались одни, и Кэролайн могла заговорить о том, к чему ее побуждала совесть:

– Я должна просить у вас прощения.

– За что? – Эйвери опустился на спинку стула, но тут же выпрямился.

– Я считала вас высокомерным и холодным, сомневалась в том, что холостой мужчина способен правильно растить ребенка. Я ошибалась. Я оказалась во власти предвзятого мнения.

– А я прошу извинить меня за предположение, что вдове может прийти в голову флиртовать.

– Неужели вам такое могло прийти в голову? Вы должны простить меня, ведь я не очень разбираюсь в подобных делах. – Наоборот, Лора даже слишком хорошо разбиралась в подобных делах, но ей хотелось создать иллюзию, будто она не из того мира, где такие нравы в порядке вещей. Раз уж Эйвери заговорил столь откровенно, Лора решила воспользоваться представившимся случаем, чтобы выяснить одну деталь, которая касалась благополучия Алисы. – У вас есть любовница?

Эйвери грозно взглянул на нее, но ответил без колебаний:

– С этим покончено. В этой стране подобное исключено. К тому же я ни за что не допустил бы, чтобы будущая любовница находилась рядом с Алисой. Вас ведь беспокоит именно это обстоятельство.

– Значит, совсем недавно намекая, что я могла бы занять место гувернантки, вы не собирались предлагать мне иное занятие?

– Вот это откровенность! – Ее вопрос вывел Эйвери из равновесия.

Лоре стало интересно. Эйвери в считаные секунды обрел прежнее спокойствие, что красноречиво говорило о его способности владеть собой. Лоре показалось, что она его даже немного позабавила.

– Позвольте ответить вам столь же откровенно. Подобная мысль приходила мне в голову. Признаюсь, мне стыдно, так что у вас больше нет повода смотреть на меня так своими большими карими глазами.

– Что значит «так»? – Лора надеялась, что сумела хорошо скрыть свои эмоции.

– Так, будто вы разочаровались во мне. Хотя я после ледяного холода не прочь увидеть в ваших глазах некоторое потепление.

– Милорд, вы говорите глупости. А сейчас мне пора возвращаться домой. – «Пока дела не приняли опасный характер».

– Вы придете завтра? – спросил Эйвери, когда Кэролайн взяла шляпку, ридикюль и шаль с вешалки в холле.

Слуги благоразумно удалились. «Наверное, они не так глупы, чтобы путаться под ногами, когда их хозяин разговаривает с женщиной. Нет, так нечестно, но я верю Эйвери в том, что он никогда не станет знакомить Алису со своими дамами сердца».

– Нет, – твердо ответила Лора. – Завтра я не смогу. Пожалуйста, извинитесь перед Алисой за то, что я ушла не попрощавшись.

Не говоря ни слова, Эйвери открыл перед ней дверь. Она быстро зашагала по подъездной дороге, чувствуя, что Эйвери провожает ее взглядом. «Я чуть было не закатила грандиозную истерику, – подумала Лора про себя, свернула налево и направилась по дорожке в сторону городка. – Вышло нечто похожее на ссору влюбленных. Только мы не влюбленные, и он не ссорился».

Понять, что расстраивает ее, было легко, гораздо труднее справиться с этим. Хотя у Лоры ныло сердце, ситуация с Алисой прояснилась. Совесть у Лоры была чиста, к тому же она делала все возможное для своей дочери, хотя и страдала.

Однако Эйвери Фолконер умел сбивать ее с толку. Они открыто говорили о физическом влечении, но во всем остальном Лора не могла быть с ним откровенной. Она не скрывала от себя, что желает его, но не знала, почему так происходит. Неужели причина в том, что Эйвери напоминает ей Пирса, только он более зрел и надежен? Или в том, что он столь удивительно привлекателен и не скрывает своего влечения к ней? Возможно, это происходит потому, что он, несмотря на все свои благие желания, похитил Алису и из-за этого в нем все – и хорошее и плохое – казалось ей сильно преувеличенным?

Что бы она ни думала об Эйвери, как бы он ни любил Алису, Лора считала, что любовь и забота вряд ли могли бы побудить его купить чужого ребенка. Возможно, гордость, высокомерие и уверенность в том, что он лучше всех понимал своего заносчивого кузена, графа Уикхема – вот что двигало им тогда, и лишь по чистой случайности все обернулось хорошо для маленькой девочки.

Внезапно Лора поняла, что уже скучает по Эйвери.

– В порыве злости вы готовы навредить себе? – спросила Меб следующим утром за завтраком.

– Возможно. – Лора откусила кусочек гренка, задумчиво пожевала его и проглотила. – Меб, садись же. У меня голова болит, когда ты все время ходишь кругами. Я смогу провести с Алисой всего несколько дней, и было бы глупо позволить какому-то загадочному мужчине лишить меня такого удовольствия.

– Разве он загадочный? – Меб налила себе чай и уселась на стуле по другую сторону кухонного стола. – Я бы описала его иначе. Откровенно говоря… – Меб умолкла и задумалась, подыскивая нужное слово. – Лакомый кусочек. Я могла найти и другие слова, но они не очень пристойны. – Меб намазала маслом кусок гренка и сверху положила щедрый слой сливового варенья. – Вообще-то я видела его, когда он проезжал мимо вчера утром. У него широкие плечи. И сильные бедра, – добавила она. – Сразу видно, что в постели с ним уж точно не придется скучать.

– Меб!

– Я ведь женщина. У меня есть глаза. К тому же я чувствую, как бьется мой пульс. Разве я говорю что-то не так? У него крупный нос, а ноги…

– Меб!

«У Пирса тоже были длинные ноги… – отметила Лора про себя. – Я не лучше своей служанки».