– Проверил, но было несколько разных образцов – демон и оборотень, – что затрудняло опознавание, хотя оборотень был самым сильным запахом. Неудивительно, учитывая, что содержание их крови обычно богаче, чем у любого другого существа. И леди Эмилия права. Я не мог определить пол.

– Это означает, что вы не можете знать наверняка, мертва ли Веста, похищена или ушла по собственной воле. – Я посмотрела прямо на Лень. – Верно?

Лень медленно выдохнул.

– Верно, хоть и маловероятно, как мне кажется.

– А как насчет крови оборотня? – спросила я Жадность. – С чего бы у демона, командующей твоей армией, проявилась другая кровь?

Жадность нахмурился.

– Возможно, это кровь нападавшего. Еще одно доказательство того, что оборотни действовали от имени твоей сестры.

– Нельзя знать наверняка, кто действовал по чьей указке. Это чистое предположение. Если ты собираешься осудить мою сестру, – я снова повернулась лицом к Гневу, обращаясь прямо к нему, – надеюсь, ты сделаешь это на основе фактов, а не просто из вероятности ее вины. Говорите, она широко известна использованием рубинов? Но тогда любой, кто знает об этом, может легко ее подставить. Включая Жадность.

– Перегибаешь палку, Теневая ведьма. – Голос Жадности был похож на низкое рычание.

– Если вам нечего скрывать, то это предположение не должно вас оскорблять, ваше высочество. В черепах, которые она мне недавно прислала, не было рубинов. Довольно странно, что ты получил именно такие. Будь я на твоем месте в поисках правды, я бы постаралась узнать о Весте и о том, чем она занималась перед смертью. Кто-нибудь слышал что-нибудь необычное или, может, видел что-нибудь странное около ее комнаты?

– Нет, – коротко бросил Жадность.

– У Весты были разногласия с кем-нибудь при дворе? – продолжала я.

Принц этого круга бросил на меня неприятный взгляд.

– Она командовала моей армией, была безмерно талантлива и предана своему долгу. Ее не интересовали дворовые интриги. От нее требовалось ужасать окружающих, а не вызывать обожание.

– При всем уважении, ваше высочество, кто-то пробил ее защиту и одолел ее. Если это было так просто сделать, то кто сказал, что то же самое не может случиться с тобой? – Я оглядела комнату, но никто, кроме Гнева, не посмотрел на меня в ответ.

– Мой брат уже определил, что наиболее вероятным существом, способным сломить наши обереги и войти в ее комнату незамеченным, является оборотень. – Жадность указал на Лень, который склонил голову. – Твоя мерзкая сестра взяла себе в любовники одно такое создание. Она явно хочет спровоцировать внутреннюю войну. Зачем еще ей утруждать себя созданием союза, который она не собиралась уважать? Стоит смириться с правдой и перестать обвинять невиновных. Веста мертва. Твоя сестра виновата. Вот и все. Твои смертные чувства явно мешают тебе увидеть очевидное.

Моя сестра натворила много ужасных вещей, но она оставалась моей родней. Я буду бороться за нее, пока не узнаю всей правды. Я готова сделать то же самое для любого обвиняемого в столь серьезном преступлении. Просто отвратительно, что Жадность фактически планировал начать настоящую охоту на ведьм без каких-либо реальных доказательств вины. Меня бесило, что его братья стояли здесь, развлекаясь. Я почувствовала на себе внимание суженого и повернулась к нему.

Проницательный и совершенно непроницаемый взгляд Гнева встретился с моим. Чем дольше он смотрел мне в глаза, тем сильнее у меня в животе зарождалось нечто, похожее на страх. Это не мой будущий муж смотрел мне прямо в глаза; это был демон, достаточно грозный, чтобы управлять ими всеми.

Жадность обошел свой стол, держа в руках кинжал, который только что достал после того, как метнул его в Похоть.

– Каково твое решение, брат? Ты объявляешь войну Дому Жадности или тому чудовищу, которого намереваешься назвать сестрой?

Проблеск чего-то холодного и расчетливого в выражении лица Гнева требовал от меня броситься на колени и молить о пощаде, но я заставила себя поддерживать с ним зрительный контакт, сдерживая собственные эмоции. Казалось, он был на грани принятия решения, поэтому я еще раз вступилась за свою близняшку.

– Генерал и король должны принимать трудные решения, даже если они непопулярны. Суждение, чтобы быть справедливым, должно быть основано на фактах. Не на эмоциях.

Мускул на челюсти Гнева сжался.

Не глядя на своих братьев, он сказал:

– Напав на члена Дома Жадности, причинив серьезные телесные повреждения и смерть, Виттория Николетта ди Карло открыто объявила войну Семи Кругам, и поэтому она теперь считается врагом царства. Если ее увидят где-нибудь в любом кругу, каждый принц Ада может действовать так, как считает нужным, чтобы обеспечить безопасность своего народа. Настоящим Дом Гнева принимает просьбу Дома Жадности о кровавом возмездии. Если будет обнаружено, что какой-либо официальный член семи Домов Греха укрывает осужденную, не уведомив меня о ее поимке, они также должны быть казнены.

Я уставилась на Гнева. Я понимала, что правильно его расслышала, но не могла в это поверить. Я едва могла думать из-за внезапного звона в ушах. Мой жених, демон, с которым я собиралась заключить вечный брак, только что приговорил мою сестру к смерти. Его братья пробормотали свое одобрение, и пока я смотрела на них, во мне разгоралась ярость. У них не было фактов. Никаких улик, никаких доказательств.

– Я составлю клятву крови. – Жадность кивнул на абсолютно безразличного мне демона. – Поскольку нам придется писать на языке, приемлемом для Домов Похоти, Лени, Жадности и Гнева, это займет некоторое время. Пока же я приглашаю вас в гостевой номер, чтобы отдохнуть или насладиться одним из наших многочисленных игровых залов.

Гнев кивнул и, наконец, повернулся ко мне. На его лице не было ни печали, ни прощения. Только долг и холодное правосудие. Казалось, он торжествует.

От ярости мои глаза покрыла красная пелена, я нырнула в Источник, и дюжина роз вспыхнула пламенем по всей комнате. Похоть и Лень попятились, и на их лицах промелькнула вспышка страха. От жара бушующего пламени у них на лбу выступил пот.

Впервые моя магия произвела огонь, способный нанести урон. И это было уместно, потому что я хотела посмотреть, как они горят. Огонь вспыхивал и трещал, требовал освободить его, жаждал уничтожения.

Я взглянула на картину, возле которой стоял Похоть, и моя магия тут же среагировала: каждый бутон розы врезался в холст, поджигая его.

Жадность выкрикнул команду, и демон шагнул вперед, схватив с буфета кувшин с водой. Зря беспокоился. Я молча приказала пламени отступить. Когда воздух пропитался ароматом обугленного холста, я посмотрела каждому из братьев в широко раскрытые глаза. Возможно, моя сестра была права. Может, для разнообразия демонам пора начинать бояться нас.

– Извините, сорвалась.

Я схватилась за юбки и развернулась