Ему почудился шелест шагов где-то наверху, он вздрогнул и прислушался. Шелест не повторился. Не иначе девушка-фантом. Иван назвал исчезнувшую девушку фантомом… Красиво.

Федор оглянулся. Неровный, каменный, гранатовый с серыми прожилками пол с маленькими золотыми медальонами-вставками между плит, деревянные темно-коричневые панели, черная металлическая люстра чуть не с сотней лампочек, стилизованных под свечи на длинной цепи, – до нее можно было дотянуться рукой. В центре – круглый стол на одной ножке с сине-белой китайской вазой. Федору казалось, он попал в музей дизайна жилища, и сейчас перед ним один из залов. Интересно, мелькнула у него мысль, кто оформлял интерьер… Или Кротов придумывал все сам? Не забыть спросить у Ивана. Удивительно, что тот не упомянул об этом. Если так, то Кротов был не только успешным бизнесменом, но еще и интересным художником.

Большая кухня, светло-серая мебель, серые под кожу обои, розовый мрамор пола. Небольшая картина в золотой рамке: анютины глазки в низкой белой вазе. Металлический холодильник под потолок. Вряд ли здесь готовили еду. Здесь только пили кофе и смотрели в окно на лужайку…

Большое окно, поднятые жалюзи. Никаких тряпок, пусто и холодно. Через окно виден вымощенный камнем задний дворик, белый плетеный столик и четыре таких же кресла, вокруг кусты, жасмин, кажется. На столике забытая синяя чашка. Об этом дворике упоминал Иван. Все на месте, только хозяина больше нет.

Гостиная поражала размерами и тоже казалась пустой. Высокие потолки, стеклянная стена с дверью, выходящая на лужайку. Кожаные диваны и кресла цвета темного шоколада; темно-красный бухарский ковер с его узнаваемым узором; десятка два восточных ковровых подушек разных размеров и форм на диванах и креслах. Картины. Яркие пятна, последователи импрессионистов, пейзажи в основном. Сочная зелень, синее море, разноцветная толпа. Масло. И снова Федора поразила точность и любовь к деталям – здесь не было случайных вещей, все было выверено, стильно и солидно. Коричневая кожа, багрово-красный бесценный ковер, яркие пятна картин; даже сочная зелень лужайки, казалось, была произведением живописца.

На стене – плазменный телевизор для небольшого кинотеатра, музыкальный центр, в длинном шкафчике коллекция дисков – классика в основном. И фильмотека. Федор просмотрел наскоро: старый Голливуд, в основном фильмы с Гретой Гарбо, Кэри Грантом, Вивьен Ли, Марлоном Брандо. Но есть и новые. В другом ящике два альбома с фотографиями. Федор положил их на журнальный столик, решив оставить на закуску.

Выходя из гостиной, оглянулся, невольно сравнивая дом Кротова с собственной однокомнатной квартирой в большом доме и спрашивая себя, хотел бы он здесь жить. Много света и пустоты. Нет соседей. И еще что-то… Он затруднился со словом. Стоял на пороге, думал. Безжизненность? Холод? Ни брошенного пледа, ни упавшего журнала, ни тарелки с крошками пирога. Он представил, как Кротов приходит каждый вечер домой, аккуратно вешает в шкаф в прихожей плащ, моет руки в ванной, идет в кухню и включает кофеварку. С чашкой кофе идет в гостиную, пустую и холодную. Включает телевизор, выбирает кино. Смотрит в десятый раз культовый «Виктор/Виктория», «Танцы под дождем», «Ниночку», «Звуки музыки», «Царство небесное»…

Потом моет чашку, ставит в сушилку и отправляется в пустую холодную спальню. Принимает душ, ложится, складывает руки на груди, закрывает глаза и погружается в сон. Перед этим принимает снотворное.

Все. Занавес. Ритуал. Порядок. Гармония. И вдруг в его жизни появляется девушка-фантом. Как камень в болото. И – прощай, ритуал, порядок и гармония. Какая гармония, если в итоге смерть… Хотя как посмотреть – смерть в известном смысле тоже гармония.

Была ли, не было ли…

Федор вздыхает.

…На втором этаже три спальни и две ванные комнаты. В двух спальнях задернуты шторы, чувствуется, здесь давно никого не было, в третьей, хозяйской, шторы открыты и видна знакомая яркая лужайка. Массивная рыжего дерева кровать, темно-зеленое атласное покрывало. На тумбочке слева цветная фотография в серебряной рамочке. Смеющаяся молодая женщина в белом платье, по плечам вьющиеся рыжие волосы. Жена Кротова Елена…

В ящике футляр с очками, носовые платки, зарядное устройство для мобильного телефона, пластиковая ручка, пачка аспирина.

Тумбочка с другой стороны кровати совершенно пуста. Как и сказал капитан Астахов, ни волоска, ни конфетного фантика…

Ванная комната выдержана в бело-голубых тонах: мужской купальный халат, полотенца, коврик у ванны. Большое зеркало. Лосьоны, бритвенный прибор, зубная щетка в хромированном стаканчике. Федор открывает дверцу шкафчика: всякие мелочи, щетки для волос, пенки для бритья. Ничего из того, что могло бы принадлежать женщине.

Лестница, которой он вначале не заметил, вела на чердак. Недолго думая, Федор поднялся туда. Наверху под крышей была небольшая комната, скупо обставленная. Стол, два кресла, софа, телескоп с трубой, направленной в круглое окно в скате крыши. Федор приник к окуляру и тут же отшатнулся от ослепительной голубизны, ударившей в глаза…

Нигде никаких следов присутствия женщины. Ровным счетом ничего. Равно как и в спальне. И в гостиной. И в кухне.

Ни-че-го. Ровным счетом.

Кабинет. В отличие от гостиной, скромные размеры. Книжные полки во всю стену, поднятые жалюзи, никаких тряпок, та же зеленая лужайка. Классика отечественная и зарубежная. Много детективов. Книги и альбомы по архитектуре и дизайну. Массивный темного дерева письменный стол, серебряный стакан с отточенными в классической традиции простыми карандашами, которыми никто никогда не пользовался. Серебряная фигурка дракона с развернутыми крыльями, приземлившегося на россыпь бледно-сиреневых аметистовых кристаллов. Одинокая забытая красная компьютерная мышка. Все, что представляло хоть малейший ключ к разгадке смерти Кротова, изъято и изучается криминалистами. Ни на что не надеясь, по инерции, Федор открыл поочередно дверцы тумб большого письменного стола. Аккуратно сложенные бумаги, папки, блокноты…

В небольшом шкафчике две фотокамеры. Пустые. Федор вспомнил слова Ивана о том, что он учил Кротова держать камеру…

…Он подтянул к себе один из альбомов. Рыжая женщина. Жена Елена. Счастливая, смеющаяся, почти всюду в белом. Даже зимой в белой норковой шубке…

И что же это было, спросил себя Федор? Галлюники, как сказал Иван? Тоска по утраченной любви? Алкоголь? Фантом? Или… что?

Зайдем с другой стороны. Кому выгодно? Партнеру… как его? Бураков! Он получает бизнес. А что? Нашел похожую на Елену девицу, подсунул Кротову…

Кви продест? Кому выгодно? Кто выгодополучатель? Взять за горло. Опросить знакомых, возможно, кто-то видел его в компании рыжеволосой – этого Буракова. Походить за ним с неделю. Она должна была получить плату за проделанную работу. Деньги уходят быстро, а Бураков у нее в руках. Можно попросить добавки…

Сомнительно. Откуда он знал, что Кротов влюбится без памяти? Спокойный, высокомерный… Аристократ, сказал Иван. Иван пытался знакомить его с женщинами, да и сам партнер… тоже пытался. А тут вдруг такая вспышка страсти. Похожа на жену… Зоя, кажется. Коля Астахов проверил сводки по области по неопознанным трупам молодых женщин. Ничего. Если она была, то существует кто-то, кто ее видел. Она не бестелесный призрак, значит, должен быть кто-то. И еще одно – допросить с пристрастием охранников! Их трое. Выяснить, кто бывал у Кротова за… за… последний месяц, скажем. Что нам это даст? Черт его знает. Может, ничего. И домработницу.