Сработало! Победил вечный женский порок — любопытство возобладало над осторожностью. Наташа услышала, как его жена сказала в глубину пространства:

— Там тебя спрашивает какая-то подруга! Что, какая подруга? Не притворяйся! Твоя институтская б…. Наталья Нечаева!

«С чего бы это ей называть меня так?» — поразилась Наташа. Никогда, если бы она знала, как ее называют в этой семье, она не стала бы звонить Алексею, но теперь уже было поздно. Что-то странное, глухое и темное стало тихо шевелиться внутри ее, и в те считанные секунды, пока Алексей не взял трубку, Наташа решила выяснить, что дало его жене повод столь оскорбительно отзываться о ней. Теперь уж она обязательно должна была его повидать.

— Прости, что беспокою тебя. — Она была кротка, как овечка, когда раздался его удивленный, но не изменившийся голос. Ее московский говор выдавала нежная удлиненность гласных. — Мне просто больше не к кому обратиться! У меня в самый ответственный момент сломалась машина.

— Я слушаю! Говори, как это произошло?

Недаром на Наташиных лекциях всегда была тишина. Она умела держать аудиторию, потому что, кроме глубокого знания предмета, владела голосом, как актриса старой школы. Пластинки с записями Касаткиной, Тарасовой и Гоголевой не пылились без дела на полке в ее шкафу. Она знала наизусть интонации практически всех классических героинь. «Милый лжец» была ее любимая пьеса.

Она читала сухой предмет. Ее специальностью была иммунология. Но она так мастерски умела описывать студентам клеточные баталии на микроскопическом уровне, разыгрывать такое кипение страстей биохимических реакций, что взлеты и падения бархатных раскатов ее голоса совершенно завораживали слушателей в течение девяноста минут лекции.

Наташа начала объяснять. Рассказала и про чихание двигателя, и про украденный кошелек.

— Такое сейчас случается сплошь и рядом! — сказал Алексей. — Не волнуйся, я тебя выручу!

— Мне так неловко, я собиралась на банкет, а застряла посреди дороги! Счастье, что еще не на шоссе! Я ведь завтра должна была уже ехать домой, — грустным голосом закончила она и добавила: — Ты не мог бы посмотреть заодно мою машину и, если надо, дотащить на тросе до сервиса?

Какой же джентльмен откажется помочь знакомой даме, если у нее сломался автомобиль и к тому же не надо потеть на улице, меняя колесо? Наташа не ошиблась в своем знакомом.

— Конечно, я сейчас приеду! Где ты стоишь?

Она всегда была вежлива, поэтому еще раз сказала:

— Извини, что затрудняю тебя, наверное, это далеко от твоего дома…

Он быстро перебил:

— Не важно, назови адрес! Наташа смешалась.

— Какой у вас адрес? — спросила она у швейцара. Тот задумался на секунду, потом, видно, вспомнил и назвал.

— Ты там с кем? — спросил Алексей.

— Я звоню из ресторана. Машина около него.

— Прекрасно. Тем легче будет найти. Буду примерно через полчаса.

— Я буду в машине. Вишневая «девятка». — Наташа назвала московский номер и добавила: — Если твоя жена захочет поехать с тобой, я буду только рада познакомиться! — Последняя фраза была произнесена исключительно для жены. Жены Алексея Наташа не боялась. Наоборот, теперь ей захотелось увидеть Алену.

— Я выезжаю. — Алексей произнес это очень спокойно, но Наташа уловила чутким ухом, что он рад, что она позвонила ему, и ее сердце в ответ радостно и тревожно забилось.

— До встречи.

Она опустила трубку.

Как быстро отлетел в прошлое тихий вечер! Что за странная сила может двигать поступками взрослых людей! Один короткий порыв ветра среди полного штиля, и вот уже мчатся на всех парах навстречу друг другу не озабоченные сексом прыщавые подростки, а двое взрослых людей — солидный коммерсант Алексей Фомин и его институтская подруга, руководитель научной лаборатории, замужняя дама Наталья Нечаева. А ведь еще час назад ничего подобного не было и в помине… Неисповедимы дела человеческие!

У Наташи было самое меньшее полчаса. Поблагодарив швейцара и почему-то перестав смотреть на него подозрительно и, уж во всяком случае, перестав сердиться, Наташа вышла из ресторана и снова села в машину. Ей было нечего делать, оставалось ждать. Машинально она сунула кассету в магнитофон. Оркестр Поля Мориа играл ее любимое адажио. Естественно, она и думать не думала, что тот, кто откроет дверцу, узнает его. Что с того, что когда-то он подарил ей такую пластинку. Может быть, он даже и не слышал ее никогда. Пластинка была тщательно упакована, и ничто не нарушало ее девственной чистоты. Пластинка была утрачена с переездами, однако, когда случайно в музыкальном ларьке Наташа услышала знакомые звуки, она не колеблясь купила кассету. Что с того, что давно миновали дни их знакомства? Просто адажио звучало удивительно сильно и красиво.

Наташа вытянулась на переднем сиденье и закрыла глаза. У нее было еще много времени, чтобы отдохнуть.

Густые, тяжелые звуки оркестра торжественно качались в воздухе, как волны моря накатываются в шторм на светлую полосу пляжа и, отходя назад, заманивают неумелых пловцов от берега вдаль. И низкое небо, и сизое море были сродни равномерной мелодии и запаху ее духов. Их аромат возбуждал и пьянил. Она улыбалась. Она думала, что теперь, в середине жизни, она стала умелым пловцом — храбрым, опытным, не боящимся волн. И вовсе не из-за любви стала звонить своему институтскому приятелю в этот вечер Наташа. Но также и не просто потому, что кто-то же должен был вытащить ее из этой ситуации. Она раскрыла свою записную книжку на нужной странице потому, что хотела расставить точки над i. Потому что ей надоело каждый приезд в этот город вспоминать своего бывшего друга. Ей надоела зависимость памяти. Она хотела показать ему, какой она теперь стала, и забыть его навсегда. Забыть его смешные рисунки, разговоры до рассвета, легкие поцелуи, нечастные встречи. И ту холодность, которую он проявил к ней в юности и которую ничем не искупил до сих пор.

А ведь она и не любила его очертя голову, как это бывает с другими. Она была просто горда. Говорят, от любви до ненависти всего один шаг, а что между ними, какие полутона? Равнодушие, нежность, а может быть, гордость? Кто знает…

«Мне нечего волноваться! — думала Наташа, устраиваясь удобнее в кресле. Расслабленно она следила за стрелкой часов, которая будто замерла на приборном щитке, как бывает всегда, когда чего-то напряженно ждешь. — Уж сколько раз бывало в жизни: человек, когда-то оставивший о себе наиприятнейшее впечатление, на поверку оказывался гнусным негодяем. И ничего страшного. Принимаешь это к сведению, да и только. А тут задача и вовсе проста: отыскать недостатки другого, чтобы, навсегда разочаровавшись в нем, самой не ударить лицом в грязь. Что особенного? Недостатки с возрастом отыскивать стало легче, чем достоинства».

Наташа успокаивала себя. И не напрасно. По тому, как колотилось сердце, она понимала — волнуется. К счастью, многолетняя практика умения расслабляться на короткое время дала о себе знать. Наташа закрыла глаза и представила себе Каменный остров и ту свою незабываемую неделю на нем.