— Я, черт возьми, буду поступать так, как мне, черт возьми, угодно! — крикнула Гарриет.

— Ты должна, по крайней мере… — злобно возразил мужчина.

— Ничего я тебе не должна! И не собираюсь ничего с тобой обсуждать, пока у тебя такое настроение. Когда пройдет, заходи, но только когда пройдет!

«Вот умница!» — с улыбкой подумала Мередит. Безусловно, мистеру Фирону не удалось одержать верх над Гарриет.

Когда она проходила мимо домика Хейнсов, ей показалось, что и там что-то не ладится. Она услышала раздраженный голос Джеффри, которому очень робко возражала жена. Видимо, они женаты уже лет тридцать, а то и больше, подумала Мередит. Уже поздно менять привычки. Может быть, именно поэтому ей так хочется сохранить независимость и вращаться по собственной орбите. Люси Хейнс привязана к своему вспыльчивому супругу, как Луна к Земле. Джеффри — ведущий, Люси — ведомая. Гарриет, наоборот, не ведомая, она лидер. Как можно ограничить личность вроде Гарриет, своевольную, независимую, никому ничем не обязанную? Разве что свалить ее с ног и ударить по голове, а иначе — никак.

Независимость. Ее очень легко потерять. Человек даже не понимает, что лишился независимости, пока не становится слишком поздно. Мередит казалось, что, приняв приглашение на ужин от Лоры Данби, она пошла на серьезную уступку. Для Алана все по-другому, ведь Данби — его родня. Хотя раньше у него и жена была. Мередит позволила себе ненадолго задуматься об этом периоде в жизни Маркби, который они никогда не обсуждали. По крайней мере, Алан никогда не рассказывал ей о своей семейной жизни. А кому-нибудь рассказывал? Мередит было лишь известно, что жену Алана звали Рейчел, и все. Возможно, когда-нибудь он заговорит о своей бывшей жене, но не сейчас. Сейчас он явно еще не готов.

Ее мысли вернулись к Данби. Что они о ней думают? Кем ее считают? Подружкой Алана? Боже сохрани! Такой статус не подходит ни Алану, ни ей. Может быть, она уже достаточно скомпрометировала себя, приняв их приглашение?

Вернувшись к себе в «Розу», Мередит полистала календарь и нахмурилась. Сегодня суббота, полдня уже прошло. Значит, до Рождества остается всего три дня. К Данби надо идти в следующую среду. Конечно, они поступили очень мило, пригласив ее к себе. А может, любезность следует записать на счет Алана? Он вполне мог попросить сестру, чтобы та пригласила Мередит в гости. Остается надеяться, что сестра Алана не сочтет ее «стоящей партией». «Бедная старушка Мередит, всегда одна. Мы не могли допустить, чтобы она праздновала Рождество в одиночестве…» Возможно, ничего подобного Данби не думали, но все равно. Наверное, надо как-то продемонстрировать им, что она совсем не одинока и у нее тоже есть друзья. Надо уехать хотя бы на день, навестить знакомых или родственников. Пусть Алан Маркби и Лора Данби знают: у нее есть и другие. Надо поднять свой боевой дух. Трудность в том, что друзья у Мередит в основном были такими же служащими МИДа, как и она сама. И сейчас все они находились за границей. Из близких же оставалась лишь тетя Лу.

Милая старая тетя Лу! Палец Мередит, бегущий по графам календаря, затормозил на воскресенье. Сколько ей сейчас? Должно быть, уже за восемьдесят. Она не была родной теткой, а, так сказать, почетной, названой тетушкой. Тетя Лу была вдовой бывшего служащего министерства по делам колоний и приятельницей покойных родителей Мередит. В общем, ее обязательно надо было навестить. Кстати, жила она совсем недалеко, возле Ньюбери. Мередит привезла ей в подарок несколько красиво вышитых носовых платков. Главное — не забыть взять их с собой. Вспомнив об упрямой старушке, Мередит преисполнилась нежности.

Разыскав в справочнике телефон тетушки Лу, она набрала номер. Старушка уже много лет назад как оглохла, и ей к телефону приделали специальный усилитель звука. Тетя Лу называла его «эта-штуковина-не-помню-как-называется». «Штуковина» должна была помочь ей четче слышать собеседников. Но обычно тетушка Лу «штуковине» не доверяла и путала ее с телефонными «жучками», про которых читала в газетах. Приспособление и вправду не слишком-то помогало ей. Если к ней приходили гости и старушка говорила по телефону в их присутствии, гости, сидящие в двух метрах, прекрасно слышали, что говорит собеседник на том конце линии, а тетушка Лу, прижав трубку к уху, кричала: «Говорите громче, вас не слышно!»

— Кто? — пронзительно закричала она и сейчас, ответив на телефонный звонок.

— Тетушка Лу, это Мередит! Мередит Митчелл!

— А, Мерри! Как ты поживаешь, моя милая? И почему звонишь так издалека? Ведь это очень дорого!

— Тетя, я совсем недалеко от вас. Я только что вернулась в Англию. Хочу приехать к вам завтра, если это удобно.

— Приезжай, приезжай, милая. Лучше часов в двенадцать, я как раз вернусь из церкви. — Старушка быстро оборвала разговор, боясь, что через «штуковину» ее подслушают враги.

* * *

Дом тети Лу с виду совершенно не изменился. Щурясь в лучах яркого солнца, Мередит снова почувствовала себя пятилетней девочкой. Каким большим казался ей в детстве этот эдвардианский дом! Сколько в нем было комнат, сколько потаенных уголков и всяких интересных мест, которые непременно надо было исследовать! Здесь царил свой особый запах: сочетание мастики для пола и саше с цветочными лепестками, которые тетя Лу сама сушила и раскладывала в каждой комнате. В прихожей имелся медный гонг, с помощью которого созывали к ужину. О, какой был восторг, когда Мередит разрешили ударить в него молоточком — только один раз!

С тех давних пор нужда подтолкнула хозяйку к переменам. Тете Лу уже не по карману было содержать такой большой и дорогой дом в одиночку. Поэтому пришлось провести перепланировку. Был сделан отдельный вход на второй этаж, а мезонин переделали под студию. Большую квартиру на втором этаже и студию продали, а сама тетя Лу осталась жить на первом этаже, который она превратила в уютную, удобную квартиру. Конечно, старушке приходилось несладко. Ей не нравились верхние жильцы. Тем не менее она как-то уживалась с ними.

Рядом с домом тети Лу стоял похожий особняк, построенный примерно в те же годы. Его не пришлось перестраивать, приспосабливаясь к новым условиям. В нем проживал очень симпатичный одинокий джентльмен. У соседского дома Мередит заметила японский внедорожник; на крыльцо, сердито хлопнув дверью, вышла женщина примерно ее лет, села в машину и, включив задний ход, выбралась на дорогу. Машина быстро скрылась из виду. Мередит лишь успела заметить, что одета незнакомка броско и дорого, у нее заостренные черты и мрачное выражение лица. Мередит тут же забыла о ней и позвонила в дверь тетушки Лу.

— Входи, входи, моя милая! — защебетала тетя Лу, с трудом отворяя дверь.

Тетя Лу никогда не выглядела молодой — по крайней мере, для девочки Мередит. У нее всегда, насколько Мередит помнила, были седые волосы, стянутые на затылке в тугой пучок. И еще тетя Лу всегда носила мешковатые трикотажные костюмы. Теперь волосы окончательно побелели, но костюм остался точно таким же, как прежде. В остальном старушка почти не изменилась, вот только, как с огорчением заметила Мередит, теперь она ходила с тростью.