— Я приготовила на обед запеканку из фасоли! — прокричала тетя Лу на полной громкости, приглашая Мередит в гостиную.

— Тетя Лу, вы по-прежнему вегетарианка?

— Естественно! — воскликнула тетя Лу. — Как же еще? Дожила бы я до таких лет, если бы ела мясо?

Гостиная почти не изменилась. Те же старинные тарелки блестели за застекленными дверцами ореховой горки. То же приглушенное тиканье высоких напольных часов в углу. Те же вышитые салфеточки на спинках кресел, хотя мужчины давно перестали помадить волосы и, следовательно, уже не могли испачкать обивку. Не говоря уже о том, что у тети Лу редко бывали в гостях мужчины.

Старушка с трудом уселась в кресло и ткнула тростью в ореховую горку.

— Они твои!

— Тарелки?!

— Да, я тебе их завещала. Сначала думала подарить их тебе на свадьбу. Но ты так и не вышла замуж и, по-моему, не собираешься. — Тетя Лу пристально посмотрела на гостью. — А ты ведь, милочка, симпатичная. Там, где ты сейчас обитаешь, хоть есть подходящие холостяки? Когда я была молода, а Роджер служил в колониях, незамужние европейки пользовались большим спросом. Девушек, которые не могли найти себе мужа на родине, отправляли в колонии, где они, как правило, благополучно выходили замуж!

— Да, тетя Лу. Но я о замужестве не думаю.

— В самом деле? — язвительно откликнулась старушка. — А по-моему, давно пора. Дело не в том, девочка моя, о чем думаешь ты. Главное — о чем думает мужчина. Или сейчас девушки не дожидаются предложения руки и сердца?

— По-моему, не всегда. Бывает даже наоборот; я слышала, многие сами делают мужчинам предложение. Я бы сказала, сейчас это довольно банальное явление.

Тетю Лу такие слова ошеломили, но ненадолго.

— Что ж, наверное, лучше, чем «банальное», такое явление не назовешь! А ты, милая моя, уж слишком независима. Нехорошо так. Конечно, женщина должна жить своим умом, да и мужчинам неприятно, если женщина льнет к ним, как лиана, и во всем от них зависит, но зачем же такие крайности?

— У меня есть хорошая работа, и я вполне способна сама себя обеспечить, — улыбнулась Мередит.

Тетушка Лу покачала головой.

— В дни моей молодости все было по-другому. Уверяю тебя, я вовсе не считаю, будто все изменилось к худшему. Раньше многие девушки выходили замуж второпях, лишь бы не остаться старыми девами, а потом горько раскаивались. Зато сейчас столько разводов! И даже женатые люди ведут очень странную жизнь. Я читаю об этом в газете. Та женщина наверху, — тетя Лу раздраженно ткнула тростью в потолок, — постоянно меняет кавалеров. Мужчины приходят и уходят. Я уже счет им потеряла! А возьми моего соседа, мистера Баллантайна, — очень симпатичный и воспитанный старый джентльмен… сейчас ему уже, наверное, за семьдесят.

— Он тоже постоянно меняет женщин? — с невинным видом осведомилась Мередит.

— А ну-ка, не дерзи! — одернула ее тетя Лу. — Разумеется, нет!

— Когда я приехала, то видела, как из его дома вышла женщина. Узкое лицо, дорогая одежда, лицо сердитое.

— Наверное, ты видела его дочь, Фелисити. Я как раз собиралась рассказать тебе о ней, но ты постоянно меня перебиваешь. — Тетя Лу укоризненно покачала головой. — Иногда мистер Баллантайн заходит ко мне выпить бокал вина. — Мередит помнила, что тетя Лу признает только один вид спиртного — густой сладкий херес. — Он вдовец. И по-моему, довольно богатый. Живет в своем большом доме совершенно один; каждый день к нему приходит женщина, которая убирается и готовит ему обед. Он не сделал, как я, не поделил дом пополам. Теперь я жалею, что так поступила. Наверху живут такие странные люди, и я ничего не могу им сказать! Я поступила опрометчиво.

— Тетя Лу, вы бы не смогли содержать весь дом.

— Можно было бы устроиться как-нибудь по-другому. Но ведь я сейчас говорю о мистере Баллантайне. Его единственная дочь доставляет ему массу хлопот. Он со мной делится. Хорошо, когда человеку есть с кем поделиться. Она вышла за крайне неподходящего типа. «Зеленого». Несколько раз я его видела, и, должна признаться, мне он сразу не понравился! Но он приезжает сюда нечасто, только когда хочет, чтобы мистер Баллантайн вложил деньги в какое-нибудь его предприятие или аферу. Бедный мистер Баллантайн дает ему деньги ради дочери. Но все деньги пропадают. Обычно Фелисити навещает отца в одиночку. Детей у нее нет. Бедный мистер Баллантайн этого не понимает. Он говорит, что дочь и ее муж-«зеленый» живут вроде бы каждый сам по себе. Он говорит, во всем виноват зять; его затеи мистеру Баллантайну совсем не по душе, но он не ссорится с ним, чтобы не огорчать дочь. Я говорю ему, что он не должен так делать.

— Мне казалось, — пробормотала Мередит, — раз вы вегетарианка, то должны одобрять «зеленых».

— Что такое? — Тетя Лу, видимо, ее не расслышала. — Мистер Баллантайн очень несчастлив. Он собирался переписать завещание и больше не давать зятю денег, но ведь Фелисити его единственная дочь. Его понять можно. Мередит, вино на буфете. Разлей его!

Потом они не спеша пили херес; Мередит подарила тете вышитые платочки, которые были приняты благосклонно. Покончив с вином, они проследовали на кухню, откуда шел аппетитный запах фасолевой запеканки.

— Давайте я достану! — поспешно сказала Мередит, видя, как тетя Лу пытается одновременно управиться с тростью, прихватками и дверцей духовки. Да, старушке все труднее жить одной, даже в своем любимом доме, где ей знаком каждый уголок. Но вряд ли она откажется переехать в другое место; вырвать ее из дома — значит убить.

Они ели на кухне. Запеканка оказалась вкусной; к ней тетя Лу подала острые закуски.

После обеда они сидели и сплетничали. Мередит описала тетушке коттедж «Роза». Тетя Лу напомнила ей о необходимости ежедневно подолгу проветривать постель.

— В старых домах всегда сыро, — сказала она, взывая к благоразумию Мередит. — Ты по-прежнему ешь мясо? — спросила она. — Конечно, трудно менять образ жизни, но… Если верить газетам, сейчас столько людей заражаются коровьим бешенством! Помню, Роджеру пришлось иметь дело с пострадавшими, которых укусила муха цеце; тут, видимо, что-то похожее. Сколько таких случаев было в Африке! Ведь местные жители привыкли платить выкуп за невесту коровами. От мясоедения одни беды!

Они расстались, заверив друг друга во взаимной любви. Напоследок тетя Лу сказала:

— Так мило с твоей стороны, дорогая, что ты навестила меня! Пожалуйста, езжай осторожно!

Мередит нагнулась и поцеловала старушку в увядшую щеку, уловив слабый аромат сухих розовых лепестков. Ее кольнула грусть. Возможно, она видит тетушку в последний раз… И даже если они снова увидятся, скорее всего, обстоятельства их встречи будут другими. За спиной старушки в прихожей она разглядела медный гонг, но теперь он показался ей гораздо меньше, чем виделся в воспоминаниях. Гонг, как всегда, был начищен до зеркального блеска.

Мередит поехала домой, в Пакс-Коммон. Визит, призванный поднять ее дух, произвел совершенно другое действие. Он лишь обострил сознание быстро текущего времени, ускользающего, как песок сквозь пальцы.