Пес вздыбил шерсть, оскалил клыки и злобно зарычал на Славика.

– Да я тебя, – замахнулся бывший муж на новую угрозу.

Шарик прыгнул, вцепился в руку и повалил человека на тротуар. Большой пес с силой мотал руку вместе с тяжелым телом, не обращая внимания на сыпавшиеся на него удары.

– Пусти, падла! – вопил Славик.

Я заткнул человека ударом в челюсть.

– Шарик, фу. Молодец, хороший пес, – похвалил, потрепав кобелю загривок.

Он сел и, тяжело дыша открытым ртом, преданно посмотрел на меня.

Я отволок вырубленного Славика к машине и полусидя прислонил к задней двери с водительской стороны. На его правую руку страшно было смотреть: рваные вывернутые раны, сочащаяся из них темная кровь. Проверил кости – целые. Заживет, кровопотеря небольшая. Жаль, аурной диагностикой владею в самых общих чертах. Сорвал со Славика майку и обмотал ею руку. Сойдет. Похлестал по щекам. Глаза стали медленно принимать осмысленное выражение.

Когда он окончательно пришел в себя, я слегка ударил его под дых. Славик согнулся и схватился здоровой рукой за живот. Я за волосы поднял его голову. Как трудно это оказалось сделать! Пришлось буквально щипать за короткие волосы. Ничего, так больнее.

– Слушай ты, урод, если подойдешь к Зинаиде Ивановне ближе, чем на десять метров, я тебя убью. Ты меня понял? – проникновенно прошипел я.

Он посмотрел на меня с такой лютой ненавистью, что не повидай я ранее и более тяжелые взгляды, то кровь застыла бы в жилах. Наверное.

– Да пошел ты… колдун…

С чего бы это? И тут я представил: ночь. Улица. Фонарь. Аптеки, простите, нет. Я стою над полулежащим человеком, который видит голого по пояс длинноволосого бородатого полуседого мужика, склоненного над ним. Седые пряди ниспадают на лицо, глаза горят. Это я образно. Не хватает еще вспышки молнии и грохота грома. Собака опять же, кинувшаяся на хозяина.

Я захохотал. Негромко, но как можно более демонически. Славик вздрогнул. Я резко прервал смех и зловеще прошипел:

– Езжай лечись, пока я душу твою не выпил.

Он испуганно вздрогнул, дернул правой рукой и скривился от боли. Посмотрел на пропитанную кровью тряпку, недавно бывшую майкой, и застонал. Развернулся и левой рукой, неуверенно скользя пальцами по непослушной ручке, открыл водительскую дверь. Мне пришлось выпрямиться. Вдруг меня как током ударило.

– Замри! – скомандовал ему.

Он замер. Я отошел на пару шагов и демонстративно сел в позу лотоса. Быстро выскочил свободным сознанием и буквально пропахал машину насквозь. Есть! Над рулевой колонкой, под приборной панелью был скрыт хитрый ящичек с пистолетом внутри, с воспетым в сагах о благородных киллерах легендарным ТТ. Патрон в стволе, обойма в магазине и рядом запасная. Славик уже отошел от испуга и медленно потянул левую руку в сторону ящика.

Я вскочил, одним прыжком оказался рядом и хлопнул его по кисти:

– Ай-я-яй!

Щелкнул замком и забрал пистолет с обоймой. Снова склонился над своей жертвой, едва не касаясь губами его уха, и опять зловеще прошептал:

– Со мной шутить нельзя…

Славик, воя от страха и злости, вскарабкался в машину. Прогазовал, воткнул левой рукой заднюю скорость и только после этого яростно выпалил, выглянув в открытую дверную форточку:

– Я тебя пришибу, колдун, и Зинку тебе не отдам ни живой ни мертвой, – сказал, впрочем, не особо грозно, скорее для собственного успокоения, и сразу, с пробуксовкой, рванул задним ходом. Развернулся, с секунду постоял, переключаясь, и с визгом шин ушел в точку.

Хорошая у него машина, шустрая. БМВ из дорогих. По-моему, семерка, но… я не специалист.

Не отступит. Бычья упорность, упертость, честь, стыд, любовь, в конце концов, не позволят. Да и марку перед пацанами держать надо. Надеюсь, постарается завалить меня лично, помощи у своих не попросит. Так что пусть пока лечится, а там…

И тут ребром встает вопрос: если я на днях отбуду домой, то как же Зина? Славик не отстанет…

По пути к дому потрепал Шарика, гоня от себя неприятные мысли:

– Спасибо, друг. Честно говоря, я сомневался: вдруг не послушаешься? Но ты послушал. Интересно почему?

Пес преданно смотрел в глаза, всем видом отвечая: «Неужели не ясно?»

– Представь себе, пес, не ясно. «Девочки» спят… ну да ладно, спасибо еще раз. А колбасу доешь, она вкусная. Это ничего, что из рук врага, именно эту – можно, но больше от него – ни-ни. Ясно?

Шарик в ответ гавкнул. Ясно, мол.

В спальне я засунул предварительно разряженный трофей под подушку и долго ворочался.

Цепочка «случайных» совпадений сложилась, очередной «квест», похоже, определился. До чего же мерзкое это «провидение»! Я чувствовал, что стихии вот-вот проснутся и тогда дорога в Эгнор, куда меня тянуло чуть ли не физически, как наркомана к дозе, откроется. Однако уйти я не решусь. Пусть Зина как-то жила и до меня, пусть у нее брат – следователь, а значит, защитить сестру и от бывшего мужа, и от мести сегодняшних отморозков теоретически он способен. Но в том-то и дело, что только теоретически: мне совесть не позволит оставить ее на произвол судьбы. Но как все-таки со стороны «провидения», которое, по словам Рона, и есть Творец всего сущего, все это мелко! Подло даже. И как воротило от необходимости геройствовать, кто бы знал…

«Сразу надо было убить поганца…» – мелькнула досадная мысль, и я погрузился в пучину сна. Сожаление, впрочем, было несерьезным, грех на душу брать не хотелось.

На тренировку, несмотря на короткий сон, чтобы успеть в душ первым, я встал пораньше. Но снова опоздал.

– Я завтракать не буду, – заявила Зина, зайдя на кухню с обмотанными полотенцем волосами, – я только кофе. Фу, ну и навонял, меня от одного запаха мутит.

Пахло обычной вкусной яичницей.

– Ты чего так рано? – поинтересовался я.

– На дежурство к восьми, времени в обрез, – ответила, глотая горячий кофе. – Я вчера ничего такого не наговорила? – поинтересовалась осторожно, заранее испытывая чувство раскаяния, готовясь либо извиняться, либо защищать свою неправую позицию.

– Нет, Зин, все нормально, – я старательно избегал шуток и намеков. – Разрешишь мне попользоваться Интернетом?

– Конечно! Бери ноутбук. Нет, я сама его тебе принесу. У меня вай-фай, проводов не надо.

– Спасибо.

– Да не за что… – Зина вдруг задумчиво нахмурилась. – А-а-а ночью… ты хорошо спал?

– Как младенец. А что? А! Если ты о своей чести…

– Да иди ты! – ругнулась она беззлобно и поспешила в свою спальню.

Бук передала уже будучи полностью одетой и накрашенной. Когда успела? Волосы высушить, наложить макияж и одеться – не шутка. Конечно, Лиза собиралась еще быстрей, но она и косметикой почти не пользовалась. А вот Ольга Ивановна, моя первая, помню, копушей была страшной. Лучше на работу опоздает, чем ненаштукатуренной из дома выйдет.