сволочь! — закричала Секстилия. — Потрахался, а теперь убегаешь? И даже попрощаться не захотел? Если бы я сюда не вышла, ты бы уже ускакал отсюда, даже не оглянулся!

Со стороны атриума послышались недоуменные голоса. Там спрашивали, почему так кричит дочка факционария. Сервилий напрягся, наполовину вытащив меч и приготовясь насильно заткнуть девушке рот. Я в отчаянии оглянулся назад и попытался применить самые крайние меры.

Прижав кричащую девушку к стене, я обнял ее и поцеловал на глазах у изумленной публики. Теперь уже никто не мог предполагать, что там, в моей комнате мы просто сидели и рассказывали друг другу смешные байки и последние театральные новости. Нет, теперь уже все поняли, что между нами произошло в кубикуле.

Я надеялся, что поцелуй приведет девушку в чувство, вернее, направит ее мысли в правильном направлении, но опять просчитался. Секстилия была слишком сердита и зла на меня, чтобы ее отвлекло даже такое бесстыжее публичное посягательство на ее добродетель.

Я целовал ее и страстно прижимал к стене, но тут она больно укусила меня за язык. Я оказался не в силах вымолвить и слова и просто отошел назад, схватившись за рот обеими руками. Тогда Секстилия оттолкнула меня и злобно закричала:

— Тревога, пленник сбегает! Мерзкий Момиллус решил…

В это мгновение на нее набросился Сервилий, но я не дал ему вытащить меч и схватил за руку. Он навалился на девушку и чуть не повалил ее на пол.

Тогда я, все еще мыча от боли и ярости, оттолкнул его, а девушку втащил в боковую комнату, из которой она появилась и сказал, кинув на длинный коврик, расстеленный по всей площади комнаты, хотя мне было очень больно по этом разговаривать:

— Заткнись уже, дура! Как ты не можешь понять, что мне надо сейчас уйти, а потом я вернусь за тобой! Хотя теперь я уже точно передумал это делать!

Это была тактическая ошибка номер три. За этот вечер, а, как я успел разглядеть через просветы в атриуме, уже наступили сумерки, я совершил немало проступков, но этот был самый последний и самый сильный.

Услышав такое, Секстилия завизжала, как раненое животное, бросилась к своей клинии, что стояла у стены комнаты и выхватила из-под перины два острых коротких меча.

— Никто так не оскорблял меня, как ты, мерзкое отродье, — глухо сказала она, прекратив на время визжать. — Я обещала отрезать тебе член? Так вот, сейчас я сделаю это, да еще и вдобавок затолкаю тебе в рот, а потом оттрахаю им тебя же!

Однако, девушка, у вас богатые эротические фантазии. Я и не думал, что вы способны на такой возвышенный полет мысли. Но сейчас мне не оставалось ничего другого, кроме как наклониться и снова использовать предметы домашнего обихода, чтобы спасти свою жизнь от разъяренной домохозяйки. Напрягшись, я в последний миг успел резко дернуть ковер, которым был застлан пол и вывести тем самым противницу из равновесия.

Тоненько вскрикнув, как умеют кричать только девушки, Секстилия упала на пол, выронив один меч, а второй продолжая сжимать в руке. Упала она при этом ногами вперед, широко разведя их в стороны и поскольку у нее опять ничего не было под туникой, я разглядел то, что приличные дамы обычно стараются не показывать, даже своим бывшим кавалерам.

Несмотря на всю опасность ситуации, у меня даже мелькнула мысль снова наброситься на нее и повторить наш поединок в моей кубикуле. Но тут девушка увидела, куда я так загляделся, быстро свела ноги и посмотрела на меня с пола с такой неукротимой яростью, что я быстро передумал. Да и не было у нас времени на забавы, честно говоря.

— Ах ты мерзавец! — прошептала она и размахнувшись, метнула в меня меч.

Не знаю, практиковала ли она это умение или это была чистая импровизация, но бросок у нее получился просто великолепный. Меч пролетел в воздухе и вонзился в дверь совсем рядом с моей головой, я даже почувствовал колыхание воздуха около правого уха. Изумленно посмотрев на меч, я только и успел сказать:

— Ты чуть не убила меня, сучка!

Секстилия состроила зверскую гримасу и потянулась за вторым мечом со словами:

— То ли еще будет, уродливый ты ублюдок, вот этим мечом я точно попаду в тебя!

У меня не было никакого желания узнать, получится у нее это или нет. В комнату заглянул Сервилий и озабоченно сказал:

— Долго ты будешь с ней возиться? Пристукни ее и всего делов.

Тут в воздухе промелькнул второй меч и вонзился бы мне или ему в головы, если бы мы не успели вовремя пригнуться. Меч ударился о стену и упал на пол.

Мы переглянулись с Сервилием, а девушка завопила:

— Сейчас я отрежу твой член, мерзкий Момиллус!

Тогда протоспафарий мигом нырнул обратно за дверь, а я последовал за ним. К счастью, эта кубикула тоже закрывалась на засов снаружи и мы тут же заперли обезумевшую девушку.

Только мы завершили с этим нелегким делом и собрались бежать дальше, как со стороны атриума вышли трое мужчин в зеленых туниках и шатаясь, направились к нам.

Сначала они не узнали нас, но потом один заметил меня и остановился пораженный.

— Что происходит? — спросил он. — Почему Момиллус не взаперти?

Сервилий в который раз рванул меч из ножен, но оружие не понадобилось.

Родерик шагнул к ошеломленно стоящим гостям Севера и огрел их щитом по голове, одного за другим. Третьего он ударил не по голове, а по плечу, поскольку тот услышал шум и попытался прикрыться руками. Это его не спасло, поскольку удары были так сильны, что несчастные отлетели к стене и шлепнувшись о нее, упали на пол без сознания.

— Уходим, быстрее! — сказал Родерик и мы побежали по коридору, а между тем Секстилия безуспешно колотила в дверь изнутри своей кубикулы.

Мы торопливо прошли еще пару поворотов, затем вышли через дверь и совершенно внезапно для меня очутились на улице.

Вокруг и вправду стояла темнота, на город опустилась ночь. Равенна, между тем, не спала, где-то горели огни, вдалеке шмыгали неясные тени прохожих, а совсем рядом заржала лошадь. Пахло гнилой соломой и навозом, совсем, как в деревне. Правда, временами ветер донес до меня запахи морского бриза.

— Нам туда, доминус, — Сервилий указал в сторону, откуда доносилось ржание лошади. — Экипаж ждет вас.

Он пошел вперед, но я не тронулся с места. Пройдя немного, мой спаситель обернулся.

— Ну, что ты медлишь, пойдем скорее! — зашипел он.

Я покачал головой.

— Отсюда наши пути расходятся, почтенный протоспафарий. Дальше