На всякий случай активировал поиск. К сожалению, в сотне метров никаких объектов моего интереса не обнаружилось.

Рядом шуршал Жужжа, что пыхтел, как паровоз, от взятого нами темпа. Да, с подлеченной ногой путешествовать в разы приятнее по Сибири!

Вскоре мы пришли к водопаду. Маленькому, но безумно красивому. Деревья склонялись над ним, словно закрывали творение природы от кого-то своими листьями.

Внизу находился водоёмчик, из которого медленно тёк ручей, что, петляя, впадал уже в настоящее крупное озеро.

Это была первая моя цель на сегодня, и достигли мы её до обеда. Хорошо идём! Скорее бы осмотреть побережье. Главное — не забывать про сканер местности!

Четыре часа я прошлялся, то прыгая, то бегая, то перелезая поваленные деревья. Здесь жило довольно много животных. Их следы я замечал невооружённым глазом, да и радар несколько раз показал на грани дистанции присутствие «потенциальной еды». Даже бобры были. И плотину их я увидел.

За это время я успел пройти только треть берега озера: очень уж сложной была местность. Зато я нашёл её! То ли сторожку, то ли домик охотника, а может и стоянку ликвидаторов?.. Не знаю, что это за место, но я выдвигаюсь!

Глянул на сканер. А⁈ Фома уже там хозяйничает! Видать, шоколад ищет…

И тут рядом плюхнулся Жужжа, обдав меня водой, после чего сцапал оглушённую рыбину. Вечно голодные мутанты — горе в семье приручителя.

— Не отставай, — отдал я указание жуку, и теперь он активно шевелил лапами и перепрыгивал поваленные деревья и пни с рыбой во рту.

— ПИ! — раздосадованно, можно даже сказать, с горестным лицом, изображая невероятную трагедию, пожаловался на отсутствие шоколадки хомяк.

— Да, жалко. Я бы тоже не отказался, — ответил я ему, и явно зря…

Хомяк прищурил глаза, как ковбой на диком западе во время дуэли.

— Да ладно тебе… Не будь жадиной.

— Пи… — тихонько ответил мне Фома, словно заявляя, что он будет не просто жадиной, а величайшим жадобой Российской Империи.

Я лишь пожал плечами и прошёл внутрь небольшого покосившегося домика.

Три на три метра. Одна кровать. Старая, насквозь ржавая и без матраса. Рядом ещё одна кровать, только разобранная. Небольшой столик, что держался на честном слове. Стул уже можно было на дрова использовать. Время его не пощадило. Рога на стене, ржавые гвозди… Небольшой сундук, обитый кожей, сохранился получше прочего. И много других предметов старины тут было, к которым явно не прикасались десятилетиями.

Из полезного нашлись проржавевшая вилка и ложка. Правда, ложка была дырявой, а вилка хрупкой… Из какого же де… шёвого металла их сделали?

Кривая крыша, изгаженный животными и местами трухлявый пол, а также дырявые стены, через которые завывает ветер…

— Эх. Не повезло… — вздохнул я и направился к сундуку, что выглядел единственной более-менее ценной и целой вещью.

Внутри я нашёл огниво, немного отсыревшего трута, одну серебряную монету в лучшем состоянии и письмо. Из-за давности лет разобрать, что там написано, было почти нереально. Всё, что я смог понять, — оставили его лет сорок — пятьдесят назад, судя по частично читаемому году внизу, и что это обещание группы ликвидаторов Жени Бирюкова однажды вернуться в сторожку охотника и порыбачить.

— Нет, Женя Бирюков. Вряд ли твоё желание исполнится… В такую глухомань рейды уже лет двадцать никто не проводит.

Хм, порыбачить… Может, здесь лодка есть?

Выйдя на улицу и заметив жука, что лежал как пёс у порога и догрызал, тарахтя от удовольствия, свою рыбу, я отправился ближе к самому озеру. Двадцать метров всего идти. Вон и остатки причала… Канат от разросшейся до безумных размеров ольхи тоже вижу, под воду идёт. Попытался его вытянуть.

Канат натянулся, а затем резко порвался. Не выдержал. Минуту подумав, я разулся. Любопытство победило.

Проверил глубину… Чуть глубже, чем по колено. Штаны закатал, шаг вперёд — и нащупал лодку.

— Мизинцем… Су-у-у-у-у-у!.. — скривился от боли я, проглатывая ругань, и вернулся на берег.

Одежду долой, лодку вызволить. Если она в пригодном состоянии, то можно будет её как-нибудь использовать.

Сколько бы я ни пытался вытащить лодку, ничего не выходило. Въелась в ил по верхний бортик практически. Нет, ну её. Только силы и время в пустую трачу.

Выбравшись на сушу из ледяной воды, стал активно разминаться, чтобы согреться. Тело должно быть в форме, а мысли в порядке. Тренировка прекрасно помогает достичь обе цели.

— Пи!

Рядом со мной что-то громко бумкнуло. Приглядевшись, я понял, что это остатки топора. Ржавые, с гнилой древесиной внутри. Ну, не беда. У меня есть точильный камень! А рукоять я сделаю!

Отлично, теперь и с дровами, и с навесом дела будут попроще.

— Молодец, боец! Так, уже давно обедать пора, а мы всё носимся… Здесь и перекусим, лагерь организуем, а затем уж на разведку.

Место было подходящим для лагеря, хоть и бесконечно далёким от человеческой цивилизации. Уровень маны в округе не зашкаливал, а значит, до ближайших изломов, если таковые есть, пару десятков километров. Примерно столько же, как от Горлика до того болотного кошмара, что мы нашли. Рядом много животных, пресная вода, деревья, рыба. Тут у меня есть возможность набраться сил, долечить ногу и собрать припасов на более долгую дорогу. День-два в этом чудесном и безумно красивом месте ничего плохого не сделают. Заодно с техникой новой до конца освоюсь.

Мы собрали хворост и сухой мох, и я начал разводить костёр. Обложил его камнями, с грустью думая о кастрюле. Её не было, поэтому пришлось делать импровизированную сковороду из камня. Хотя бы что-то. И пока разогревался обед, занимался топором.

Выбил всю ту трухлявую гадость, нашёл гвоздь поцелее, ножом выстругал одну рукоять. Получилось криво… Выбросил. Сделал вторую — уже получше. Заточил нож и лезвие топора, собрал второй, пообедал и принялся составлять конкуренцию бобрам, рубя ближайшие тонкие и высокие деревья. Они станут основой для моего навеса.

Три часа работы, и вот незадолго до