Кок, между прочим, оказался очень отзывчивым человеком. Выслушав мой трагический рассказ о бедствиях на необитаемом острове, он сразу же собрал в две коробки «сухой паек». И тут как раз пришел капитан, подтвердил свое распоряжение и велел добавить к пайку несколько бутылок воды.

– А то эти неумехи у воды от жажды сдохнут, – презрительно сказал он.

Кок помог мне вытащить коробки на палубу и погрузить их в ялик.

Я сходил к Алешке, предупредить его, что отплываю на остров, предвидя его горячие возражения – как же без него!

Но ничего подобного не случилось. Он увлеченно занимался с близнецами. Они уже достали где-то ножницы, бумагу, клей и мастерили что-то очень интересное, но совершенно непонятное.

– Осторожней, Дим, – напутствовал меня Алешка, не отрываясь от дела – прямо воспитательница детского сада. – А когда вернешься, я тебе что-то полезное расскажу.

А я «кое-что полезное» рассказал ему на ухо сразу. О том, что нашел тетушку Ланч, которую капитан зачем-то запирает в трюме, и обо всех его угрозах.

– Ничего, – сказал Алешка. – Когда вернешься с острова, мы ее спасем.

– А если он и впрямь ее вместе с якорем опустит на дно?

– Не опустит, – отмахнулся Алешка. – Здесь мелко.

Опять он прав. И я со спокойной душой оставил ему на всякий случай ключ от трюма, забрал из шлюпки весла, отвязал ялик и отправился на остров.

Теперь плыть пришлось против течения. Да еще и лодка была нагружена довольно тяжело.

Я старался держаться поближе к берегу, знал, что течение здесь слабее, его берега немного «тормозят», а на стрежне я вообще течение не победил бы. И болтался бы напротив парохода весь день.

Но вот все-таки показался остров. И на нем не было ни души. Я даже подумал, что «робинзонов» подобрало какое-нибудь проходившее мимо судно. Однако все они находились на своих местах – в палатках. Как они объяснили: чтобы экономить жизненные силы.

Очень мудро. Вместо того чтобы обеспечить себя едой, они все это время провалялись в палатках. Силы экономили.

Сначала они меня встретили неласково:

– Где пароход?

– Почему ты так долго?

– Где ты шлялся?

– Когда кончится это безобразие?

– Выпивку привез?

Но вот когда я вытащил из лодки коробки и рассказал о том, что «Илья Муромец» сел в тумане на мель и что, как только его с этой мели сдернут, он сразу же придет к острову – тут они обрадовались и стали меня хвалить.

А потом набросились на еду и питье. И вид у них был голодный и изможденный. Только один Вова был бодр и весел. И неутомим: все никак не мог успокоиться и даже переворачивал опустошенные коробки вверх дном в надежде отыскать в них хотя бы баночку пива. А потом сказал мне разочарованно:

– Я думал, ты мне друг. И так жестоко в тебе ошибся!

А «Илью Муромца» тем временем снимали с мели.

Подошли к нему два мощных буксира, впряглись друг за другом и разом дали «полный вперед». Забурлила под их винтами вода, туго натянулись стальные тросы, дрожа от напряжения.

«Муромец» крякнул, вздрогнул и медленно пополз с мели на глубокую воду. Буксиры отцепили свои тросы и ушли по своим делам. А капитан дал команду разводить пары и стал срочно связываться по радиотелефону с Ильей Ильичем Муромцевым.

Алешка с близнецами принимали в процессе снятия парохода с мели самое деятельное участие – вертелись у матросов под ногами, задавали сотни вопросов и давали тысячи советов. И самое интересное – близнецы ничего не натворили; они, как ни странно, слушались Алешку. Наверное, он сумел внушить им уважение. А после обеда, чего вообще отродясь не случалось – они послушно улеглись в нашей каюте спать!

Лешке только этого и надо было. Он задумал провести опасную операцию, чтобы проверить некоторые свои догадки. А для этого ему нужно было проникнуть в каюту капитана. Но как назло капитан все время находился у себя, говорил по телефону, а если выходил, то предусмотрительно запирал дверь.

Промаявшись на палубе больше часа, Алешка вернулся в каюту. Близнецы уже сидели на койке и продирали глаза. Они не скулили, не ныли, вообще не переживали из-за пропажи тетки. Им так даже нравилось – никто не держит за руки, никто не запрещает хулиганить и не делает замечаний на английском языке. Может, в этом и скрывался секрет Алешкиной популярности у братьев-разбойников.

– А мы дальше будем клеить? – спросил «старший» близнец.

– Будем, – сказал Алешка. – Только сначала немного прогуляемся по палубе.

У него уже созрел план – как проникнуть в капитанскую каюту с помощью этих шустрых огольцов.

Они вышли на палубу. Пароход резво шлепал колесами, торопясь забрать с острова бедных (но довольно богатых) «робинзонов». Чайки, как всегда, весело и шумно кружили над ним, и иногда в солнечных лучах их крылья очень красиво просвечивались насквозь.

Матросы занимались своими делами, пассажиры – своими, в основном дремали в шезлонгах, озирая сквозь дрему окрестности.

– В «кошелек» поиграем? – спросил Алешка юных братьев-разбойников.

– Ага! – обрадовались они. – Пока тетя Геля не мешает.

«Кошелек» – это довольно старая и довольно вредная игра. Наши шкодники ее просто обожали. Они обычно брали у тети Гели ее кошелек (без спроса, конечно), вытряхивали из него деньги в сумочку, а кошелек набивали обрывками газет, привязывали к нему тонкую прозрачную леску и бросали где-нибудь на видное место на палубе. А сами прятались неподалеку, хихикая в кулачки.

И вот идет себе какой-нибудь пассажир и видит: лежит на палубе туго набитый кошелек. Нагибается, чтобы его поднять, а кошелек… вдруг отскакивает от его протянутой руки. Человек не может даже сразу врубиться: что такое? – и делает еще шаг и опять нагибается с протянутой рукой. А кошелек – опять от него!

И тут раздается злорадный визг и хохот, и откуда-нибудь из шлюпки или из-под шезлонга появляются довольные, сияющие, как два начищенных самовара, мордашки близнецов.

Алешка вместо кошелька привязал леску к колечку ключа от трюма, где томились в неволе и время от времени выли спятившие игрушки. Лешка объяснил братьям-разбойникам, что они должны делать, и пообещал в случае успешного выполнения его задания премировать шкодников двумя шоколадками.

Затея близнецам понравилась. И вот что из нее получилось. Капитан находился в своей каюте. Занимался каким-то важным делом: наверное, заполнял судовой журнал или искал по всем углам пропавший ключ. Или писал отчет Илье Ильичу Муромцеву.

Иллюминатор приоткрыт, через него вливается в каюту свежий речной воздух, слышатся крики вечно голодных чаек, шлепанье колес, пыхтение паровой машины и озабоченные гудки встречных теплоходов.