в Кисловодск, теперь мама не будет одна.

С е р а ф и м а  П а в л о в н а. И надолго вы сюда?

В а д и м  П е т р о в и ч. На месяц.

С е р а ф и м а  П а в л о в н а. И на второй останетесь! Места у нас прекрасные — озеро, лес. Все успокаивает… Устали, наверно, от своих вулканов?

В а д и м  П е т р о в и ч. От каких вулканов?

С е р а ф и м а  П а в л о в н а. От камчатских. Там ведь сплошные вулканы.

К и р и л л. Муж Серафимы Павловны — известный вулканолог.

С е р а ф и м а  П а в л о в н а. Правда, и мы тут с пятницы до понедельника живем, как на вулкане. Туристы! Не приваживайте их, Вадим Петрович. Татьяна Андреевна — человек мягкий, а вы уж как мужчина… Сначала они воды попросят, потом велосипед украдут, потом вашего «Москвича»… До свидания! (Вадиму Петровичу.) Приятно было познакомиться! Значит, дальний родственник?

В а д и м  П е т р о в и ч. Камчатка — куда уж дальше!

С е р а ф и м а  П а в л о в н а  уходит. Все смеются.

О л я. Поздравляю — экзамен на звание родственника вы сдали успешно.

В а д и м  П е т р о в и ч. А вы не боитесь, что я вашу машину уведу?

К и р и л л. Чтоб увести машину, ее надо уметь водить.

В а д и м  П е т р о в и ч. Я умею. На современных, правда, не пробовал, а вот на фордиках, на эмках приходилось. Еще в тридцатые годы. Тогда клич такой был: «Технику — в массы». Авиамодельные кружки, ворошиловские стрелки… Правда, ни стрелком, ни летчиком я не стал: увлекся культурно-просветительной работой…

К и р и л л (Татьяне Андреевне). Вот вам и анкетные данные.

В а д и м  П е т р о в и ч. Но в войну мне все это пригодилось. Сопровождал как-то артистов на передовую, а по дороге — обстрел, шофера ранило. Пересел за баранку и… А знаете, кого я сопровождал — Клавдию Ивановну Шульженко. Как она пела! (Поет.) «Синенький скромный платочек падал с опущенных плеч… Порой ночной…»

Т а т ь я н а  А н д р е е в н а. Пора действительно уже ночная!

В а д и м  П е т р о в и ч. Да-да. Спокойной ночи! (Берет рюкзак, направляется к времянке, останавливается.) А там никаких памятных вещей нет?

О л я. Только мои старые детские игрушки.

Т а т ь я н а  А н д р е е в н а. И ружье!

О л я. Да-да, там на стенке висит. Оно вам не помешает. Папе один голландский коллега подарил.

В а д и м  П е т р о в и ч. Профессор был еще и охотником?

Т а т ь я н а  А н д р е е в н а. У Николая Юрьевича не было времени разгуливать по лесам. Даже в свой отпуск он не отходил от письменного стола!

В а д и м  П е т р о в и ч. Еще раз спокойной ночи. (Уходит во времянку.)

О л я. Ты, наверно, устала, мама?

Т а т ь я н а  А н д р е е в н а. Я еще должна полить папин плющ! (Уходит.)

К и р и л л. При этой торжественной церемонии я не присутствую!

О л я. Кирилл!

Уходят в дом. Появляется  Т а т ь я н а  А н д р е е в н а  с лейкой, поливает плющ. Из времянки выходит  В а д и м  П е т р о в и ч  в майке, с полотенцем через плечо. Подходит к рукомойнику.

В а д и м  П е т р о в и ч. Ой, извините!

Т а т ь я н а  А н д р е е в н а. Я на вас не смотрю.

В а д и м  П е т р о в и ч. Вам помочь?

Т а т ь я н а  А н д р е е в н а. Это я делаю уже десять лет только сама.

В а д и м  П е т р о в и ч. Извините. (Крякая и фыркая, моется.)

Т а т ь я н а  А н д р е е в н а. Нельзя ли потише?

В а д и м  П е т р о в и ч. Извините. (Уходит во времянку.)

Т а т ь я н а  А н д р е е в н а. Оля! Оля!

Выбегает  О л я  в спальном халате.

О л я. Что, мамочка?

Т а т ь я н а  А н д р е е в н а. Я немедленно уезжаю в город. Он фыркает.

О л я. В каком смысле?

Т а т ь я н а  А н д р е е в н а. Моется и фыркает.

О л я. Все мужчины так. И Кира, и папа тоже…

Т а т ь я н а  А н д р е е в н а. Как ты смеешь сравнивать папу и этого…

О л я. Тише!

Т а т ь я н а  А н д р е е в н а. Ну вот, я уже не могу слова сказать в собственном доме!

О л я. В доме — пожалуйста, но здесь-то зачем?

Т а т ь я н а  А н д р е е в н а. Может, он еще и храпит!

О л я. Ты же слышишь — тишина какая!

Раздается выстрел. Из дома в пижаме выбегает  К и р и л л.

К и р и л л. Что такое?

Из времянки выбегает  В а д и м  П е т р о в и ч.

В а д и м  П е т р о в и ч. Ради бога, простите — все мое дурацкое любопытство! Оказалось, что оно заряжено… Как неловко — всех разбудил…

К и р и л л. Пустяки! Если ружье висит, оно должно выстрелить. Кажется, кто-то из великих сказал?

В а д и м  П е т р о в и ч. Счастье, что не в окно угодил, а в потолок. Но вы не волнуйтесь, я все заделаю. (Уходит во времянку.)

Т а т ь я н а  А н д р е е в н а. Ну вот что — пусть этот ворошиловский стрелок немедленно убирается! (Оле.) Иди и скажи ему!

О л я. Мамочка, выгонять ночью на улицу пожилого человека?! Это же неприлично! А ружье Кирилл заберет.

К и р и л л. Нет уж, я лучше аккумулятор отключу. (Уходит в гараж.)

О л я. Мамочка, все будет хорошо, вы еще привыкнете друг к другу…

Т а т ь я н а  А н д р е е в н а. В мои годы, Ольга, привычек не меняют! Если вам неудобно, я скажу сама! (Зовет.) Вадим Петрович!

О л я. Не надо, мама, не нервничай, а то опять подскочит давление, не заснешь. Можно и утром сказать.

Т а т ь я н а  А н д р е е в н а. Я скажу это сейчас. Иди!

О л я  уходит. Из времянки выходит  В а д и м  П е т р о в и ч.

В а д и м  П е т р о в и ч. Вы меня звали?

Т а т ь я н а  А н д р е е в н а. Нам надо поговорить… Видите ли, Вадим Петрович, я, к сожалению, не могу похвастаться таким железным здоровьем, каким обладал ваш дедушка, хоть мне и не девяносто. У меня давление, мигрень, невралгия…

В а д и м  П е т р о в и ч. Я знаю одно средство — за неделю все снимет как рукой!

Т а т ь я н а  А н д р е е в н а. Сульфадихлорилбутан? Шведское?

В а д и м  П е т р о в и ч. Нет, наше, отечественное. Одну минутку!

Спешит во времянку и возвращается оттуда с пластмассовым крестом и связкой колец.

Т а т ь я н а  А н д р е е в н а. Олечкина игрушка! Зачем вы ее взяли?

В а д и м  П е т р о в и ч. Это лучше всяких лекарств. В санаториях входит в оздоровительный комплекс. Три раза в день по сто колец — и никакой невралгии! Куда бы повесить? А вот столбик! (Вешает крест на столбик гамака.)

Т а т ь я н а  А н д р е е в н а. Вы что, играть сейчас собираетесь?

В а д и м  П е т р о в и ч. Да нет, какой интерес одному? В каждой игре должен быть элемент соревнования, азарта… Может, попробуете? Я вам фору дам — три кольца.

Т а т ь я н а  А н д р е е в н а. Почему это мне — фору?

В а д и м  П е т р о в и ч. Потому что здесь нужен большой опыт и глазомер. Штука это сложная.

Т а т ь я н а  А н д р е е в н а. Что тут сложного, взял и бросил.

В а д и м  П е т р о в и ч. Попробуйте!

Татьяна Андреевна бросает кольцо, промахивается.

Кольцо нужно держать иначе — двумя руками, а бросать одной. Вот так…

Татьяна Андреевна бросает снова.

Уже лучше!

Т а т ь я н а  А н д р е е в н а. Дайте я еще!

В а д и м  П е т р о в и ч. Э нет, теперь моя очередь. (Бросает.) Вот и я промахнулся. Давно не играл. А ну-ка еще раз…

Т а т ь я н а  А н д р е е в н а. Извините, теперь моя очередь! (Бросает. Кольцо ложится в цель.) Ура! Тридцать очков!

Появляется  К и р и л л.

К и р и л л. Татьяна Андреевна, что с вами?

Т а т ь я н а  А н д р е е в н а. Подождите, подождите, Кирилл, не мешайте! (Снова бросает кольцо. Вадиму Петровичу.) Теперь вы!

В а д и м  П е т р о в и ч (Кириллу). А может, вы хотите?

К и р и л л. Давайте! В санатории всегда очередь — не дождешься. (Бросает кольцо.)

Т а т ь я н а  А н д р е е в н а. Мимо! А у меня тридцать очков!

Из дома выходит  О л я.

О л я. Кирилл! Мама! Что здесь происходит?

Т а т ь я н а  А н д р е е в н а. Мы играем в твою игру!

В а д и м  П е т р о в и ч. Присоединяйтесь.

О л я. С удовольствием!

В а д и м  П е т р о в и ч. Теперь нас четверо, это уже две команды. Командами