У нее пересохло во рту.

— Если вы боитесь, Блэкхит, то мы можем прекратить, — насмешливо проговорила она, но ее голос немного дрожал.

— Видимо, из нас двоих боюсь не я.

— Вы думаете, что я боюсь?

— Вот и скажите сами. Она тряхнула волосами.

— Ха, даже если так, я ни за что не призналась бы. Кроме того, вы будете привязаны. Совершенно безобидны.

На его губах заиграла медленная, холодная улыбка, при виде которой у Эвы внутри все перевернулось. — Совершенно безобиден.

— Совершенно не способны сделать того, чего я не захочу.

— Как скажете, моя дорогая.

Она подала ему бокал, в который капнула несколько капель духов. Эва подняла свой. Они смотрели друг на друга поверх бокалов.

Раздался звон хрусталя, и она позволила ему осушить его бокал, прежде чем поднять приготовленный шарф. Неплотно обматывая им его запястья, она связала их восьмеркой, а затем привязала к спинке кровати у него над головой.

Он улыбался ей, точно волк, посаженный на цепь.

Так и ждет, чтобы съесть ее, как только она захочет его погладить.

У Эвы засосало под ложечкой. Она не знала, сколько у нее времени, прежде чем подействует любовный эликсир. Внутренне содрогаясь, она присела на край кровати и изобразила довольную, веселую улыбку, глядя на своего пленника, который по своей воле согласился стать беспомощным. Господи, она даже не уверена, что сможет все довести до конца. Она хотела лишь увидеть, насколько действенно снадобье, прежде чем передать его Марии Антуанетте, хотела лишь обуздать Блэкхита, чтобы он не мог вскочить и взять ее силой, хотела лишь испытать эликсир на этом коварном дьяволе. И остаться в безопасности. Сколько ему придется страдать, прежде чем действие снадобья закончится? Или он будет мучиться до тех пор, пока дикая страсть, которую он испытает, наконец не будет удовлетворена?

— Вы мало пьете, — проговорил он, обратив внимание на ее лишь наполовину опустевший бокал. — Шампанское пришлось вам не по вкусу?

— О нет, дело совсем не в этом, Блэкхит. Я хочу полностью ощущать все, что произойдет. Мне не нужно себя дурманить.

— Понятно, — произнес он, подтягиваясь немного наверх, чтобы поудобнее устроиться на подушках. Эва украдкой взглянула на него. Хоть рубашка и скрывала его достоинство, у нее не было никакого сомнения, что он находится в полной готовности. Но, будет ли он готов еще больше?

— К тому же в моей семье не переносят алкоголь, — добавила она, вздрогнув, когда в камине стрельнуло полено. — Моя мать погибла от невоздержанности.

Ну, это было не совсем правдой. Она умерла от несчастной любви, а алкоголем лечила разбитое сердце.

— Мне очень жаль, — прошептал он, и в его глазах появился странный блеск. Она увидела, как у него на руках забугрились мышцы. — А моя мать умерла при родах. Трудно терять того, кого любишь.

— Невозможно забыть, правда?

У Люсьена окаменело лицо.

— Нет, невозможно. — Он стиснул зубы. — Особенно когда за неделю теряешь обоих родителей.

— Тогда мне стоит пожалеть вас, — вздохнула она. — А что случилось?

— Мать как раз рожала Нериссу, и роды проходили очень тяжело… Отец не мог вынести ее криков… — Он закрыл глаза, на лбу выступили мелкие капли пота. — Он побежал вверх по лестнице, чтобы их не слышать… упал и сломал шею.

— Милостивый Боже! — прошептала Эва, поднеся пальцы к губам.

Блэкхит старался разорвать удерживающие его путы. Шарф сильно натянулся, слишком сильно — вот-вот порвется. В душу Эвы закрался страх — страх, что шарф не выдержит, страх, что она отравила его. Она не сомневалась, что он испытывает боль.

— Именно я… нашел его, — прохрипел он, сжимая кулаки. — Как вы выразились, такого… никогда не забудешь.

— С вами все в порядке, Блэкхит?

Черные глаза распахнулись, обожгли ее своим светом.

— Я умираю от желания, — не выдержал он. — Боже, женщина, имей милосердие.

Так просто взять и оставить его здесь, как она и собиралась; так просто одеться и вернуться на бал, как ни в чем не бывало. Она станет смеяться последней. Однако, несмотря на то что Эва гордилась своим расчетливым бессердечием во всем, что касалось мужчин, даже у нее хватило сострадания, чтобы не поступить так… к тому же с беспомощным и связанным противником, способным доставить удовольствие, но не способным властвовать над ней. Что ж плохого в том, чтобы поступить с ним так, как ей хочется?

Она потянулась к нему и провела ладонью по щеке, ощутив на пальцах его горячее, неровное дыхание. Между ног у Эвы словно полыхнуло огнем. Тихо застонав, женщина приподнялась и села на него верхом немного выше напряженного члена, ее колени утонули в перине по обеим сторонам его бедер.

— Ниже, — прохрипел он. — Не мучай… не сейчас.

По поводу этого эликсира больше нет вопросов, торжествующе подумала Эва. На этот раз она определенно украла настоящий состав, и теперь и она сама, и Америка будут достойно вознаграждены за ее усилия.

— Я не мучаю, я… должна приготовить себя, — сказала она, пытаясь оттянуть неизбежную развязку.

— Тогда передвинься наверх, и я подготовлю тебя.

— Прошу прощения?

— Я же сказал, передвинься выше, черт побери. — Его широко раскрытые глаза яростно сверлили женщину. — Ближе к моему лицу.

Будь Эва какой-нибудь служанкой, она зарделась бы как маков цвет. Но Блэкхит явно перешел границы сдержанности, условностей. Ему уже все равно, какой будет ее реакция, он жаждал лишь избавления от всех мук, которые ему доставило снадобье. Эва робко приподнялась на коленях и передвинулась вверх по его груди. Трепетали каждый нерв, каждая клеточка ее кожи, сердце сильно колотилось в груди и в любое мгновение было готово разорваться на куски.

— Я сделаю вам больно, — запротестовала она, ее колени теперь упирались ему в подмышки, у него на шее объемными узлами выступили жилы, блестящие в свете свечи от пота.

— Ты делаешь мне больно своей нерешительностью. Тогда приподнимись и стой на коленях. Я хочу попробовать тебя на вкус, Эва. — Его горящие глаза неотрывно смотрели ей в глаза. Теперь в любое мгновение его путы могли не выдержать, и он бросится на нее, как разъяренный зверь на добычу. — Я хочу обладать тобой. Черт побери, я хочу всю тебя.

Эва, которую бросало то в жар, то в холод, цепляясь за спинку кровати, вновь приподнялась на коленях и поползла вверх по его груди.

Блэкхит приподнял лицо к рыжим влажным завитушкам волос между ног женщины.

Нашел языком верхнюю часть ее продолговатого гнездышка.

— Выше, — приказал он хриплым голосом.