Спокойно! Ты держишь ситуацию в руках. Он согласился на то, что все будет по-твоему! Тебе нечего бояться, пока ты сама не начнешь мечтать о нем как маленькая девочка, пока не начнешь обманывать себя тем, что он хоть чем-то отличается от остальных самцов…

Она надменно вскинула голову. Самообладание вновь вернулось к ней. Да, она взяла себя в руки. Они поднялись по лестнице, и с бешено колотящимся сердцем Эва повела герцога к своей комнате.

Она обернулась и окинула своего спутника суровым взглядом.

— Позвольте напомнить вам, Блэкхит. Все будет по-моему.

— О, конечно. — Его лицо осветилось улыбкой. — Полная власть.

— И запомните, я не остановлюсь перед тем, чтобы убить вас, если вы попытаетесь меня как-нибудь обмануть.

— Я знаю это, моя дорогая. Это одна из многих причин того, почему я так очарован вами. — Голос герцога превратился в соблазнительный шепот. — Видите ли, я без ума от опасных женщин.

Эва напряглась, ее сердце затрепыхалось, как подбитая птица.

— Быть может, вы не станете их так обожать, если одна из них решит вас убить.

— Ну конечно. Убить меня. Эту угрозу вы, мадам, повторяете довольно часто. Возможно, еще до того, как закончится эта ночь, вы сможете убедить меня, насколько, — он улыбнулся, — на самом деле опасны.

Она посмотрела на него.

— Охотно.

Люсьен засмеялся, и Эва почувствовала короткую вспышку гнева из-за того, что он так беспечно отнесся к ее словам. Но ведь он и раньше вел себя точно так же.

«Но это же одна из причин того, что ты так очарована им, не правда ли? Потому, что он уважает, но не боится тебя, как многие другие мужчины. Тебе нравится его смелость. Ты встретила равного противника, Эва».

И она возьмет над ним верх. Она сделает это.

Эва распахнула дверь. В камине горел огонь, свечи стояли на туалетном столике с резными, загнутыми по французской моде ножками. Пол покрывал тяжелый турецкий ковер, а на окнах висели тяжелые драпировки.

— У вас нет служанки? — спросил Блэкхит, приподняв бровь.

— Я отпустила ее на ночь.

Он стоял у нее за спиной. Эва ощущала жар его тела. Его жажду. Его самоуверенность подавляла женщину. Она всеми силами старалась не дрожать. Должно быть, она лишилась разума, если пошла на это. Если впустила герцога Блэкхита в свою спальню. В свою жизнь. Но она делает это ради своей страны.

Беспристрастность. Это единственный способ насладиться телом Блэкхита и сохранить свое сердце запертым, чтобы он никогда не смог проникнуть в него. Беспристрастность. Это единственный способ удержаться от мечты, которой никогда не суждено воплотиться.

А потом он целовал ее. Она понимала, что битва проиграна, так как никто не мог оставаться равнодушным в такие мгновения.

Его ладони, такие широкие, умелые, теплые, ласкали ее подбородок и щеки. Она утонула в поцелуе. Все поплыло перед глазами. И через мгновение он рывком поднял ее на руки и понес к кровати.

Едва дыша, Эва пыталась сохранить контроль за тем, что происходит.

— Мои условия, Блэкхит.

— Ну конечно.

— Отпустите меня. Он улыбнулся.

— Отпустите меня сейчас же.

Вздохнув, он повиновался, положив ее на кровать. И стоял, глядя на нее с ленивой, уверенной улыбкой, которая не обещала ничего хорошего.

— Разденьте меня.

Он приподнял бровь, явно озадаченный, вопреки своему желанию.

— Вы, мужчины, всегда используете нас в своих сексуальных фантазиях. А вот сегодня ночью я буду использовать вас.

— Мне в самом деле нравится, как это звучит, — удивленно прошептал он. — Осмелюсь сказать, что мне по душе ваши маленькие… фантазии, Эва.

— А как же иначе!

Она стояла совершенно неподвижно, едва дыша, когда он подходил к ней. Он подошел к ней так близко, что она почувствовала тепло его тела, услышала хриплое дыхание. Он провел пальцами по ее щеке, вынул шпильку из ее волос. Другую. Потом еще одну. Густые напудренные волны упали на плечи Эвы. Свалилась подкладка из конского волоса, на которой крепилась прическа.

Он потянулся к ней…

Она повернулась к нему.

Посмотрела оценивающим взглядом.

Прошлась вокруг, проводя на ходу кончиками пальцев то талии. Люсьен улыбался. Смотрел на нее, как смертельно опасный, едва сдерживающийся хищник.

— Вы все еще хотите меня, Блэкхит? — промурлыкала она, приблизив губы к его уху.

— Я постоянно хочу вас последние две недели.

— А если я разочарую вас, ваша светлость? — Женщина проворно отстегнула его парадную шпагу, и та упала на ковер. — Вы убьете меня?

— Я не думаю, что вы меня разочаруете.

Эва улыбнулась. Он стоял неподвижно. Ее рука вновь принялась за работу, снизу вверх расстегивая его бархатный жилет. Она распахнула его и ощутила под рубашкой герцога твердые мышцы. Шейный шарф у него был заколот булавкой с кроваво-красным рубином. Эва вынула ее и положила на туалетный столик. Потом зажала конец шарфа между пальцами и стала медленно тянуть за него, пока узел не развязался и у нее в руке не оказался длинный кусок материи.

— А я думал, вы хотите, чтобы я раздел вас, ~ прошептал он с вызывающей улыбкой.

— Здесь распоряжаюсь я — и сейчас я предпочитаю раздевать вас.

Она стащила с него жилет, и тот упал на пол. Теперь герцог стоял перед ней в рубашке и штанах. Пышные кружева манжет опускались на тыльную сторону самых изящных, самых красивых мужских рук, какие ей доводилось видеть. Само совершенство. Это были руки джентльмена, хотя в них не ощущалось никакой мягкости, никакой изнеженности и, уж точно, никакого милосердия. Эва знала, что этим рукам доводилось убивать. В последний раз они лишили жизни ее печально знаменитого сводного кузена Джералда, когда тот пытался убить брата герцога, Эндрю. Это опасные руки…

И ей очень хотелось, чтобы они прикасались к ней. Ко всему ее телу. Но не сейчас. Сейчас она сама хотела прикасаться к нему.

Она еще раз прошлась вокруг него, на этот раз ее пальцы касались его груди, скрытой под тончайшим батистом рубашки, обвели контур верхней части бедра и, наконец, остановились на едва ощутимой вогнутости нижней части спины, сразу над ремнем. Она стояла позади него, наслаждаясь видом худощавого, красиво очерченного треугольника этой гордой, просто роскошной спины. Затем она ухватилась за рубашку, выдернула ее из-под ремня и позволила полам свободно упасть вниз. Полы рубашки, по моде, доходили ему почти до колен.

— Разве вы ее не снимете?

Эва улыбнулась.

— Я не хочу, чтобы вы замерзли. Это может губительно подействовать на вашу… хм… ваше состояние.