После некоторой заминки администратор гостиницы, довольно любезная женщина с приятным спокойным голосом, ответила мне немного удивленно:

— Вы что-то, вероятно, перепутали, старший инспектор Крюкова! Прежде всего я впервые слышу, что у нас останавливались какие-то учителя, и потом, тех фамилий, что вы назвали, в наших списках нет… Весьма сожалею!

— Спасибо! — растерянно сказала я, с ужасом глядя на входную дверь.

Нож с тихим стуком вывалился из моего рукава на пол.

— Ты просто сумасшедшая! — убежденно заключила Маринка, выслушав на следующее утро мою исповедь. — Запустить в квартиру незнакомого мужика, да еще в очках!

По каким-то одной ей известным причинам моя подруга испытывала предубеждение по отношению к очкастым мужчинам. Они казались ей средоточием неискренности и коварства.

— При чем тут очки? — возмутилась я. — Насколько мне помнится, Чикатило, например, не носил очков…

— А по-моему, как раз носил! — парировала Маринка. — А если и не носил — это ни о чем не говорит. Если хочешь знать, многие негодяи не носят очков просто из кокетства!

Кокетливые негодяи — на такой парадокс была способна только Маринка — мне и в голову бы не пришло.

— Он же мог тебя запросто зарезать, — продолжала она, потрясенно глядя на меня круглыми как блюдца глазами. — Ты и пикнуть не успела бы! Расчленил бы труп на части и разбросал по городу — вот тогда, может быть, ты бы немного поумнела!

— Это уж непременно, — иронически заметила я. — Самый надежный способ поумнеть! Но, между прочим, чья бы корова мычала! Забыла, из каких переделок приходилось тебя выручать? Ты-то, голубушка, умудрялась втюриваться по уши в самых настоящих преступников! А здесь речь шла о естественной человеческой благодарности. Не могла же я отделаться простым спасибо, после того как меня вырвали из лап насильников!

— Еще вопрос, кто этих насильников навел! — сказала хитромудрая Маринка.

— В том-то и дело! — печально вздохнула я. — А ты, вместо того чтобы помочь разобраться, начинаешь меня пилить…

— И не думала! Очень мне нужно тебя пилить! — возмущенно заявила Маринка. — Наоборот, я уже всю голову изломала над твоей загадочной историей, но, по-моему, без Кряжимского мы все равно ничего не придумаем… Плюнь пока на все и пей кофе!

Мы разговаривали на кухне. Маринка, единственная из нашей компании, кто не испытывал дискомфорта и сожалений по поводу опечатанного офиса, до девяти утра расхаживала по квартире в комбинации, в бигудях и в земляничной маске, похожая на героиню фильма ужасов, но с элементами пародии, как пишут в рецензиях.

С утра я помчалась именно к ней — может быть, еще и потому, что соскучилась по кофе, который моя секретарша готовила совершенно уникальным способом. Более вкусного и бодрящего кофе мне нигде не доводилось пробовать. Непременная чашка этого кофе по утрам была залогом моей работоспособности, без нее я просто отвыкла нормально функционировать.

Неудачи последних двух дней в немалой степени были обусловлены и тем, что я была отлучена от любимого напитка по обстоятельствам, как говорится, непреодолимой силы. Теперь, наверстывая упущенное, я проглотила подряд три большие чашки волшебного напитка, и меня буквально распирало от энергии. Мне необходимо было немедленно действовать. Маринкина неторопливая рассудительность начинала меня бесить. Я не могла, как она выражалась, плюнуть на все. Вчерашнее странное происшествие требовало разгадки.

— Увы, вижу от тебя немного толку! — заявила я Маринке. — Спасибо за кофе, но мне пора бежать. Пойду отвоевывать наш офис. Надо еще купить сегодняшние «Огни Тарасова» да найти мужчин — наверное, они опять сидят в скверике напротив редакции…

— Господи, вот трудоголики! — вздохнула Маринка. — Одна я в нашем коллективе анфан-террибль, что в переводе значит — нормальный человек…

— По-моему, в переводе это значит что-то совсем другое, вроде кошмарного ребенка, — сказала я. — Пока бездельничаешь, постарайся не забыть хотя бы русский язык, ладно?

— Подумаешь! — задиристо сказала Маринка мне вслед.

Но я уже ее не слушала. Выскочив на улицу, я нашла ближайший газетный киоск и купила свежий номер «Огней Тарасова». Потом села в машину и с нетерпением развернула газету. Моя статья была на месте!

Издав победный вопль — немой, разумеется, — я швырнула газету на соседнее сиденье и завела мотор. Итак, военные действия открыты, и мы даже перешли в контратаку. В стане наших противников сейчас наверняка царит легкое замешательство. Эти люди не привыкли, чтобы им перечили. Они не готовы к этому. Преимущество на нашей стороне, и его надо развивать.

Прежде всего мы должны провести военный совет. Надеясь разыскать своих мужчин, я сразу же поехала в редакцию, точнее, в скверик, который можно было рассматривать как временный ее филиал. Все они уже были на месте — и Сергей Иванович Кряжимский, и Ромка, и сумрачный, как обычно, Виктор.

Они сидели рядком на скамеечке, и у каждого в руках был свежий номер «Огней Тарасова». Моему появлению они страшно обрадовались — должно быть, вообразили, что я немедленно поведу их на штурм офиса. Поняв, что штурм откладывается, мужчины выразили разочарование — особенно Ромка, которого энергия переполняла и без всякого допинга.

— Спокойно, друзья, спокойно! — увещевала я их. — Мне и самой не терпится вернуться к нормальной работе, но пороть горячку мы не будем. Наступление поведем планомерно и осмотрительно, учитывая каждую мелочь… Вот что нам доложит, например, разведка?

Сергей Иванович, который на этот раз выступал в роли разведчика, ответил без особого воодушевления:

— Ничем не могу порадовать, Ольга Юрьевна! Никаких добрых вестей… Строго говоря, вообще никаких вестей. Мои знакомые из прокуратуры только разводят руками — или действительно ничего не знают, или скрывают. Только один позволил себе сделать предположение, что идея наказать нашу газету исходит с самого верха. Главному прокурору не по душе журналисты, которые затрагивают его ведомство. Мне дали понять, что он такого не прощает. Сложно сказать, он ли разрабатывал «бумажный» сценарий, или непосредственные исполнители постарались — на эту тему, сами понимаете, никто со мной не разговаривал. Но зато мне намекнули, что впредь мы должны быть осмотрительнее в своих публикациях, если хотим нормально работать.

— Ну, это мы еще посмотрим, кому придется быть осмотрительнее! — запальчиво заявила я. — Теперь, когда история предана гласности, они будут очень бледно выглядеть с этой дурацкой бумагой! Только имеется небольшая проблема… — виновато добавила я. — Вчера я влипла в одну странную историю, которая может иметь отношение к нашим событиям. Хочу выслушать ваше мнение по этом поводу — боюсь, что я наломала дров… — И далее я во всех подробностях обрисовала вчерашнее происшествие.

— Действительно, необычная история! — задумчиво протянул Кряжимский, после того, как я закончила рассказ. — Очень надеюсь ошибиться, но слишком уж все это похоже на тщательно разработанный план. Позволю себе высказать предположение, что вы стали жертвой неких заговорщиков, Ольга Юрьевна!