вступали в сношения, стали обрезать концы носов. Потомки этих людей, удалившиеся с родины, еще и ныне имеют прозвище от того, что те претерпели. Женщины же их татуировали тела женщин фракийцев, живших вокруг них к западу и северу, накалывая рисунки булавками. Отсюда много лет спустя пострадавшие и униженные таким образом женщины фракийцев особенным образом изгладили следы несчастья, расписав и остальные части тела, чтобы бывшие на них знаки насилия и стыда, войдя в состав разнообразных рисунков, именем украшения изгладили позор (выделено мной. – М.М.). Над всеми же они господствовали так надменно, что рабское служение у них, ни для кого не бесслезное, перенесло и в последующие поколения выражение «от скифов», показывающее, каково оно было. Итак, вследствие множества постигших их несчастий, когда от печали они одновременно уничтожили удобства жизни и обрезали кругом волосы, все чужие народы назвали стрижку всего народа, делаемую в знак испытанного насилия, “оскифиться”» (цит. по: Латышев, 1993, с. 254).

Да… Непростое дело разбирать такие тексты. Из приведенного отрывка ясно, впрочем, что не слишком симпатизирующий скифам уроженец города Сол знает о распространении татуировок среди фракийских женщин; что на появление этого обычая у фракийцев вроде бы повлияли скифы; что первоначально наколка, как и острижение волос, связаны с горем и унижением (к последнему тезису мы еще вернемся).

Тексты Геродота и Клеарха были написаны до нашей эры. Но и спустя столетия, во II веке нашей эры, грек Дио Хризостом записал: «Во Фракии свободные женщины покрыты татуировками, и чем выше их ранг, тем больше они их имеют. И, значит, царица может быть татуирована, и царь тоже. Властители украшают себя такими символами как корона и скипетр, чтобы заявить свой высокий статус, подобно тому, как собственник выжигает клеймо на теле принадлежащего ему скота» (цит. по: Jones 2000, p. 14).

Теперь немного о терминологии. В греческих словах, описывающих обычаи фракийцев украшать свое тело, выделяется корень stig-. Отсюда производят слово «стигма», вошедшее в современные языки, включая русский, где оно обычно обозначает выжженное клеймо (у преступника), шрам или рубец. А вот в VI в., в правление императора Юстиниана, практиковавший в Александрии и Константинополе врач Этий записал в своей медицинской энциклопедии «Тетрабиблоне»: «Они называют стигмами письмена на лице или некоторых других частях тела, например на руках у солдат, и для этого они используют следующий рецепт чернил… Накалывая избранное место иглами, давая стечь крови и натирая сперва соком из луковицы, а затем приготовленной жидкостью… В случае, если мы хотим удалить такие стигмы… сперва очищаем стигмы селитрой, смазываем канифолью из терпентинного дерева и завязываем на пять дней… Стигмы исчезнут за двадцать дней без особого изъязвления, и шрама не останется» (цит. по: Jones, 2000, p. 5). Благодаря столь подробному письменному свидетельству становится совершенно очевидно, что древние греки и римляне понимали под стигмами обычную татуировку-наколку, а вовсе не выжженные клейма, как мы.

Итак, мы выяснили, что имели в виду античные писатели, говоря о знаках и стигмах. Теперь послушаем, что они писали о нравах современных им «варварских» племен.

В начале IV в. до н. э. Ксенофонт описывает у одного из причерноморских (западнокавказских) племен, которое он называет «обитателями башен» (Mossynoikoi – моссиники или моссины), традицию татуировать «спереди и сзади» детей из хороших фамилий, изображая цветы[9].

Поздний римский автор Геродиан пишет о племенах, населявших Шотландию: «Эти люди накалывают на тело разные орнаменты и изображения животных всех видов. И поэтому они не носят одежду, дабы не скрыть украшения на их телах». Учитывая шотландский климат, последнее утверждение выглядит излишне категоричным[10]. По-видимому, население британских островов широко применяло боевую раскраску. По словам Цезаря, синеватый цвет, в который британцы окрашивали тела, делал их появление в бою особенно ужасным.

Во всех перечисленных выше случаях речь идет о вполне традиционных, достаточно декоративных, хотя и статусных знаках на теле.

Но есть и другие письменные свидетельства, в которых речь идет также о татуировках, хотя это не столь очевидно на первый взгляд.

«…В устье Нила, которое ныне называется Канобским, в Тарихеи. На берегу стоял (да поныне еще стоит) храм Геракла – убежище для всех рабов, которые бежали от своих господ. Если раб, чей бы то ни было, убежит сюда и посвятит себя богу наложением священных знаков, то становится неприкосновенным» (Herod., II, 113).

В эллинистический период практика нанесения «священных стигм» на запястье обнаружена любопытными античными авторами у жителей Сирии [Jones, 2000]. В папирусе середины II в. до н. э. описываются отметины «в виде двух варварских букв» на правом запястье беглого сирийского раба, служившего до того в святилище Атаргатис[11]. Тремя столетиями позже римлянин Лукиан напишет о служителях того же храма: «Все они татуированы. Некоторые на запястье, некоторые на шее, вообще у всех ассирийцев есть татуировки».

В приведенной нами раньше цитате из Геродота раб нанесением сакральных знаков переходил из подчинения своему господину в собственность богу. Это «рабская татуировка» или, собственно говоря, «рабское клеймение». Судя по всему, в середине I тысячелетия до н. э. явление было настолько ординарным, что смысл этого действия не нуждался в расшифровке. Также не нуждались в объяснениях неадекватные на взгляд современного читателя действия персидского царя Ксеркса, который решил наказать пролив Геллеспонт, соединяющий Европу с Азией, за то, что помешал ему выступить с войной против греков.

«Когда же наконец пролив был соединен мостом, то разразившаяся сильная буря снесла и уничтожила всю эту постройку.

Узнав об этом, Ксеркс распалился страшным гневом и повелел бичевать Геллеспонт, наказав 300 ударов бича, и затем погрузить в открытое море пару оков. Передают также, что царь послал палачей заклеймить Геллеспонт клеймом. Впрочем, верно лишь то, что царь повелел палачам сечь море, приговаривая при этом варварские и нечестивые слова: “О ты, горькая влага Геллеспонта! Так тебя карает наш владыка за оскорбление, которое ты нанесла ему, хотя он тебя ничем не оскорбил. И царь Ксеркс все-таки перейдет тебя, желаешь ты этого или нет. По заслугам тебе, конечно, ни один человек не станет приносить жертв, как мутной и соленой реке…”» (Herod., VII, 34–35). Вот это вера в священную силу татуировки! Могущественный персидский владыка повелевает обращаться с морем как с непокорным рабом. Отсюда и прочие атрибуты – плети и кандалы[12].

Если исходить из перевода на русский язык, то можно подумать, что Ксеркс распорядился именно заклеймить море, то есть непонятно каким образом выжечь клеймо. Но, как подчеркивает Джонс, здесь употреблены слова, не оставляющие пространства для интерпретаций. Дословно царь посылает татуировщиков