— Ну а что? Мне же интересно, почему ты на нас забил, зато какая-то девчонка, вдвое моложе тебя, теперь вместо Юли? — уже с отчётливо сквозящей обидой спросила Инна.

— Я в этом не участвую, — сообщила я, встала из-за стола и ушла с кухни.

Пускай выясняют отношения без меня.

— Это моё личное дело, — холодно ответил Инне Костя.

Наладить ситуацию взялся Глеб.

— Мы понимаем, что у тебя сейчас новая жизнь, и желаем вам счастья, но мне непонятно, почему ты хотя бы не сообщил? Это элементарное уважение к друзьям.

— Меня в моём выборе мало кто поддержал. Мне не хотелось выслушивать, кто что думает об этом, — ответил Костя.

— Представляю… — чуть насмешливо сказала Инна. — Мама лютовала?

— Было такое, — нехотя признался Костя.

— Сколько хоть лет девочке? — не отставала гостья.

— Восемнадцать.

Инна присвистнула.

— Пойду скажу Наташе, чтобы не обижалась на вас, — и я услышала Костины шаги в мою сторону.

Я метнулась на диван в гостиной, типа совсем не подслушивала, и приняла задумчиво-печальную позу.

— Эй? — Костя пощекотал мне бок пальцем. — Не бери в голову.

— Мог бы и предупредить, что не один вернёшься, — буркнула ему я.

Действительно. Я бы хоть пиццу спрятала от них. Не заслужили. Ишь, интересно им, что, как и почему.

— Извини. Я не думал, что всё так будет. Инна, она… иногда может взболтнуть лишнего. Юля была её лучшей подругой ещё со школы. Они с Глебом и познакомились через нас.

И, видимо, Инна до сих пор переживает из-за гибели подруги. Бесится, что Костя, гад такой, соизволил жить дальше.

— Слушай, ты иди, а я ещё немного тут посижу, — сказала я.

— Ладно. Но ты приходи, тебе там нечего бояться.

Ещё бы. Во-первых, у меня есть Дружок, в любой момент готовый покусать неугодных гостей. Во-вторых, я сама зубастая и языкастая. Уж скажу так скажу! Ляпну так ляпну…

Костя воспользовался затишьем и ушёл в туалет.

А я… а у меня ушки на макушке.

— Думаешь, он совсем того? — приглушённо, чтобы мы с Костей не услышали, спросила Инна у Глеба.

— Я не знаю. Пусть как хочет, — ответил тот.

— Господи, хорошо, что Юлины родители об этом не в курсе… — будто бы с надрывной душевной болью вздохнула Инна.

«Как это не в курсе? — чуть было не воскликнула я, стоя за стенкой. — Ишь, рассудительная нашлась! Не научили тебя в детстве помалкивать, если не знаешь!»

— Давно ты их видела? — спросил у жены Глеб.

— Давненько. Они же переехали около года назад. Теперь ни слуху ни духу. Может, оно и к лучшему.

На этом подслушивание пришлось прекратить.

К гостям вернулся Костя.

— Предлагаю уйти от неприятных тем, — сказал он. — Расскажите, как вы живёте?

— Да нормально живём. Полину, дочку, на лето в деревню к бабушке отправили. Сами работаем. Я в администрации, зам начальника теперь. Инна по-прежнему переводчиком, ездит за границу по командировкам, — ответил Глеб.

— А ты как с новой женой познакомился? Не поделишься? — снова встряла Инна.

«Да блин! Это уже ни в какие ворота!» — вскипела я и вышла на кухню.

— Отчего же не рассказать? — говорю, а сама выразительно так смотрю на Костю.

Он, не отрывая от меня взгляда, медленно мотает головой, мол, не говори.

— Расскажу, — я встала спиной к подоконнику, а лицом к гостям и скрестила руки на груди. — Я застряла попой в его форточке, и он меня поймал.

— Чего? — изогнула бровь Инна.

Судя по недоумённому лицу Глеба, он тоже ничего не понял.

— Наташа, хватит, — попросил Костя и обратился к гостям: — Она занимается скалолазанием и иногда любит выдумывать.

— Иногда, но не сейчас, — добавила я. — Два года назад я залезла к нему в квартиру и пыталась украсть конфеты, но тут внезапно Костя вернулся из командировки и…

Глеб с Инной переглянулись.

Не поверили.

— Ладно, ладно, если не хотите рассказывать — ваше дело, — сдалась Инна. — О, это же мой цветок! — она показала рукой на замиокулькас и кивнула на Костю, привлекая его внимание. — Я же дарила его на вашу с Юлей помолвку. И цветок всё ещё живой! Надо же! Даже горшок тот же.

Ох… Ну зачем же я переставила цветок на кухню, когда переезжала из своей спаленки в Костину? Думала, на кухне, между щучьим хвостом и столетником, замиокулькасу будет лучше. И ведь впрямь разросся да зазеленился.

Как вдруг оказалось, что замиокулькас — это подарок Инны.

— Мне его Елена Николаевна отдала, — пояснила я. — Он у неё совсем захирел, а ей жаль было выбрасывать память о дочери.

Теперь пришёл черёд Инны удивляться.

— Э-э, вы знакомы?

— Конечно, знакомы. Они и живут теперь рядышком с нами. Мы общаемся каждый день, — с невинной улыбкой рассказала я.

Инна вопросительно посмотрела на Костю. Тот кивнул ей, подтверждая мои слова:

— Благодаря Наташе Елена Николаевна и Михаил Васильевич усыновили двоих детей. Наташа ходит им помогать, — добавил он.

— Вот так да… — уронила челюсть Инна. — Я в шоке, — она обратилась ко мне. — А что значит, усыновили благодаря тебе?

— Это длинная история, — уклончиво ответила я ей.

Счастье любит тишину.

Именно поэтому Костино тридцатипятилетие мы отметили вдвоём, точнее, втроём с Дружком. Куда уж без него?

Турбаза на берегу озера. Четыре часа на машине в одну сторону. Домик из чёрных брёвен с выбеленными линиями сруба, баня, уютная терраса, шашлыки, цветник под окном с настоящими розовыми кустами…

Я никогда не отдыхала так красиво. Даже несмотря на то, что купаться уже холодно, и без ветровки на улице делать нечего.

Зато рядом лес.

Мы, когда гуляли, видели белку, дятла и сову. Пусть мельком, но для меня, выросшей в городе, дикая природа сродни волшебству. Наверное, зверьё в округе и разбежалось из-за моих: «Ух ты-ы! Вау! Смотри-смотри! Вон! Вон она!»

А вот Костя, напротив, был задумчив и молчалив.

— Тебе здесь не нравится, да? — спросила его.

— Почему же? Нравится. Хорошо. Спокойно, — ответил он и обнял меня за талию.

— Я же вижу, что ты грустный… Мне начинает казаться, что с моим появлением вся твоя прежняя жизнь пошла наперекосяк.

— Это не так, Наташа, — покачал он головой. — А вот будущее меня пугает.