– Твой приятель ограбил в Петербурге банк на большую сумму. Триста тысяч рублей слямзил! То бишь украл.

– Я догадался, – перебил сыщика арестант. – Но для чего вы мне это рассказываете? Я сижу за решеткой. И никак не мог участвовать в афере.

– Ага, проболтался, Кустас! – подхватил питерец. – Откуда знаешь, что была именно афера? А не взлом, к примеру.

– Не ловите за язык, не на дурака напали, – дерзко парировал Пюльсю. – Хейкки слабак, чтобы громить рахасто[30]. Ему такое не по… не по зубам. Афера – другое дело. Я просто догадался.

– Ну, если я напал не на дурака, тогда слушай. Триста тысяч рублей равны восьмистам тысячам ваших марок. И купец, которого ограбили, готов заплатить часть из похищенного тому, кто вернет ему деньги. Смекаешь?

В глазах арестанта словно молния блеснула:

– Смекаю, я же умный. Восемьсот тысяч? Самперин васикка![31] А сколько купец готов выложить?

– Не гони, там уже целая очередь стоит за этими деньгами, – спустил жулика на землю сыщик. – Начиная с полицмейстера. Умерь аппетиты, если умный. Но, если раскинешь мозгами, то действительно можешь неплохо заработать.

– Сколько? Выложите уже карты, господин из Департамента полиции. Иначе мы не договоримся.

– Купец первой гильдии Смирнов обещает десять процентов от возвращенной суммы пустить на наградные. Это составит восемьдесят тысяч марок…

– Восемьдесят тысяч?! Давайте подробнее. Что требуется за эти деньги?

– Кустас, – примирительно ответил Лыков, – я говорю как есть. Большую часть, конечно, заберут начальники…

– Это я понимаю. Но на какую сумму можно рассчитывать?

– Если укажешь, где нам поймать Раутапяя и при нем будут украденные деньги, то какая-то часть перепадет и тебе. Тысяч десять как минимум. Возможно, мне удастся убедить местную полицию быть с тобой щедрее. Но не уверен.

– А ваша доля какая? – настаивал мазурик.

– Никакая. Мне надо поскорее изловить кассира и вернуться домой. Там куча дел.

– Честно?

– Честно, – вдруг подтвердил Вихтори. – Господин Лыков – порядочный человек.

– А вы сами кто такой? – взъелся арестант. – Я живу на свете сорок три года и еще не встретил ни одного порядочного человека. А здесь их сразу два? И вы хотите, чтобы я вам верил? Снесите вашу порядочность в тарвэхуоне!

– Куда нести? – уточнил Лыков у кандидата.

– В отхожее место, – пояснил тот.

Алексей Николаевич вмешался:

– Кустас, на мою порядочность наплюй, ее гораздо меньше, чем кажется господину Коскинену. Он, кстати, чиновник вашей сыскной полиции, приданный мне в помощь. Возвращаясь к моей порядочности, ее очень трудно сохранить, общаясь с таким дерьмом, как ты. Не обидел?

– Что поделать, я и правда дерьмо, – легко согласился допрашиваемый.

– И ты готов продать нам своего друга за деньги, так?

– Так. Десять тысяч, конечно, мало, учитывая, что Хейкки очень хитер. А без меня вам его не найти.

– А почему? Он сменил фамилию и ты ее знаешь?

Пюльсю откинулся на спинку стула, словно его ударили:

– Ай да господин Лыков! Вы еще умнее меня.

– Угадал?

– Точно так.

Помощник сыщика смотрел во все глаза и не верил своим ушам. Пусть учится, подумал Алексей Николаевич и продолжил:

– Давай договоримся так. Если мы изловим беглеца и все деньги будут при нем, я гарантирую тебе двадцать тысяч марок. Если денег окажется меньше, ты получишь свое в этой пропорции.

– Двадцать тысяч из восьмидесяти? Я согласен!

После этого разговор принял другой оборот: деловой и вполне доверительный.

– Какие гарантии тебя устроят? – спросил статский советник.

– Ваша расписка. Вы ведь лично станете делить наградные?

– Меня послал сюда сам министр внутренних дел – кража такого масштаба взбудоражила власти. Найти преступника и вернуть похищенное поручено мне, я и буду делить по заслугам.

– Тогда пишите расписку, как только что сказали.

Лыков первым делом предъявил новому осведомителю свой заграничный паспорт с фотографией и полицейский билет – удостоверил свою личность. И только после этого написал вечным пером требуемую расписку, про двадцать тысяч марок и пропорцию. Поставил внизу дату и подпись.

– Держи.

Вихтори был поражен, как легко и быстро питерец завербовал прожженного жулика.

– Нынешняя фамилия моего лучшего друга – Серлахиус. Гуннар Серлахиус. Он выдает себя за шведского промышленника.

– Где проживает? – начал записывать в блокнот сыщик.

– Снимает квартиру в Бергхельме[32], в доме два по улице Стурэ. Там огромный доходный дом в пять этажей.

– Номер квартиры? – влез бывший ленсман.

– Не знаю. Так есть справочный стол!

– Молодец, Кустас, продолжай, – поддержал предателя русский сыщик. – Как ты все это узнал? Хейкки приходил к тебе в тюрьму?

– Точно так. Ему кое-что было нужно из того, что я умею.

– Он хотел обменять рубли на финляндские марки, минуя банк?

Пюльсю разинул рот:

– Да…

– Через твоих знакомых контрабандистов?

– Тысяча чертей! Вы как будто присутствовали при разговоре!

– Не бойся, на твоих наградных это не скажется. Нам пора. Я прикажу… вернее, попрошу смотрителя, чтобы он перевел тебя в одиночную камеру. Так будет лучше. Расписку оставь при себе. Я постараюсь сделать так, чтобы уже сегодня она понадобилась. Сколько тебе осталось сидеть?

– Год с месяцем, ваше высокородие, – перешел на почтительный тон мошенник. – С деньгами свободы ждать приятнее, чем без денег. Эх, господин Лыков! С вами приятно иметь дело. Что-то мне подсказывает, что вы действительно не обманете бедного арестанта. Даже если он дерьмо.

Двое полицейских помчались на Александровскую. Коскинена била нервная дрожь, какая бывает у охотника, идущего по следу знатной добычи. Он пробормотал в экипаже:

– Ну вы даете! Правду мне говорил господин Кетола…

– А что он такого говорил?

– Что вы сыщик от Бога. Я сомневался, а теперь вижу – так и есть.

Они ворвались в кабинет начальника сыскного отделения, и кандидат с порога закричал:

– Дом два по улице Стурэ! Паспорт на имя Гуннара Серлахиуса! Едемте быстрее!

Комиссар вынул из письменного стола револьвер, сунул в карман и ринулся к дверям. Питерец остановил его:

– Надо прежде известить полицмейстера.

– Вот еще. Он захочет нас возглавить и сорвать побольше наградных! Без него обойдемся. Начальник я или нет?

Все в Гельсингфорсе словно помешались на этих деньгах… Лыков, бранясь под нос, уселся в экипаж. Его браунинг остался в гостинице, но сыщик не предполагал со стороны кассира вооруженного сопротивления. На худой конец, Вихтори выглядел вполне боеспособным, да и Кетола – Алексей это знал не понаслышке – был отважным человеком.

По Длинному мосту полицейские попали в Бергхельм и углубились в его жилые кварталы. Ехали довольно долго, избегая главных улиц и прячась под поднятым верхом. На углу Иозафатской и Кристининской комиссар остановил экипаж и дальше велел идти пешком.

Огромный жилой дом располагался на самом краю города. Сразу