я точно никому раньше времени не скажу. Самой надо ещё в него поверить. В груди так больно, хоть боль эта фантомная.

Если всё закончится таким образом, то… так тому и быть. Всё же у нас были счастливые моменты и много. Я благодарна Тимофею Кутузову за них, но мы зашли в тупик. Одного моего желания из него выбраться недостаточно — нужен сам парень, а он ясно дал понять, что ему это не надо, его всё устраивает. Что ж, если он не может найти сил, чтобы расстаться со мной, то их найду я. Не желаю всю жизнь вариться в эмоциональных качелях, пытаясь понять, что сделала не так.

Внезапно меня обхватывают сильные руки и поднимают в воздух.

— Лучик, прости меня, — доносится до ушей виноватый голос. — Я — дурак. Не должен был такое о тебе говорить. Это неправда, я так не считаю. Ты у меня умница, красавица, самая лучшая. Я тебя очень люблю. Просто сейчас в сложной ситуации, — говорит это и, поставив на ноги, разворачивает к себе, чтобы покрыть моё мокрое от слёз лицо поцелуями. — Ты права. Я исправлюсь. Обещаю.

Я несмело улыбаюсь ему и сама целую его в губы.

Мы миримся. Больше не ссоримся. Тим не забросил свою походы на тусовки. По-прежнему не берёт меня с собой, а я больше не прошусь. Больше ничего ему не говорю, только ночью в подушку плачу. На людях — у нас всё хорошо, но на самом деле — нет. Мне было больно от осознания, что я совершу, но в тоже время я понимаю, что это необходимо. В первою очередь — для меня самой. Как бы я его не любила, но такое отношение стопроцентно не для меня.

Ещё одним ударом становится знание, что мой-пока-ещё-парень отметил свой день рождения грандиозно. Меня же там не было. Я ничего не знала, думала, что он уехал к бабушке своей и там с ней отмечает — сам так сказал. Вечером, почти ночью бездумно листала новостную ленту, пока краем уха слушала видеоурок по стереометрии, и наткнулась на пост одной из подружек приятеля Тима. На нём был чётко виден Тимофей в окружении девушек и парней в какой-то сауне. Сначала не поверила своим глазам, а потом наткнулась на видео, где они все плещутся в бассейне, закидываясь алкоголем. Горько хмыкаю, сильно сжимая телефон, откидываю голову назад, прижимаясь затылком к холодной стене, и закрываю глаза. Перевариваю информацию и утверждаюсь в верности своего решения. Потом с каким-то садистским удовольствием прокручиваю видео снова и снова, нахожу другие фото и видео и всех их смотрю. Но одном посте даже лайк ставлю.

На следующий день делаю вид, что ничего не знаю. Мило воркую с счастливым до неприличия Тимофеем, который никак не показывает, что обманул меня. Принимаю его действия. Дальше дни проходят одинаково — я притворяюсь, что всё в порядке, мы ходим на свидания, общаемся, как обычно. Так проходит ещё месяц.

Наступает мой день рождения, на который я позвала Алёнку, ещё пару подружек и Тимофея. Бабуля устроила такой нам банкет. Только моего парня не было с нами. Он не поздравил меня. Мы сегодня вообще не общались. Я почти не грустила по этому поводу, потому что догадывалась о таком развитие событий. Но это не отменяет той боли, что поселилась в моём сердце. С девчонками мы неплохо посидели. Никто из них не заикался о Тиме, будто его и нет вовсе, и за это я им благодарна. Пробыли у меня дома до вечера, пока бабуля не выгнала нас гулять.

— Не дело это — в день рождения молодым сиднем дома сидеть со старухой.

Девчонкам удаётся затащить меня в клуб, где мы снимает комнату, благодаря связям одной из подружек. Танцуем, поём, пьём, одним словом — отрываемся. Когда же веселье подходит к концу и мы с Алёнкой остаёмся вдвоём, встречаем Тимофея всё в той же компании. Нет, он нас не видел, но мы хорошо видели его. Видели, как он расслабляется, как отдыхает, как общается с приятелями и их девицами. К его чести он даже взглядом не удостаивает девушек. Ну тем, мужским, плотоядным. Застываю, глядя на него, а потом хмыкаю и разворачиваюсь к выходу.

— Яна, ты куда? — вопрошает Алёнка, обеспокоено на меня глядя. — Надо ему мозги на место вставить. Он же тебя так и не поздравил?

— Нет.

— Вот! Надо ему задницу надрать, напомнить, что у его девушки день рождения, а он сволочь такая!

— Не надо, — перебиваю подругу. — Сделаем вид, что ничего не было.

— Ты это просто так оставишь? — изумляется верная подруга и всё порывается вернуться в клуб, но её удерживает моя крепкая хватка на локте.

— Нет, просто не вмешивайся. Я сама разберусь.

Алёна видит в моём взгляде что-то такое, что начинает беспокоиться ещё больше, но не стремится теперь к Тимофею.

А он так и не вспомнил о моём дне рождения…

* * *

Экзамены сданы, результаты известны.

Выпускной проходит в ресторане недалеко от нашего водоёма. Все веселятся — и я в том числе. Сегодня я веду себя раскованно, отрываюсь так, что порой ловлю растерянные взгляды своего-всё-ещё-парня. Но если по началу его это удивляет, то потом он сам входит во вкус. Прощание со школьным этапом проходит, на удивление, замечательно, а уже через несколько дней я собираю вещи и улетаю в Питер, отрезав все связи с этим городом. Кроме бабули, которой я всё рассказала, и которая сама меня отправила в культурную столицу, чтобы я «не зачахла». Я сразу же сменила номер, закрыла страницы в соцсетях, даже новые завела, удалив некоторые. Шаг в новую жизнь дался мне тяжело.

Я стою, не двигаясь у раковины, и пытаюсь переварить услышанное. Во мне медленно поднимается ярость, готовая разрушить всё и вся на своём пути. С трудом удаётся её сдерживать.

Как. Он. Посмел. Сказать. Такое. Мне?! Я же его в порошок сотру! Недостаточно ему было в прошлый раз?! Не наигрался что ли?! Я же его предупреждала, что если он продолжит пренебрежительно ко мне относиться, то я исчезну из его жизни. Я выполнила своё обещание. С трудом, но выполнила. Столько сделала, чтобы не вернуться к нему, чтобы вновь не поверить, что он всё тот же заботливый милый парень, который просто запутался, который попал под влияние юношеских гормонов. Я могла бы разобраться в его поведении, даже понять и принять, но не стала этого делать, выбрав своё спокойствие и внутреннее