Вот как дела обернулись! Ее, одну из трех женщин-капитанов, когда-либо плававших в водах Изумрудного моря, эгерийскую дворянку не самых, причем, худших кровей, попросту отымели, как зазевавшуюся шлюху в темном переулке.

«Ну, сестричка Кармиса, ну, удружила! Ну, ничего — вернусь на корабль и разберусь с тобой!»

Стоп, а кто сказал, что магичка тут вообще при чем? Может, ее массажист и не драл: уж вряд ли девчонка долго обходится без мужчин! Не то, что она сама.

Вернее, ей приходится. Потому что женщина может стать капитаном в мире сем, но лишь если не будет проявлять женских слабостей. Бессонные ночи, когда сквозь стенки каюты доносятся стоны и ржание матросов, приведших веселых девчонок на корабль, закушенная подушка, редкие, урывками встречи с приглянувшимися мужчинами в номерах трактиров, торопливые соития в дни безумного карнавального веселья, когда под маской не видно — кто ты. Но такова плата судьбе за право быть тем, кто ты есть.

Да еще вот так — поневоле пожалеешь, что тут не Сеговеза с ее дюжиной борделей для дам! И уж не так всё плохо и вышло с этим… евнухом! Правда, вряд ли она сможет бывать в этих банях слишком часто — а то ведь пойдут разговоры…

Игерна навсегда запомнила то, что сказала ей во время их второй и последней пока встречи Миледи Ку. Тогда они собрались в одном из ее убежищ в глубине Архипелага, где на берегу почти незаметной с моря бухты стоял особняк из кедра, какие во множестве любили строить в колониях…

Было их тогда с десяток капитанов, прибывших, чтобы договориться о разделе «охотничьих угодий» — хозяйка обожала улаживать подобные дела.

После переговоров был пир для гостей. Во главе стола восседала сама Миледи, по правую руку от коей сидел нахохлившийся плешивый арбоннец, ее муж: настоящий граф из пленных. А по левую — ее камеристка, юная креолка, на которую повелительница пиратов бросала откровенно нежные взгляды.

Пир прошел под аккомпанемент оркестра пленных музыкантов, еда была приготовлена бывшим адмиральским поваром — из пленных, перемены блюд и напитков объявлял мажордом — тоже из невыкупленных пленников.

Миледи все время мило шутила, играя радушную госпожу богатого поместья, называла присутствующих своими «возлюбленными братьями и сестрами»…

И вот следующим утром Игерна выглянула в окно, разбуженная шумом и смехом.

И увидела как ее новая приятельница — хозяйка «Русалки» Дарьена Бешеная — в чем мать родила плескалась в прибое, весело уворачиваясь от двух матросов своего фрегата, таких же голых и, хм, весьма возбужденных.

Позади Игерны раздался тихий смешок.

Обернувшись, эгерийка увидела бесшумно вошедшую Миледи, облаченную в пышный халат пурпурного сянского шелка, затканного золотыми фениксами.

— Ты ей завидуешь, девочка? — сдвинув тонкие выщипанные брови, прямо справилась госпожа Ку, решив пренебречь приветствиями.

Игерна лишь передернула плечами, не без некоторого злорадства отметив морщинки на лице хозяйки и уже начавшую увядать кожу шеи и рук.

— Знаешь, милочка, — сообщила королева пиратов, небрежным жестом приглашая Игерну присесть за столик, на который вышколенные лакеи уже расставляли серебряные чашечки с дымящимся шоссо — и сервиз, и шоссо, и лакеи были, само собой, тоже корсарскими трофеями, — не завидуй глупышке. Поверь мне, старой акуле: в нашем дерьмовом мире, что правда, то правда, и баба иногда может быть капитаном, да только вот этот капитан уже никогда не сможет быть бабой. Дарьена, даром, что не сильно старше тебя, понимает в морском деле больше иного придурка, двадцать лет проторчавшего на мостике. Она обращается со всякими железками не хуже матерого эспадачина, она даже курс может прокладывать, что не всякий офицерик в эполетах сумеет. Она, наконец, удачлива как сто морских чертей, но это ей не поможет. Потому что она путает свою команду со своим гаремом. Так что поверь: недолго уже нашей сестре Бешеной удивлять этот дерьмовый мир. А ты запомни вот что: ты можешь завести роман с губернатором, с епископом, с капитаном любого из вольных мореходов, с адмиралом Оскаром, с протектором супремы или с любым грузчиком. Можешь даже купить смазливого раба и поселить его в отдельном домике. Это всё тебе простят, как прощают мне моих девочек… — Миледи Ку многозначительно усмехнулась. — Но упаси Элл тебя лечь в койку с кем-то из своих матросов или офицеров, потому что ты перестанешь для них быть капитаном и станешь обычной бабой, к которой тут же выстроится очередь, как к портовой шлюхе. Поняла?

А ведь хитрая лисица оказалась права! Недолго Дарьена продолжала свою веселую жизнь, купаясь при сотне мужиков в чем мать родила, прыгая в море с борта, недолго водила своих головорезов на абордаж, в ярости срывая рубаху, недолго развлекалась, выстраивая команду на шканцах да выбирая себе мужика на ночь. Хоть команда «Русалки» вроде и обожала свою доступную капитаншу, с которой каждый матрос хоть раз да переспал, хоть и считали, что приносит она им удачу, а все ж и впрямь бабе капитаном не быть. У берегов острова Шалиско села «Русалка» на мель, и как ни старались снять ее — не смогли. Тут же вспыхнул бунт. Еще вчера беспрекословно повиновавшиеся ей флибустьеры во всем обвинили капитана, надо де было за компасом следить, а не в койке прыгать… Дарьена попыталась было схватиться за оружие — ее сбили с ног, после чего принялись насиловать всей толпой, а когда опомнились и увидели, что она давно мертва, выкинули уже бездыханное тело на корм акулам. Да вот не помогло им это — подошел эгерийский галеас, навел пушки, да и отправились лихие ребята в кандалах на рудники.

— Вы разрешите? — раздался над ухом вежливый голос.

Подняла глаза. Рядом с ее столом переминался с ноги на ногу немолодой уже человек в черной с золотой вышивкой одежде клирика. На поясе висел короткий клеймор.

Что ему нужно? Отпугивает потенциальных нанимателей, ворона Эллова. Однако вслух вежливо произнесла:

— Да, садитесь, святой отец.

Сел, вальяжно облокотившись о спинку стула. Девушке он отчего-то не понравился. Может, своей излишней самоуверенностью? Подобные мужчины всегда вызывали у нее настороженность и легкое раздражение.

— Позвольте представиться, — слегка склонил голову. — Северин ок Серчер, смиренный клирик ордена Длани Элла.

— Очень приятно, — вежливо улыбнулась. — А я…

Священник поднял руку.

— Я знаю, с кем имею дело, донна Игерна де Альери. Вы… капитан конвойного корабля, так? И у меня к вам есть деловое предложение.

О, это уже интересно.

— Вас не смущает то, что я… не мужчина?

— Можете не волноваться, меня ничего не смущает. Я всякое повидал. Впрочем, признаю, женщин-капитанов в своей жизни еще не встречал.

— Вы часом не родня бывшему статс-секретарю нашего короля?

— Не родня, я он самый и есть, — театрально развел руками. — Удивлены, донна? Или сеньора? Как вас лучше называть?

— Да называйте хоть «ваше высочество», — усмехнулась Игерна. — Не обижусь! Не удивлена, представьте. — Это было если не ложью, то сильным преувеличением. Но в торге главное не проявлять эмоций. Иначе продешевишь. — Тут все же Новый Свет… Но что же вас сюда привело, святой отец? В наш самый греховный, распущенный и злобный город на земле, как выразился светлой памяти епископ Томас. Или… Неужели хотите попытать удачу в нашем ремесле вольных мореходов?