– Ты – первый парень, с которым я целовалась.

Я мог бы годами силиться понять, о чем она мне говорила, и так никогда бы и не понял.

Никогда.

Сказать, что я потрясен или обалдел – ничего не сказать.

Однако все, что я в состоянии придумать…

– Врешь.

Она качает головой.

– Но…

Она продолжает качать головой.

– Тогда не понимаю…

– Ты мне нравишься, – тихо произносит она. – Сильно.

На меня что-то находит… и это пугает. Прилив чувств. Будто задело языком пламени. Радость.

И тут же отрицание, отрицание, быстрое и жесткое.

– Бред.

– Вовсе не бред, – шепчет она.

– Ты пыталась меня убить.

– Нет, – отрицает она, понурив голову. – Ты мне не безразличен.

Мне остается лишь смотреть на нее. Озадаченно.

– Тогда, в самолете, я немного превысила дозировку, потому что очень переживала: ты придешь в себя, нарвешься, и тебя убьют, – объясняет она. – А в комнату пришла, потому что хотела убедиться, что с тобой все в порядке. Когда ты проснулся, я запаниковала и применила невидимость. Потом ты начал говорить, и то, что ты сказал, было так прекрасно, и я просто… – Она качает головой. – Даже не знаю. Если честно, мне нет оправданий. Я не ушла, потому что не хотела уходить. Стояла там и наблюдала, словно помешанная, а когда ты меня поймал, почти умерла со стыда, чуть тебя не убила.

Она закрывает лицо руками.

– Что я делаю… сама не понимаю. – Она так быстро и тихо говорит, что мне приходится подойти ближе, чтобы расслышать ее слова. – Я отлично подготовлена к абсолютно любой стрессовой ситуации, которую может подкинуть жизнь, но совсем не знаю, как правильно обмениваться положительными эмоциями. Мне не показывали. Никогда. Ни разу не объясняли, как это делать. И в результате я этого вовсе избегала.

Наконец-то она поднимает на меня взгляд.

– Я всегда избегала того, в чем не разбираюсь. А уж… Отношения? Физическая близость? Даже не… Увольте. Никогда. Ни с кем. Столько хлопот. Все так запутанно. Столько условностей, столько ненужной информации надо отфильтровать и разобрать. К тому же в моей жизни встречались по большей части либо придурки, либо трусы, либо и то и другое. Искренностью там и не пахло. Такие никогда не признаются, что думают на самом деле. Они все врали мне прямо в глаза, – вздыхает она. – Кроме тебя, конечно.

– Назира…

– Пожалуйста, – ласково просит она. – Это так унизительно. И если с тобой все в порядке, я не хочу затягивать разговор. Клянусь, с завтрашнего дня я не стану тебе докучать. Буду держать дистанцию. Обещаю. Мне очень жаль, что я сделала тебе больно. Удар получился сильным случайно.

И она уходит.

Круто разворачивается и удаляется. А меня накрывает чувство, очень похожее на панику.

– Подожди! – прошу я.

Она замирает.

Бегу за ней, хватаю за запястье и разворачиваю. Она кажется удивленной, потом явно сомневается, а я задаю мучивший меня вопрос.

– Почему я?

– В смысле? – напрягается она.

– Ну, то есть… в тот день, когда ты меня поцеловала. Ты же сама меня выбрала. Чтобы я стал первым.

Задумавшись на секунду, она утвердительно кивает.

– Так почему? – повторяю я. – Почему ты выбрала меня?

Внезапно ее глаза теплеют. Плечи расслабляются.

– Потому что, – тихо говорит Назира, – ты, наверное, лучший из всех людей, что я встречала.

– Ого.

Я глубоко и нервно вздыхаю, однако кислорода все равно не хватает. На меня хлынули жаркие чувства, так стремительно, что я и позабыл, что замерз.

Мне кажется, я сплю.

– Кенджи?

Да скажи уже что-нибудь, осел ты этакий.

Она тоже вздыхает, разбавляя тишину. А потом утыкается взглядом вниз, в пятачок земли между нами.

– Мне правда очень, очень жаль, что я тебя так ударила. Болит?

Я пожимаю плечами, потом корчу рожу.

– Скорее всего, утром не смогу ходить.

Она поднимает глаза. В них видны искорки смеха.

– Не смешно, – говорю я, тоже расплываясь в улыбке. – Это было ужасно. И… боже, – восклицаю я, внезапно почувствовав себя нехорошо, – я пытался тебя застрелить.

Она смеется.

Смеется! Словно я выдал крутую шутку.

– Я серьезно, Назира. Я ведь мог тебя убить.

Ее улыбка гаснет, когда она понимает, что я говорю серьезно. А потом пристально смотрит на меня.

– Исключено.

Я закатываю глаза и не могу удержаться, чтобы не выдавить улыбку от такой самоуверенности.

– Знаешь, – ласково начинает она, – где-то в глубине души, думаю, я очень надеялась, что ты меня догонишь.

– Правда?

– Правда, – шепчет она. – Иначе, почему я просто не улетела?

Мне понадобилась секунда на обдумывание сказанного.

А потом…

Черт возьми.

А ведь она права. Эта девчонка всегда на шаг впереди.

– Эй.

– Что?

– Ты совсем чокнутая?

– Ну да, – со вздохом отвечает она.

И по какой-то причине, уму непостижимо…

Я улыбаюсь.

Потом очень осторожно протягиваю руку, провожу кончиками пальцев по ее щеке. Она трепещет от моего прикосновения. Закрывает глаза.

Сердце перестает биться.

– Назира, я…

Дикий, пронзительный, душераздирающий крик резко прерывает романтичный момент.

Мы с Назирой быстро обмениваемся взглядами и бросаемся бежать. Я мчусь за ней через лес к источнику шума, однако как неожиданно крик раздался, так же неожиданно мир затих. Мы в недоумении резко тормозим, почти падая на ходу. Назира поворачивается ко мне с широко распахнутыми глазами.

Она ждет. Прислушивается.

Потом вдруг выпрямляется. Не знаю, что она там услышала, я вот ничего. Хотя уже понял, что девчонка-то из лиги явно повыше моей, а я понятия не имею, какими еще навыками она обладает. И на что еще способна. Зато точно знаю, что нет повода сомневаться в ее умственных способностях. Уж точно, если дело принимает столь дурной оборот.

Поэтому, когда она снова бежит, бегу следом. Мы движемся к самому началу, ко входу в лагерь Нурии. Тишину разрывают три последовательных крика. А потом неожиданно…