Брофи стоял в том самом месте, где она и рассчитывала его найти. Там, откуда открывался вид на весь город. Иногда он часами просиживал под факелом своего отца, устремив взгляд на север.

Ответственность за поддержание огня лежала на смотрителе Зала, Чарусе, но старик, наверно, уже забыл, когда в последний раз поднимался по ступенькам с охапкой хвороста – этот труд взял на себя Брофи. Благодаря ему все четыре факела горели постоянно, напоминая об ушедших и не вернувшихся братьях.

Некоторое время Беландра молча смотрела на сына Бридеона, дожидаясь, пока дыхание придет в норму. Легкий ветерок шевелил золотистые кудри юноши.

Он сидел неподвижно, как статуя, держа ладонь над пламенем. Потом убрал руку, отступил на шаг и подул на пальцы.

Детей Перемен Года учили противостоять силам стихий, и Брофи всегда отличался высокой сопротивляемостью огню, но сейчас он не просто выполнял обычное упражнение, не просто закалял волю. Беландра знала – физическая боль нередко притупляет боль душевную.

Она шаркнула ногой по камню, привлекая его внимание.

Брофи обернулся и, увидев ее, улыбнулся и подвинулся, освобождая место на мраморной скамье. Беландра опустилась рядом. Брофи протянул руку, и она взяла ее в свою. Кажется, совсем еще недавно пухленький кулачок скрывался в ее ладони, теперь же все выглядело наоборот, как будто тонкие девченочьи пальцы спрятались в сильных мужских.

– Как успехи? С заданием справляешься? – шутливо спросила она.

Брофи во всем пошел в отца, такой же спокойный, рассудительный и, когда нужно, решительный. Наставники находили в нем только хорошее.

– Дело не в заданиях. Я просто…

– Играл с огнем?

Он усмехнулся.

– И надолго тебя хватает?

– Почти на пятнадцать секунд.

– Ожогов не боишься?

– Нет.

Она осмотрела ладонь. Кожа немного покраснела, кое-где обгорели волоски – и все.

– А по-моему, здесь и двенадцатью не пахнет. – Он улыбнулся и убрал руку. – Ты проводишь здесь так много времени. А что видишь?

– Огндариен. – Он сказал это так, словно говорил о любимой девушке.

– И что Огндариен? Каким он предстает перед тобой?

– Я вижу весь город. Иногда брожу по его улицам. Начинаю от нашего дома, прохожу по мосту к Ночному рынку, поднимаюсь по ступенькам на Колесо и гуляю по саду. Иногда плещусь в фонтанах, навещаю учителей, задаю вопросы. Потом иду к Долгому рынку – узнать, что нового, поговорить с людьми. Бываю у кузнецов на Каменной стороне. Обедаю в большом зале Цитадели. Слушаю, что рассказывают солдаты.

Он взглянул на нее с улыбкой и снова отвернулся.

– По-настоящему обойти весь город и все увидеть за один день невозможно, вот я и путешествую мысленно. – Брофи замолчал, провожая взглядом галеру, только что проскользнувшую за огромные плавучие Закатные ворота. Беландра сжала его пальцы.

– Как бы мне хотелось видеть мир твоими глазами, – прошептала она. – Он так красив. Намного красивее того, что вижу я.

– Это ведь ты научила меня видеть его таким.

– Не думаю, что такому вообще можно научить.

Брофи не ответил. Некоторое время они просто сидели, ничуть не тяготясь молчанием, как две птички на зубце стены.

– По-твоему, Селидон выдержит испытание? – негромко спросил Брофи.

Уж не прочел ли он ее мысли? Или это она прочла его?

– Надеюсь. Очень надеюсь. И постараюсь ему помочь.

– Селидон не лезет вперед, но он далеко не глуп, – заметил Брофи.

То же самое она много лет назад могла бы сказать и о Бридеоне. Брат никогда не спешил, дожидаясь момента, когда и слова, и действия достигнут цели с наибольшей эффективностью. Селидон же не спешил, потому что его удерживал страх. Теперь оставалось только надеяться, что она ошибалось в нем, как отец и мать ошибались когда-то в Бридеоне.

– Совет мог бы найти другого брата, – сказал Брофи. – По крайней мере, пока не вернутся остальные.

Она сдержанно кивнула.

– Пожалуй.

– Я уже давно думаю…

В животе как будто затянулся тугой узел. Нет, Брофи, нет. Пожалуйста, не говори…

– Я готов к испытанию.

Беландра повернулась к северу. Теперь оба смотрели в одну сторону. Она знала, что рано или поздно услышит эти слова, но не ожидала, что так скоро. Он все еще оставался для нее ребенком. Прежде чем заговорить, Беландра постаралась взять себя в руки.

– Смелый шаг. – Голос прозвучал твердо и почти бесстрастно. – Ты уверен, что готов?

Брофи опустил голову, и она заметила проступившие на скулах желваки.

– Я не… – Он не договорил. – Я не уверен, что достиг нужного возраста, но Огндариену чего-то не хватает. Я давно это чувствую. Город ущербен… нездоров. И если… если что-то случится, для защиты ему понадобится кое-что большее, чем просто мечи.

– Понимаю.

– Я хочу, чтобы у нас все стало по-прежнему. Как раньше. Когда братья еще не ушли.

Беландра закрыла глаза.

– Я хочу этого не меньше твоего, но вернуться к прошлому невозможно – время всегда идет только вперед.

– Знаю, но сейчас что-то не так. У меня предчувствие… – Брофи посмотрел на нее. – Разве ты ничего не замечаешь? – Он снова отвернулся. – Если бы братья хотели вернуться, они бы уже вернулись. А если не могут… Это ведь еще хуже, правда?

Беландра понимала, что Брофи говорит не просто о братьях. Он имел в виду отца. Того, кто ушел и не вернулся. Того, кто за долгие годы не прислал ни весточки.

– Мы слишком долго ждали. Факелы горят, а ничего не меняется. Мы как будто застряли в зиме, и весна не придет, пока мы не предпримем что-нибудь. Огндариен лишился и щита, и меча, и, если случится худшее, нас никто не защитит.

– Если случится худшее? Что, например? – Холодок пробежал по шее стылым порывом бриза, но она знала – дело не в ветре.

Брофи собрался было что-то сказать, передумал, покачал головой и взглянул на нее.

– Я не хочу занимать место Креллиса. Я мог бы стать наследником Весны или Лета, если они согласятся принять меня. Нам нужно больше братьев, но никак не меньше.

Прежде чем заговорить, Беландра тщательно подобрала слова – другой возможности повлиять на его решение могло и не представиться.

– Отец гордился бы тобой, но не думаю, что он одобрил бы этот твой шаг.

Не то! Она поняла, что избрала неверный путь, уже по тому, как сузились его глаза и напряглись скулы.

– Я не ребенок!